Альберт Баантьер - НИДЕРЛАНДСКИЙ И БЕЛЬГИЙСКИЙ ДЕТЕКТИВ

• Название: НИДЕРЛАНДСКИЙ И БЕЛЬГИЙСКИЙ ДЕТЕКТИВ
• Автор: Альберт Баантьер
• Издательство: Ветеран МП
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-900328-01-5

Произведения ван Эмландта "Коварный лед" и Баантьера "Убийство в купе экспресса" относятся к жанру полицейского романа. И это не удивительно — т.к. оба автора прослужили долгие годы в полиции.

А. Беркхоф — журналист и профессор Высшей торговой школы. Его всегда интересовала социальная тематика. И после наблюдений и выводов во время путешествий по Северной Африке, Мексике, Индии, социальные различия стали основной темой его романов.

---

Во время праздника гугенотов в Амстердаме Мирей и Мишель встретились с этими тремя молодыми людьми и договорились о том, чтобы все трое поехали вместе с Мирей в Энкхойзен, где она должна была забрать у родителей Мишеля своих детей.

Что именно случилось во время поездки в Энкхойзен, мы никогда не узнаем, но на следующее утро в купе первого класса было обнаружено безжизненное тело Мирей Лоррен — ее изнасиловали и задушили.

— Что и послужило причиной для последующих актов мести… — подхватил Фледдер.

— Нет, — возразил де Кок, — все не так-то просто, почему это дело и оказалось таким запутанным. Троих молодых людей довольно быстро выследила полиция, и все трое признались в изнасиловании. Кто из них являлся непосредственным убийцей Мирей Лоррен — осталось неизвестным, но вина всех трех была доказана.

Семьи трех молодых людей могли себе позволить нанять дорогих адвокатов, взявшихся за это неприятное дело, и после ряда махинаций трое преступников довольно скоро были выпущены на свободу и снова как ни в чем не бывало разгуливали по Энкхойзену.

Де Кок, грустно усмехнувшись, немного помолчал.

— Вот тут-то и начинается история мести. Мишель де Колиньи не мог смириться с тем, что преступники не понесли никакого наказания, эта мысль жгла его и терзала даже больше, чем потеря любимой. Им овладела неистовая жажда мести.

Де Кок судорожно схватил бокал и залпом выпил свой коньяк.

Ян Вестернинг подался вперед в своем кресле.

— А как же дети?

Де Кок поставил бокал на столик.

— После смерти Мирей родители Мишеля взяли детей к себе, дали им свою фамилию — де Колиньи и постарались, чтобы дети получили строгое религиозное воспитание и прекрасное образование. Мишель де Колиньи перевез тело Мирей Лоррен в Амстердам и похоронил ее на кладбище Зоргфлид. Это он велел высечь на камне: «И сказал Господь: «Я буду отмщен».

— После этого убийства люди в Энкхойзене стали показывать пальцем на Рихарда Бернарда, Жана де Турне и Антуана Лакруа, и, чтобы избежать позора, три семьи покинули старый городок и перебрались в Амстердам. С той поры прошло немало лет. Рихард Бернард, Жан де Турне и Антуан Лакруа после переезда в Амстердам довольно быстро женились и достигли высокого положения в обществе. Все давно уже забыли об убийстве Мирей Лоррен… кроме Мишеля де Колиньи. Свою ненависть и жажду мести он старается передать детям. Он постоянно рассказывает им о том, какой красавицей была их мать и как жестоко она была убита тремя негодяями в купе первого класса. Особое впечатление эти рассказы произвели на Поля, он сильнее, чем Луиза страдал от отсутствия материнского тепла, живя в доме неласковой и строгой бабушки.

Де Кок умолк, решив немного передохнуть.

Фледдер первым нарушил молчание:

— Когда все началось?

— Около двух с половиной лет тому назад умер Мишель де Колиньи. Перед смертью он заставил обоих детей поклясться, что они отомстят за убийство матери, и Поль со свойственной ему экзальтацией взялся за дело.

Поль стал следить за жизнью всех трех семейств и убедился, что они поддерживают дружеские контакты, обратил он внимание и на то, что Синтия де Ламотт, жена Жана де Турне, имела не очень часто встречающуюся у женщин привычку — постоянно носить один и тот же костюм.

Фледдер рассмеялся.

— Темно-коричневый костюм из плотного твида…

Де Кок кивнул.

— Поль тайком сфотографировал ее, научился имитировать ее походку и манеру держаться. А чтобы его будущие жертвы не могли сопротивляться, когда он их будет душить, он стал выращивать в своем саду наперстянку, вытяжка из листьев которой содержит сильный яд — дигиталин. Тщательно обдумав план действий, он купил три каменные урны и установил их на могиле своей матери.

— Зачем? — удивился Фред Принс.

