Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

• Название: История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ
• Автор: Гвидо Кнопп
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-058784-1, 978-5-271-23510-8, 3-442-15067-1

Германия представлена как история ее федеральных канцлеров от Конрада Аденауэра до Гельмута Коля.

Быть канцлером — значит работать на износ. Это наверняка самая тяжелая из всех профессий, что могла предложить послевоенная немецкая демократия. Восемь лет на посту — два стандартных срока — и сильнейшего сделают слабым, но каждый из этих шестерых мужчин стал символом своей эпохи и вошел в историю Германской республики второй половины XX века.

Кнопп предлагает читателю яркие и интересные портреты властителей Западной Германии, историю побед и поражений, падений и взлетов, триумфов и ошибок в борьбе с тяжелым наследием Второй мировой войны за мир, свободу и процветание Германии.

---

Проблема избавления от долгов по бюджету привела к расколу Большой коалиции на два лагеря, а для преодоления кризиса нужна была согласованность и сплоченность. Также и нарастающие с 1965 года разногласии относительно Чрезвычайного законодательства требовалось срочно разрешить. ХДС лелеял мечту разрешить эту проблему. В коалиционных соглашениях был намечен переход к «избирательному праву, которое образовывало бы большинство», привело бы к образованию двухпартийной системы и, таким образом, к устранению мелких политических группировок. Именно таким образом планировалось преградить НДП доступ в бундестаг. Эта идея имела и еще один побочный эффект — СПГ, в случае подобной реформы избирательного права, окончательно была бы изгнана с политической арены.

Большой части населения сильно надоели политические интриги в Бонне и борьба за власть, поэтому они приветствовали подобную реформу. Они рассуждали примерно так: если оба «гиганта» сейчас начнут перетягивать одеяло каждый на себя, одно это уже опасно раскачает лодку, в которой сидим мы все. Кизингер и Брандт, представители новой Большой коалиции, поначалу тоже изображали трогательное согласие. Кизингер называл это «вкладом в примирение», если в правительство войдут такие люди, как Вилли Брандт, бывший боен Сопротивления, Венер, бывший коммунист, и сам Кизингер. Брандт, который покинул национал-социалистическую Германию в 1933 году и которого часто называли «эмигрантом», выступил в защиту канцлера во время шквала критики, обрушившегося на него из-за национал-социалистического прошлого. Брандт говорил: «Это был бы хороший пример единства нации, если бы такие люди, как Кизингер и я, сидели бы водном кабинете министров».

Но не все были так лояльны. Среди интеллектуалов, студентов и внутри отдельных партий Большая коалиция стала настоящим «пугалом». Гюнтер Грасс утверждал, что этот «пошлый брак» подтолкнул СЕПГ к самому мощному внутрипартийному кризису со времени возникновения СЕПГ[22]. Председателю СДПГ пришлось прибегнуть к помощи полиции, поскольку впавшие в ярость молодые социалисты попытались штурмовать штаб-квартиру партии. В Берлине студенты под эгидой социал-демократического профсоюза протестовали против «предательства товарищей» и «против союза ХДС — СДПГ». Среди протстующих был и сын Вилли Брандта, Петер Брандт. В это же время в Майнце и Франкфурте демонстранты скандировали: «Вилли, Вилли, отдай нам наши голоса обратно!» Они не могли простить социал-демократам, что те после 17 лет ожесточенного сопротивления гарантировали «продолжение господства ХДС» и стали «прислужниками Кизингера и Штрауса». Несколько тысяч соратников отказывались повиноваться Брандту и Венеру. Насколько сложно социал-демократам стало прийти к соглашению со своими новыми партнерами, показало голосование по поводу договора коалиции, составленного на базисе, который был полностью претворен в жизнь правительством лишь через полтора года на съезде партии в Нюрнберге: 173 голосов за, 129 — против. С другой стороны, члены ХДС все громче заявляли: «Вначале появится черно-красный союз, потом красно-черный, а потом красные будут управлять в одиночку», — пророчествовал Штраус.

Помимо всего этого то и дело раздавался глас вопиющего в пустыне по поводу того, что союз могущественного большинства есть «грехопадение демократии». И в самом деле, нормальное взаимодействие сил между правительством и оппозицией было нарушено. Большая коалиция располагала голосами 447 депутатов, другими словами, 90 % голосов бундестага. СПГ могла противопоставить этому лишь 49 голосов. Следовательно, эта партия выбыла из игры. В одиночку она не могла ни требовать созыва наблюдательной комиссии, ни принуждать к внеплановым парламентским заседаниям. Правительственное большинство, напротив, имело возможность самостоятельно менять статьи конституции, для чего необходимы две трети голосов бундестага. Хотя обе сильнейшие фракции и возглавлявшие их Райнер Барцель и Гельмут Шмидт и заботились о том, чтобы правительство не выходило за рамки дозволенного. Шмидт даже писал, что «никогда прежде у парламента не было настолько решительного противовеса правительству». Тем не менее Большая коалиция была исключением из парламентских правил.

Кизингер вполне понимал все сложности создавшегося положения и 13 декабря 1966 года в своем правительственном заявлении он подчеркнул исключительный характер подобного распределения сил: «Твердым желанием членов Большой коалиции является обеспечение зашиты от злоупотребления властью, а именно наличие ее долгое время, значит, до конца срока полномочий». Он подчеркнул желание СДПГ и ХДС организовать избирательное право большинства голосов, что в будущем сделает создание коалиций бессмысленным. Однако до того времени партнеры по Большой коалиции планировали использовать это время с пользой.

