Айрис Мердок - Единорог

• Название: Единорог
• Автор: Айрис Мердок
• Жанр: Научная Фантастика

---

-- Мечта. Знаешь, какую роль я играла? Бога. А знаешь, кем я была в действительности? Никем, легендой. Рука, протянутая из реального мира, проходила сквозь меня, как сквозь бумагу. -- В ее голосе резонировал оттенок голубиного воркования, присущий местному говору. Эти выразительные интонации вызвали в памяти голос Дэниса.

Мэриан содрогнулась. Ей захотелось нарушить воцарившееся настроение. Она не намерена выслушивать признания, знать чьи-то планы; пытаясь говорить оживленно, она произнесла:

-- Играла роль Бога? Безусловно нет. Бог тиран.

-- Ложный Бог тиран. Или, скорее, он тиранический сон, и вот чем я была. Я жила на публику, на своих почитателей, жила их мыслями. Твоими мыслями, в то время как ты жила моими -- как тебе казалось. И мы обманывали друг друга.

-- Ханна, вы говорите необдуманно. -- Мэриан не хотелось, чтобы ее так торопили, да к тому же не в этом направлении. Однако Ханна говорила без волнения. Она смотрела на огонь, сплетая пальцы, как бы высказывая обдуманное, трезвое суждение.

-- Ваша вера в значительность моих страданий заставляла меня продолжать. Ах, как вы все были мне нужны! Я питалась вами, как тайный вампир, кормилась даже Максом Леджуром. -- Она вздохнула. -- Мне нужна была моя публика. Я жила в ваших глазах как ложный Aог. Но наказание ложного божества -- стать нереальным. И я стала нереальной. Вы сделали меня такой, потому что слишком много думали обо мне. Вы превратили меня в объект созерцания, как этот пейзаж. Я же сделала нереальным его, постоянно его созерцая, вместо того чтобы в него войти. -- Она встала и подошла к окну.

Мэриан оглядела ее силуэт на фоне серого дождя. Джералд вошел в пейзаж и сделал его реальным. Но что произойдет с ним дальше? Что было там, в этом странном заброшенном пейзаже? Мэриан тоже поднялась. Она произнесла довольно резко:

-- Но вы сказали...

Ханна повернулась, и ее лицо, чуть освещенное отдаленной лампой, казалось, мерцало и подрагивало на фоне темного окна.

-- Вы приписывали мне свои собственные чувства. Однако у меня не было чувств, я была пуста. Я жила вашей верой в мои страдания. Но не испытывала их. Страдания только начинаются... сейчас.

, -- подумала Мэриан. Словно под влиянием какого-то странного наркотика она начинала видеть новые узоры и новые цвета. Мысль о том, что Ханна сошла с ума, метеором промелькнула в ее мозгу и исчезла. Она должна овладеть собой. Испытывая отчаяние, но внешне спокойно она сказала:

-- Ханна, вы самая великая эгоистка из всех, кого я когда- либо встречала.

-- Разве не именно это я хочу тебе сказать? -- Голос очень похож был на голос Дэниса. Умышленно спародировав провинциальный акцент, Ханна коротко рассмеялась, и Мэриан засмеялась тоже.

Она подошла и встала рядом с Ханной у окна, они вместе смотрели на легендарный пейзаж. Дождь, падающий на запущенный сад, покрытый невзрачной травой склон, блестящие черные утесы, по которым, поблескивая, катились потоки воды, и зловещее, серое, как сталь, море -- от вида всего этого ее охватило отчаяние и мелькнула мысль о смерти, как будто смерть, еще не готовая забрать ее, пролетела прямо перед ее лицом, коснувшись своим холодным дыханием ее губ. Дождь падал на темные рыбные пруды в скачущем резком ритме. Должна ли она остаться здесь с Ханной? Может -- навсегда? Настоящие страдания начинались только теперь.

Мэриан смотрела вниз, от потоков дождя рябило в глазах, так что сначала она не могла разобрать, действительно ли что-то происходит внизу, или это только обман серого колеблющегося sveta. Там было какое-то движение, мелькали темные тени. Затем она увидела, как две фигуры в черных дождевиках появились на террасе и встали радом, глядя вперед и словно что-то поджидая. По тому, как они стояли, как бы составляя, подобно скульптурной группе, одно целое, она узнала в них Джералда и Джеймси. Ханна, глядя на них, тоже одеревенела. Обе женщины смотрели вниз в полном молчании.

Минуту-две спустя, материализовавшись из массы дождя, появился кто-то третий, медленно приближаясь. Ханна издала какой- то звук -- вздох или тихий вскрик. Мэриан пристально смотрела на незнакомую фигуру, тоже закутанную в плащ с капюшоном. Затем, вздрогнув, с ужасом и удивлением она повернулась к Ханне. Мэриан узнала его. Это был Пип Леджур, и он держал ружье.

ГЛАВА 28

Дэнис прислонился к двери:

-- Мне его впустить? Вы примете его?