Но де Кок продолжал, словно не слыша его вопроса:

— Полю удалось узнать, что у Стеллы Бернард в гавани Энкхойзена стоит подаренная отцом яхта и она часто ездит туда на свидание с дружком. Его жаждущая мести душа торжествовала. Стелла Бернард должна погибнуть на том же месте, где была убита его мать! Поль де Колиньи купил точно такой же костюм, как у Синтии де Ламотт и, надев его, сел в поезд, в купе первого класса, в котором ехала Стелла Бернард. Его сестра позаботилась о том, чтобы кондуктор покинул поезд в Заандаме, а Поль угостил Стеллу отравленной конфетой. Кстати, они действовали по этой же схеме и при убийстве Сюзетты де Турне.

Дождавшись, когда яд подействовал на девушку, он задушил ее и снял с нее одежду. Спрятав одежду в чемоданчик, который он захватил с собой, Поль сошел с поезда в Энкхойзене.

Придя домой, он сжег одежду Стеллы, собрал пепел и, как символ отмщения, поместил его в урну на могиле матери.

Ян Вестернинг резко наклонился вперед.

— Этот парень, видно, сумасшедший.

— Да, Поль де Колиньи был одержим… был одержим навязчивой идеей. Он жаждал торжества справедливости. Расправившись со Стеллой Бернард, он затаился и стал готовить второе убийство… на этот раз он наметил своей жертвой Люсьенну Лакруа.

— Но ведь была убита Сюзетта де Турне? — возразил Ян Вестернинг.

Де Кок кивнул.

— Случайно. Я уже рассказывал об этом сегодня утром Фледдеру. Он намеревался убить Люсьенну Лакруа, а жертвой пала Сюзетта де Турне, хотя она, как мы установили, тоже была в его списке.

Ян Вестернинг снова перебил его:

— А как реагировали родители, видя, что их детей ни за что ни про что убивают?

Де Кок тяжело вздохнул.

— Уже после убийства Стеллы все трое отцов семейств поняли, что это месть… месть за гибель Мирей Лоррен, и поняли, где надо искать убийц. Но эти люди слишком дорожили своей репутацией, им вовсе не хотелось ворошить прошлое и они молчали.

— Но ведь это глупо!

— Да, глупо, — согласился де Кок, — но как часто на почве глупости пышно расцветает шантаж. И все-таки Жан де Турне потерял самообладание, узнав об убийстве дочери, его охватила паника и он помчался в Утрехт. Он знал, где живет Луиза де Колиньи и попытался сбить ее на улице, сидя за рулем своего «мерседеса». Луиза слукавила и не сказала мне всей правды: она узнала в лицо человека, пытавшегося сбить ее. Она решила солгать, как это делали все, кто был замешан в этом деле и с кем нам пришлось сталкиваться. Вот почему расследование продвигалось так медленно и трудно.

Впрочем, эта попытка убить ее отрезвила Луизу, и она стала отговаривать брата от его планов. Но Поль де Колиньи был непреклонен — он должен выполнить клятву, данную отцу. Луиза была в отчаянии. Она не желала больше участвовать во всем этом и боялась разоблачения. Вот тогда-то она и убежала из больницы, где не чувствовала себя в безопасности. Чтобы навести нас на верный след, она решила подбросить мне записку с указанием могилы Мирей Лоррен. Она вложила записку в конверт, на котором написала мое имя, и отправилась в Амстердам. Сначала она заехала в Ревалидационный Институт, где работала физиотерапевтом, и уволилась оттуда, потом села в трамвай, добралась до центра города и, сунув какому-то мальчишке несколько гульденов, попросила его отнести конверт в полицейское управление на Вармусстраат. Так как конверт некоторое время находился в ее сумочке, он пропитался ее духами. А надо вам сказать, что у меня собачий нюх на запахи. Я сразу же узнал эти духи. После того как мы с Фледдером увидели в Зоргфлиде три урны и обнаружили, что две из них наполнены пеплом, у меня появились кое-какие догадки… к сожалению, поздно, слишком поздно…

Я немедленно отправился в Утрехт, отыскал в квартире Луизы старую пишущую машинку, на которой была напечатана эта самая записка, и стал ждать прихода хозяйки.

Мы проговорили с Луизой до полуночи. Она не хотела свидетельствовать против брата, и я ее отлично понимал. Не пожелала она свидетельствовать и против Жана де Турне, который покушался на ее жизнь. — «Этот человек, — сказала она, — и без того уже достаточно наказан, что может быть страшнее, чем пережить собственную дочь».

Я понимал, что без показаний Луизы не смогу предъявить никаких обвинений Полю де Колиньи. Он очень тщательно готовился к своим акциям и был очень осторожен — нигде не оставил ни единого отпечатка пальцев. Конечно, я мог арестовать Луизу как соучастницу преступления, но мне не хотелось этого делать, хотя именно в ее руках находился ключ к разгадке.

После ночного разговора с Луизой я понял, что Поль ни за что не отступит от своей безумной идеи. Поэтому я пошел с Луизой на компромисс: я обещал, что не заведу на нее уголовное дело, а она — не информирует брата о наших действиях. После этого я написал Полю письмо, в котором сообщал, что все знаю и что он должен сам явиться в полицию и во всем признаться, если же он этого не сделает, мне придется арестовать его.

— И вы были уверены, что Поль де Колиньи поспешит выполнить свой последний акт мести… — заключил Фледдер.