Андрей Завадский - Вечер потрясения

• Название: Вечер потрясения
• Автор: Андрей Завадский
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Политический детектив

Продолжение цикла «День вторжения»

ТОМ 1

Начало военной операции против России. Бои на море и в воздухе.

ТОМ 2

Воздушные схватки над Баренцевым морем и высадка американцев в Грозном.

ТОМ 3

Мятеж в Саудовской Аравии

ТОМ 4

Разгром русских войск на Кавказе

ТОМ 5

Американские танки рвутся к Москве

---

– Экипажу приступить к борьбе за живучесть, – прозвучал спустя несколько секунд из динамиков системы громкой связи голос капитана. – Загерметизировать поврежденные отсеки. Включить помпы, начать откачку воды! Санитаров в трюм!

Команда "Адмирала Харламова", пытаясь спасти свой корабль, более не интересовалась судьбой американской субмарины, все еще остававшейся где-то поблизости. Сейчас эсминец был очень легкой добычей, но капитану "Гавайев" тоже было не до русского корабля.

– Торпеда прямо по корме, в двух кабельтовых, сэр, – пытаясь не поддаваться панике, доложил лейтенант Джефферсон. – Дистанция быстро сокращается!

– Срочное всплытие, – спокойно приказал О'Мейли. Кэптен понимал, чем чревато прямое попадание торпеды. Даже если субмарина не погибнет мгновенно, потом для любого русского противолодочного корабля или самолета не составит труда добить ее. – Это единственный шанс, – произнес капитан. – Продуть все балластные цистерны. Наверх, джентльмены, всплываем!

"Гавайи", уже почти достигнув дна, в этой части Баренцева моря не столь далекого, резко рванули к поверхности, сбрасывая балласт. Прием был рискованный, поскольку резкий перепад давления моряки могли перенести с трудом, но зато это был реальный шанс избавиться от висевших на хвосте торпед.

– Держитесь, джентльмены, – крикнул Эдвард О'Мейли. – Всем приготовиться к удару. Сейчас тряхнет!

Подлодка, вспоров колышущуюся поверхность моря, выпрыгнула из вод едва ли не до середины корпуса. Маневр, прозванный американскими подводниками "прыжок кита", требовал изрядного мастерства от капитана и рулевых, и те, кто сейчас управлял "Гавайями", этим мастерством обладали. Акустическая система наведения торпеды потеряла цель, оказавшуюся на мгновение в иной среде, обладавшей принципиально иными свойствами звукопроводимости. А находившиеся на палубе "Адмирала Харламова" матросы удивленно указывали друг другу на невиданное зрелище.

– Лейтенант Джефферсон, – спросил капитан О'Мейли, как ни в чем не бывало, хотя один Бог знал, чего стоило ему такое спокойствие. – Доложите обстановку.

– Торпеда потеряла нас, сэр, – радостно воскликнул акустик. – Мы соврали захват. Поздравляю вас, кэптен, вы настоящий ас!

– Да, – вскричали все, кто слышал доклад Джефферсона. – Черт побери, мы сделали этих русских! У нас лучший корабль и лучший шкипер во всем океане! Мы победили!

– Не так быстро, джентльмены, – успокаивающе подняв руки, произнес командир "Гавайев", хотя он, конечно, был горд собой в этот миг, как никогда прежде. – Мы еще во враждебных водах, где полно опасностей. Приказываю взять курс на норд. Погружение до ста восьмидесяти футов, уменьшить скорость до десяти узлов.

Два корабля, в стальной шкуре которых зияли смертельные раны, оставались на поверхности, и их радисты снова и снова слали в эфир сигналы бедствия, по-прежнему бесследно исчезавшие в целом океане помех. А "Гавайи", снова став тихими и незаметными, уходили прочь от русских берегов. В торпедных аппаратах вновь покоились стальные "рыбы", способные разнести в клочья любого противника, и моряки были уверены в своей полной безопасности. Но окутанные вечным сумраком глубины вовсе не были такими пустынными, какими они представлялись с поверхности.

– Все, скоро будем дома, – с нескрываемой радостью произнес инженер Хазов. – Наконец-то ступим на твердую землю. – Один из ведущих специалистов судостроительного завода, он с командой своих подчиненных провел на борту "Северодвинска", на мостике которого находился и сейчас, больше двух недель. В открытом море группа инженеров доводила и тестировала многочисленные системы новейшей подлодки, которой за время этого краткого плавания довелось столкнуться с настоящим противником. – Я, признаться, уже устал от этого похода, – виновато усмехнулся кораблестроитель.

– Нет, будь я проклят, – капитан Шаров, командир новейшего подводного корабля, официально не вступившего в строй, с досадой выругался. – Почему мы должны вернуться в базу, в тот момент, когда весь флот, наоборот, выходит в море? Это просто несправедливо, черт возьми!

