Арман Жан, де Ришелье - Мемуары

• Название: Мемуары
• Автор: Арман Жан де Ришелье
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-051468-7, 978-5-9713-8064-1, 978-5-89136-004-4

Кардинал Ришелье. Одна из ключевых фигур европейской истории XVII века.

Гениальный, жесткий, целеустремленный политик…

Тончайший мастер международной дипломатии…

Интеллектуал и покровитель наук и искусств, основавший Французскую академию…

Государственный муж, открывший Франции путь к «золотому веку» Людовика XIV…

Наконец, знаток и любитель кошек…

Читайте об этом в уникальных мемуарах Ришелье, изданных во Франции в 1723 году, частично опубликованных в России во второй половине XVIII века и впервые выходящих на русском языке целиком и полностью.

---

Королева ради увековечивания памяти усопшего Короля решила перенести его тело в Сен-Дени, чтобы там воздать ему последние почести. К тому же она сочла, что и его предшественники на троне должны находиться в той же усыпальнице, и послала за телами Генриха III и его матери — королевы Екатерины Медичи, приказав доставить их в Сен-Дени.

В этом месте повествования мне хотелось бы напомнить об одном предсказании, сделанном покойному Королю, ведь именно оно помешало ему предать земле своего предшественника. Как только он пришел к власти, ему сказали, что сразу после предания земле тела Генриха III его собственное окажется в ней же, а потому он решил, что отсрочка захоронения его предшественника на троне продлит его собственную жизнь, не догадываясь, что страх и предрассудки, помешавшие ему отдать последний долг тому, кто оставил ему корону, способны лишь подтвердить истинность предсказанного. Предсказание сбылось: как только король Генрих III был предан земле, покойный Генрих IV был похоронен вслед за ним в первый день июля при строгом соблюдении церемонии, подобающей похоронам персоны его ранга.

Понадобилось бы слишком много времени, чтобы пересказать все похвалы, которых удостоился этот великий Король в ходе прощальных церемоний по всей Франции и во многих странах христианского мира. Его оплакивали, о его кончине скорбели все добрые люди, даже враги, для которых его смерть стала лишним поводом оценить его добродетели и задним числом опасаться его могущества. У него была благородная осанка, он был смел и отважен, силен и крепок, удачлив в своих начинаниях, добродушен, мягок и приятен в беседе, быстр и резок в репликах, милосерден к врагам.

Когда были отданы последние почести этому великому монарху, Королева серьезно задумалась о том, как позаботиться о своем сыне — Короле и о государстве. Она ослабила налоговое бремя, 22 июля повелела остановить деятельность четырнадцати специальных судов, оказавшихся бесполезными, распустила пятьдесят восемь судов, получивших поддержку парламента, на четверть уменьшила цену на соль. Велела продолжать строительные работы, предпринятые покойным супругом, начала обустройство Венсенского замка, чтобы обеспечить Королю покой и безопасность в окрестностях Парижа, по совету кардинала дю Перрона приказала приступить к сооружению королевских коллежей.

В это время Господин Принц выезжает из Брюсселя и направляется ко двору. Королева срочно отправляет к нему г-на де Баро, тот встречает его на границе и заверяет от имени Их Величеств, что его примут со всеми положенными ему почестями.

Лотарингский дом, герцоги Буйонский и де Сюлли, желавшие объединиться с ним, едут ему навстречу до Санлиса, граф Суассонский и его союзники собирают в это же время своих друзей. Опасаясь, как бы такие сборища не вызвали беспорядков, Королева следует совету вооружить народ. 15 июля Принц вступает в Париж в сопровождении более полутора тысяч дворян; это беспокоит Королеву: Господин Принц, располагая благодаря герцогу де Сюлли пушками, Бастилией и деньгами покойного Короля, да к тому же если парламент и народ утратят верность, смог бы предпринять действия, таящие большую опасность для ее сына. Впрочем, их недоверие было взаимным. По прибытии он получил несколько предупреждений о том, что Королева, подстрекаемая графом Суассонским, замыслила схватить его и герцога Буйонского, а потому, несмотря на щедрый стол, приготовленный для него Их Величествами, он провел три тревожные ночи, готовясь покинуть Париж при первых же признаках заговора против него. Как только он уверился в беспочвенности своих опасений, он, как и Господин Граф, изложил свои требования.

