Эллиот Рузвельт - Его глазами

• Название: Его глазами
• Автор: Эллиот Рузвельт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018942-7,5-271-06431-Х

«Эта книга будет касаться войны лишь попутно. Более важное ее назначение состоит лишь в том, чтобы пролить свет на проблемы мира», — писал Эллиот Рузвельт в 1946 году. Эта мысль красной нитью проходит через всю книгу. Как сохранить мир, когда союзническая солидарность начинает ослабевать и на горизонте намечается глобальное противостояние держав? Как противостоять удару нацизма? Неизбежно ли скатывание к Третьей мировой войне? Как преодолеть внутренний кризис? Как сохранить стабильность и мир? Все эти вопросы стояли перед мировым сообществом более шестидесяти лет назад. Они актуальны и в настоящее время. Президент Рузвельт показал удивительную государственную мудрость и человечность в решении этих вопросов, поэтому его мнение нам важно и сейчас.

Автор книги — Эллиот Рузвельт — не просто сын президента США, но и свидетель уникальных событий мировой истории: Вторая мировая война, знаменитые конференции в Касабланке, Каире, Тегеране и Ялте, он тот, кто был рядом, работал с великим человеком. Благодаря ему мы можем войти в Овальный кабинет, узнать о сокровенных мыслях Франклина Делано Рузвельта как творца истории, почувствовать дух времени.

---

В довершение всего, лишь за три недели до конференции нацисты произвели самый настоящий воздушный налет на Касабланку. Возможно, что это был удар наугад, возможно, что они метили в огромные склады горючего генерала Паттона, но все их бомбы попали в невоенные объекты, и они добились лишь того, что их возненавидели арабы, семьи которых погибли. Однако этот налет дал Майку Рейли более чем достаточно оснований призадуматься. В самой Касабланке и вокруг нее было дополнительно установлено множество зенитных батарей, и фрицы в своих коротковолновых передачах на Северную Африку стали строить всевозможные догадки. (Подручные Геббельса в Берлине были так недалеки от истины, что сообщили об ожидавшемся приезде генерала Маршалла на совещание с английскими начальниками штабов.)

Большинство офицеров из состава Объединенного совета начальников штабов, которые должны были присутствовать на конференции, разместились в отеле Анфа — уютной курортной гостинице, небольшой, без особых претензий, но вполне современной и очень комфортабельной. Район этого отеля был отгорожен колючей проволокой и получил название «лагеря Анфа». В этом же районе находились и виллы, предназначенные для отца и Черчилля. Вдоль ограды из колючей проволоки расхаживали патрули генерала Паттона, которые проверяли у всех документы, но сами не знали, что должно было происходить в этом лагере.

Пока большая летающая лодка отца находилась еще где-то над Южной Атлантикой, между Бразилией и Британской Гамбией, я рыскал по лагерю, стараясь разузнать, как будут кормить прибывающих персон. Последние два месяца я просидел на американском армейском пайке, а еще два месяца до этого — на английском пайке. Все это лишило мои органы пищеварения всякой способности критически относиться к пище, и я готов был заявить, что офицеры, заведывавшие питанием, превзошли самих себя.

Во вторник в конце дня мы с Майком Рейли отправились на аэродром Медуина, чтобы встретить отца и его спутников; их прибытие ожидалось в начале седьмого.

Мы стояли возле места, отведенного для самолета отца.

Вдруг меня осенила мысль.

— Послушайте! — сказал я. Майк Рейли что-то буркнул и посмотрел на меня. — Ведь отец сейчас впервые пользуется самолетом с тех пор, как летом 1932 г. он летал в Чикаго в связи с выдвижением его кандидатуры на пост президента.

— Немало других вещей он сейчас делает впервые, — ответил Майк с таким видом, будто он подсчитывал все неприятности, причиняемые ему этим обстоятельством. — Впервые президент пользуется самолетом для путешествия вне Соединенных Штатов. Более того — вообще впервые президент пользуется самолетом, будь то внутри страны или за границей по официальному или неофициальному делу. — Майк выразительно посмотрел на меня и сделал такой жест, точно отирал пот со лба.

Наконец, точно в назначенное время (все мы машинально посмотрели на свои часы; майор Отис Брайан рассчитал свой полет с точностью до шестидесяти секунд) мы увидели самолет «С-54», на котором летел отец. Сделав круг, самолет совершил безупречную посадку. Я подбежал к нему. Конечно, я увидел отца; тут же были Гарри Гопкинс, адмирал Макинтайр, капитан Маккри, полковник Бизли — всего человек двенадцать — и, кроме того, примерно столько же агентов секретной службы, считая и тех, которые прибыли несколько раньше.

Отец нисколько не устал и был в превосходном настроении. Он был полон впечатлений от своего путешествия и от всего виденного; пока мы ехали в лагерь в большом старом французском лимузине, который кто-то где-то реквизировал, отец все время говорил о полетах.

— Конечно, это был уже не первый мой полет. В июне 1932 г…

— Зачем ты это рассказываешь мне, папа? Ведь в тот раз и я летал с тобой.

— Ах, да, верно. Но я летал раньше, — тогда ты был ребенком, а я служил во флоте, — и летал на морских самолетах. Инспекционные поездки. Тебе-то уже никогда не придется испытать ничего подобного.