Ханна все еще стояла у окна. Она не двинулась с места, когда Пип вошел в дом. Продолжая смотреть на дождь, бросила через плечо:

-- Значит, Джералд не возражал?

-- Мистер Леджур проявил большую решительность.

-- Он сейчас за дверью? Впусти его. Нет, подожди минуту.

Она отвернулась от окна, запахнулась поплотнее в халат и завязала пояс. Подошла к одному из зеркал и посмотрела на себя, не прикоснувшись ни к лицу, ни к волосам.

-- Впусти его.

Мэриан направилась к двери.

-- Подожди, Мэриан, я хочу, чтобы вы с Дэнисом остались здесь, пока я буду говорить... с ним.

Мэриан взглянула на Дэниса, но его лицо было застывшим и мрачным, как лицо горца. Он не смотрел на нее. Почти физически ощущая надвигающуюся опасность, Мэриан опять отступила к окну, стараясь держаться как можно дальше. Ханна села на стул с прямой спинкой, развернув его немного к двери. Дэнис открыл дверь.

Пип снял свой плащ, но все еще держал ружье. Его ботинки были покрыты толстым слоем грязи, и запах дождя, земли и моря, zapakh влажного твида проник в комнату вместе с ним. Несмотря на свою грубую деревенскую одежду, он выглядел стройным, элегантным, по-кошачьи грациозным. Точнее, со своей маленькой гладкой головкой и длинной шеей походил на красивую змею. Он сделал шаг, другой и по-солдатски остановился перед Ханной. Дэнис бесшумно закрыл дверь, сел на пол, прислонившись к косяку.

Пип и Ханна долго в молчании смотрели друг на друга -- он задумчиво, серьезно, как будто находился перед прекрасной картиной, она мрачно, почти угрюмо, время от времени бросая взгляд вокруг, затем возвращаясь к нему.

-- Ты не возражаешь против моего прихода? -- вопрос прозвучал хладнокровно, как будто они виделись вчера.

-- Конечно, возражаю. Чего ты хочешь?

-- Забрать тебя отсюда.

-- Зачем ты говоришь это сейчас? Ты мог прийти и сказать это в любое время за минувшие годы. Ты бывал здесь достаточно часто и наблюдал за мной. Мэриан, пожалуйста, мои сигареты. -- Ее тон был слегка раздраженным, но почти спокойным. Когда же Ханна стала зажигать сигарету, рука ее так дрожала, что сделать это было почти невозможно.

-- Сейчас все по-другому. Теперь тебе не обязательно здесь оставаться.

-- Ты жесток.

-- Нет. Я не собираюсь быть свидетелем того, что произойдет в будущем. Сейчас все изменилось. Если я уйду отсюда сейчас, я уже никогда не вернусь. Но я хочу забрать тебя с собой, -- он говорил мягко и спокойно, тоном священника.

-- Что-то, возможно, и изменилось, но мои намерения остались прежними, -- она отвечала ему в его же тональности, откинувшись на спинку стула, спрятав одну руку за спину и выдвинув ногу. Их неподвижные фигуры были связаны какими-то силовыми линиями, они казались заключенными в оболочку, в которой клубилось неистовство.

-- Ты не сможешь сделать этого снова. Теперь все испорчено. Не обманывай себя, Ханна. Ты устала.

Она закрыла глаза, правда его слов, казалось, на минуту обессилила ее.

-- Ты говоришь, все испорчено теперь. А чем все это было прежде?

Минуту он молчал, затем повернулся и прислонил ружье к pis'mennomu столу. Скрестил руки, глядя вниз на нее, и, казалось, впервые задумался над ее вопросом.

-- Разве это имеет значение? Ты взялась за что-то ока завшееся слишком трудным.

-- А сейчас я намерена предпринять нечто еще более трудное... -- Она отвела руку с сигаретой -- запах паленых волос поплыл по комнате.

-- Нет, нет. Ты не можешь сделать того, что намереваешься. Ты просто не знаешь как. Выйди через ворота в реальный мир.

Она молчала, как будто внимательно его слушая. Затем спросила:

-- С тобой?

-- Со мной. У меня был свой собственный пост, Ханна, дополняющий твой. И я понял в последний день то, что мне следовало знать в первый. Пойдем.

-- И что же мы будем делать, если вместе выйдем из ворот? -- спросила она тихим голосом человека, слушающего сказку.

Пип пристально смотрел на нее. Простое предположение, прозвучавшее в ее голосе, казалось, заставило его засиять в ожидании какой-то метаморфозы. Он утратил напряженность, стал свободнее, как танцовщик балета, готовый прийти в движение.

-- Мы отыщем решение, когда уйдем отсюда. Ты знаешь, что сможешь прогнать меня навсегда, как только мы уйдем. -- Улыбка на минуту зажглась на его печальном лице.

Ханна тяжело вздохнула и отвернулась от него.

-- Сомневаюсь, что ты действительно этого хочешь. Но почему ты думаешь, что вправе так поступать? -- Она говорила как королева.

-- Я единственный, кто тебя любил бескорыстно, не используя тебя.