Слов Хазова, в этом походе ставшего кем-то вроде помощника командира, пусть инженер и был человеком сугубо гражданским, капитан первого ранга, кажется, просто не слышал. И его, боевого офицера, ныне командовавшего лучшей не только в российском флоте, но, очень может быть, и во всем мировом океане субмариной, можно было понять. Совместные со своими же, русскими, кораблями и подлодками маневры подтвердили высочайшие качества новой подводной лодки, а встреча с американцами, закончившаяся пусть и имитацией атаки, но очень эффектной и в бою наверняка принесшей бы победу, заставила поверить в свои силы и всю команду до последнего матроса, которых, кстати, на борту "Северодвинска" просто не было. Шаров жаждал действия и полагал, что именно сейчас, когда американцы, обнаглев от ощущения собственного могущества, едва ли не открыто угрожали безопасности его страны, загадочной и непонятной, но все равно любимой родины, "Северодвинск" был бы очень кстати в открытом море, где он мог умерить пыл зарвавшихся янки. Но приказ, поступивший несколько дней назад, не допускал сомнений, и командир субмарины, офицер до мозга костей, не допускал даже в мыслях, чтобы ослушаться его.

– Поймите же, Владимир Павлович, выход "Северодвинска" в море спустя считанные месяцы после спуска на воду с самого начал был авантюрой. – Хазов смотрел на вещи трезвым взглядом, и сейчас, возможно, ему помогало то, что инженер не был военным и никогда, кроме, конечно, давней срочной службы как раз на флоте, правда черноморском, не носил погон.

– Вы не представляете, в какой спешке велись достроечные работы, последние недели перед выходом, – продолжал инженер. – В такой суматохе запросто могли что-то не так смонтировать, вообще забыть о чем-нибудь. Поверьте, на моей памяти случалось всякое, и любой, кто имеет хоть какое-то отношение к кораблестроению, вам скажет, что нет хуже, когда судно должно стать в строй к очередной годовщине не важно чего. Так и теперь. Подлодка не прошла в полной мере ходовых испытаний, и то, что мы без каких-либо неполадок завершили двухнедельную автономку, это просто чудо.

– И все равно, о чем думают в штабе, отзывая нас в порт? – упрямо помотал головой капитан. – У нас на борту полный боекомплект, ресурсов хватит еще на месяц. Все системы работают идеально, но нет, корабль должен опять ржаветь в порту, будто мало он стоял на стапеле, пока наши отцы государства и мудрые адмирал искали деньги на достройку! – Возмущению Шаров не было предела. Он успел влюбиться в свой корабль, поняв, сколь мощное оружие доверила ему страна, и был уверен в своих силах настолько, что мог потягаться с целым американским флотом.

– У вас даже нет нормального экипажа, – напомнил Хазов. – Треть тех, кто находится сейчас на борту "Северодвинска" – это мои люди, гражданские специалисты.

– Которые успели узнать этот корабль, как никто другой, – радостно подхватил капитан. – Даже я, командир этой подлодки, не знаю всего о ее реальных возможностях, а вы и ваши люди знают. Ведь вы, Семен Валентинович, провели на борту "Северодвинска" втрое больше времени, чем любой из моих офицеров и мичманов, включая, конечно, и меня самого. Пусть у вас не очень хорошо с дисциплиной, да и о субординации ваши сотрудники имеют представление самое смутное, – Шаров усмехнулся, – но с такой командой я готов хоть сейчас идти к американским берегам или на южный полюс, если хотите.

– Да, корабль великолепный, – согласился Хазов, неловко себя чувствовавший оттого, что так упорно спорит с капитаном. – Великолепный корабль, вне всяких сомнений.

– Это будущее нашего флота, – убежденно произнес Шаров. – Я всей душой надеюсь, что "Северодвинск" не станет единственной подлодкой этого типа.

– Нет, не станет, – уверенно подтвердил инженер. – Уже готов проект модернизированного атомохода, и первую подлодку заложат не позднее, чем к началу осени. Можете мне поверить, сведения абсолютно достоверные, ведь строить новые субмарины станут и на нашем заводе. Кстати, это государственная тайна, разумеется, – ухмыльнулся Хазов.

– Ведь "Северодвинск" – это первая по-настоящему многоцелевая атомная подлодка отечественного флота, – продолжил Владимир Шаров. – С самого появления атомных подводных лодок в советском, ну а потом и в российском флоте наряду со стратегическими ракетоносцами существовали торпедные подлодки и субмарины, вооруженные крылатыми ракетами, специально предназначенные для борьбы с крупными надводными кораблями, прежде всего, конечно, с авианосцами. И если сперва, пока ракеты были слишком большими из-за громоздкой несовершенной электроники, этот подход был оправдан, поскольку в западных флотах никаких противокорабельных ракет до восьмидесятых годов не было вовсе, то со временем такой принцип формирования флота стал принципиально бессмысленным. Американцы, а за ними и французы создали малогабаритные ракеты, которые можно было запускать из обычных торпедных аппаратов.