Новый кабинет министров, представленный исключительно высококлассными специалистами, собравшимися для официальной фотографии на лестнице виллы Хаммершмидта, затмил личность федерального канцлера. Неудивительно, что впоследствии Кизингер воспринимается несколько блекло на фоне своего правительства. В новом коалиционном правительстве собрались сливки западногерманской политики: от СДПГ — министр иностранных дел Вилли Брандт, министр по общенемецким вопросам Герберт Венер, министр экономики Карл Шиллер, министр юстиции Густав Гейнеман и министр транспорта Георг Лебер; от ХДС — министр финансов Франц Йозеф Штраус, министр обороны Герхард Шрёдер, министр продовольствия Герман Хёкерль и министр труда Ганс Катцер. Кроме того, в правительство входили и властолюбивые руководители фракций — Гельмут Шмидт и Райнер Барцель. «Как я посмотрю, сочетание несколько таинственное, — заметил скептик Аденауэр.

Никогда раньше и никогда потом канцлеру не приходилось применять столько политического таланта. Если бы Кизингер имел хотя бы немного эгоцентризма и тяги к абсолютной власти, он не смог бы возглавить такую команду. Гельмут Шмидт был, в общем, прав, когда сказал: «Не стоило переоценивать компетенцию канцлера в деле определения главной политической направленности Большой коалиции. Против Брандта и Венера невозможно придумать какое-либо направление».

Да и Кизингер спрашивал себя, какой груз он взвалил на свои плечи, но потом все же добавлял: «У меня чутье на людей». В сущности, не было лучшего кандидата на пост столь необычного канцлера, чем Кизингер. Где еще его дипломатичность и изворотливость в переговорах, за которые его прозвали «ходячая согласительная комиссия», могла найти лучшее применение, чем при поиске компромисса партнеров по коалиции? Карл Шиллер (СДПГ) уже во время приведения к присяге министров правительства пробормотал: «Теперь нам наверняка придется зашить все карманы». Естественно, при таком положении вещей конфликты были просто запрограммированы, соответственно, была востребована способность Кизингера идти на компромиссы. Сцена, запечатленная на многих фотографиях, демонстрировала старания нового канцлера сплотить свою коалицию, он верил, что коалиция «обречена на успех». Большая коалиция стала символом правления Кизингера.

Парк дворца Шаумбург летом 1968 года представлял собой странную картину. Сухие листья старых платанов носил летний ветер. Полусонные от жары птицы сидели в ветвях высоких деревьев и лишь изредка щебетали. Посреди этого летнего ландшафта в тени деревьев сидели 18 господ в официальных костюмах и при галстуках, а также единственная дама в правительстве — министр здравоохранения Кэйт Штрёбель. Кабинет министров Кизингера заседал на лоне природы. Таким необычным способом, как вспоминал секретарь Кизингера Гюнтер Диль, канцлер старался обеспечивать своему кабинету хорошее настроение в жаркие дни.

Дела часто велись по-дружески, вспоминает политик от ХДС Эрнст Бенда, который сменил Пауля Люке после его отставки на посту министра внутренних дел. Так, например, как-то раз министр от СДПГ Карло Шмидт должен был обосновать предложения своего министерства, но, к сожалению, заснул крепким сном 72-летнего человека. «Мы страшно спорили и соревновались друг с другом, мы были соперниками, — рассказывал Райнер Барцель, — но врагами мы не были никогда».

Кизингер на этих заседаниях был «председателем высокого сената». Если какой-либо из его министров начинал обращаться конкретно к нему, канцлер прерывал его словами: «Вы замечательно это сказали, так скажите же это еще раз для всех…» Если он хотел призвать дискутирующие стороны к порядку, он обычно не использовал колокольчик или молоточек, а пару раз легко постукивал своим обручальным кольцом о край стола. Канцлер с удовольствием брал слово и часто произносил длинные монологи. Некоторым заседания кабинета министров казались иногда чрезмерно многословными, особенно когда эстет Кизингер вместе с Карло Шмидтом погружались в остроумные, но чересчур пространные глубины рассуждений об Алексисе де Токвиле или Поле Валери. Рассказывают, что однажды Штраус спросил: «У кого-нибудь есть с собой гвозди? У меня сегодня с собой мой гамак». Для Хорста Эмке эти словесные сражения были доказательством недостающей канцлеру решимости. «Способности Кизингера болтать уступает только его способность медлить с решениями». На самом деле Кизингер не был человеком, способным легко протаскивать личные решения. «Когда в Большой коалиции возникают конфликты, — сказал он как-то раз, — то это настоящие конфликты, в результате которых либо приходишь к компромиссу, либо к вынесению решений за скобки». Когда устранить различие во мнениях во время заседания кабинета министров казалось невозможным, Кизингер, по словам Диля, прерывал заседание и приглашал «непримиримого министра на разговор с глазу на глаз». Часто он общался тет-а-тет со Штраусом. Сдержанность — таким мог быть лейтмотив его правления», — писал о Кизингере журналист Клаус Харппрехт.