— И слава богу!

— Но для меня это очень существенно, Эллиот, — видеть, как работают американские летчики, в каком состоянии находится сейчас наша авиация, ее прогресс. Это великолепно. Это дает мне перспективу…

Он рассказал о только что совершенном полете.

— Мы летели над Дакаром. Это ведь не обычный маршрут: обычная трасса проходит над сушей.

— Знаю, папа. Я летал по этой трассе три или четыре раза.

— Ладно, ладно. Для тебя все это не ново. Но дай возможность поговорить и такому новичку, как я. — Он нахмурился и тут же улыбнулся мне — Видел «Ришелье» на рейде в Дакаре. Да, не забудь напомнить мне, чтобы я тебе рассказал о положении в Батерсте, в Британской Гамбии. И не говори мне, что ты там сам бывал: мне это известно. Держу пари, что за полдня в Батерсте я узнал больше, чем ты за два месяца.

Так оно и было.

Приехав в лагерь, мы отправились прямо к вилле отца — Дар-эс-Саада. Это было прекрасное здание. Двухсветная гостиная имела футов двадцать восемь в высоту; огромные венецианские окна выходили в чудесный сад. Очевидно, для сохранности окон владельцы виллы снабдили их опускающимися стальными шторами, которые закрывали их целиком. С точки зрения Майка Рейли, лучшего нельзя было и придумать. В бассейне для плавания, находившемся рядом с садом, было устроено импровизированное бомбоубежище.

В доме были три спальни: две наверху — для Гарри Гопкинса и для меня с Франклином — моим младшим братом, которого ожидали через день-два. Спальня внизу предназначалась для отца. О ней можно было сказать все, кроме того, что она отвечала своему новому назначению. Увидев ее, отец свистнул.

— Единственное, чего нам теперь не хватает, — это хозяйки дома, сказал он смеясь.

Было совершенно очевидно, что эта спальня принадлежала весьма женственной и знатной француженке. Множество драпировок, всякие безделушки и кровать, быть может, не слишком мягкая, но зато шириной не меньше трех ярдов. В ванной комнате красовалась вделанная в пол ванна из черного мрамора.

В нескольких шагах от нас находилась вилла Черчилля «Мирадор», и Гарри Гопкинс отправился туда пригласить премьер-министра к нам на обед. Кроме отца, английского премьер-министра и Гарри Гопкинса, за стол уселись американские начальники штабов — генерал Маршалл, адмирал Кинг, генерал Арнольд и английские начальники штабов — генерал сэр Алан Брук, адмирал сэр Дадли Паунд, главный маршал авиации сэр Чарльз Портал, а также лорд Маунтбэттен и Аверелл Гарриман.

В этот первый вечер, несмотря на усталость, настроение у всех было превосходное. Единственный спор за обедом был связан с вопросом о тайне, или, вернее, недостатке ее, — окружавшей конференцию в Касабланке. Присутствовавшие офицеры, в особенности англичане и поддержавший их Черчилль, беспокоились по поводу возможности воздушного налета нацистов, если бы последние убедились, что здесь происходит важное совещание. Англичане считали, что все мы должны немедленно перебраться в Маракеш. Отец возражал против этого так настойчиво и решительно, что его точка зрения восторжествовала. Беда, однако, заключалась в том, что ему пришлось отстаивать свою точку зрения не только в тот день, но также в последующие в пятницу, в субботу и в воскресенье, так как вопрос о Маракеше то и дело всплывал вновь, о чем бы ни заходила речь.

После обеда отец с Черчиллем уселись на большой удобный диван, поставленный спинкой к высоким окнам, стальные шторы которых были опущены. Остальные расположились полукругом перед ними. Беседа была посвящена политическим вопросам. В течение следующих двух-трех часов генералы и адмиралы один за другим прощались и уходили. Наконец, к полуночи остались только отец, Черчилль, Гопкинс, Гарриман и я. Беседа носила непринужденный характер. Ее главными темами были Сталин и положение на французской политической арене. (Меньше чем за три недели до этого разговора был убит Дарлан.)

По первому пункту прежде всего возник вопрос, приедет ли Сталин. Ответ гласил — нет. По словам отца, Сталин отказался приехать по двум причинам: во-первых, потому, что он непосредственно руководил военными операциями Красной Армии (а все мы в это время были взволнованы чрезвычайно важными сообщениями, поступавшими с Восточного фронта), и, во-вторых, потому, что все мы знали, что сказал бы он, прибыв на конференцию такого рода: Западный фронт.

— Во всяком случае, — сказал Черчилль, — мы можем приступить к делу и без него. Мы будем поддерживать с ним постоянную связь и можем представить на его одобрение все свои планы. Ведь Гарриман здесь.

Со своей стороны, Гарриман (являвшийся в то время руководителем нашего управления по ленд-лизу) заявил, что, если не считать, конечно, вторжения всеми нашими силами в Европу, наибольшую помощь Советам могут оказать поставки по ленд-лизу при условии, что они будут выполнены в срок. Отец был обеспокоен ходом выполнения наших производственных планов. Наша промышленность отставала от намеченного уровня, и это должно было отразиться не только на Восточном фронте, но и на выполнении наших обязательств перед Англией и перед собственными армией и флотом США.