Если бы он осмелился, то смог бы оспаривать регентство, но любезный прием заставил его отказаться от этого; ему назначили пенсион в 200 000 ливров, подарили дворец Гонди в парижском пригороде Сен-Жермен, купленный за 200 000 франков, графство Клермон и много чего еще.

Следуя совету своих министров, Королева широко и щедро одаривала всех принцев крови и знать; она не скупилась, дабы завоевать их симпатии и обеспечить мир своему народу.

Многие сочли, что разумнее было бы проявить сдержанность, что страх гораздо надежнее любви, да к тому же благодеяния забываются скорее, чем наказания. Впрочем, совет держать в некоторых случаях, сходных с регентством, слишком неуемные умы при помощи золотых цепей также не плох, правда, при этом можно и потерять достигнутое. Самая надежная рента для королей — их щедрость, покоящаяся на любви подданных, поощрения приносят свои плоды в нужное время и в нужном месте. Они вытекают из монарших рук, словно из артерий тела, которые наполняются, расширяясь.

Господин Принц и граф Суассонский неизменно враждовали. Нельзя сказать, чтобы их вражда не была на руку Королеве и министрам; напротив, она была выгодна маршалу Буйонскому, который благодаря своему опыту интригана и свойственной ему хитрости терпеть не мог покоя в государстве. Благодеяния, полученные им от Королевы, скорее обнаружили, чем утолили аппетит, разжигаемый в нем несовершеннолетием Короля. Он воспользовался маршалом де Кёвром, которому весьма доверял граф Суассонский, чтобы создать столь желаемый им союз; ему нетрудно было заручиться его поддержкой, ведь он поклялся ему в верности Королю, в ненависти к смутам и войнам внутри страны.

Помимо этого, маршал убедил его в том, что распри между Принцем и Графом, а также их сторонниками были выгодны лишь министрам, еще более укрепляя верность тех Королю, а также в том, что при дворе необходим противовес, способный удержать их в рамках долга, что в противном случае они окажут добрые или худые услуги Королеве, станут продвигать своих, оттирать порядочных людей.

Господин Граф уже вызвал к себе отвращение Королевы, что, впрочем, не мешало ему подружиться с Господином Принцем, что, по словам маршала, было настолько полезно и необходимо для государства, что он вовсе не боялся того, что Королева могла узнать об этом, и даже напротив, желал, чтобы она в конце концов с этим согласилась.

Маркиз де Кёвр едва успел сообщить обо всем этом Графу, как тот тут же предупредил Королеву и весьма деликатно предложил ей рассчитывать на него, она же дала понять, что ей приятно его предложение.

Кардинал Жуайёз и самые умудренные люди с обеих сторон сочли, что следует добиться от Королевы более четкого согласия и что следует разговаривать с ней об этом в присутствии министров: те не посмеют возражать, опасаясь навлечь гнев принцев крови и остальной знати.

Так и было сделано. Министры одобрили примирение на публике и настолько преувеличили его последствия перед Королевой, Кончини и его супругой, что не забыли упомянуть ни о чем, что могло помешать ему.

С этой целью г-на де Гиза убедили в необходимости выдать м-ль де Монпансье замуж, Господину Принцу сообщили о множестве надуманных ожиданий, которые заставили на некоторое время отложить этот брак, не ставя на нем окончательно крест, в чем мы убедимся в конце года.

Тем временем в Париж прибыли послы, которых большая часть королей христианского мира направила к Королю, дабы выразить ему соболезнования в связи с кончиной его отца и поздравить со вступлением на трон. Короля Испании представлял герцог Феерия. Как мы уже упоминали, граф де Фуэнтес и министры Фландрии просили Господина Принца стать возмутителем спокойствия государства. А герцог Феерия пообещал содействовать всеми силами, имеющимися в распоряжении его Короля, в борьбе с теми, кто желал помешать регентству Королевы.

Он также поднял вопрос о двойном браке, договор о котором был тогда же заключен между Францией и Испанией; по секретному соглашению, заключенному им с государственными министрами, его господин — король Испании, отказывался поддерживать бунтовщиков соседнего с ним королевства, мы же не должны были вмешиваться в дела Германии, осложненные соперничеством между императором Рудольфом и восставшим против него родным братом Матиасом67, отнявшим у императора часть его наследных провинций и других земель.

Это восстание Матиаса против престарелого брата, корону которого он, казалось, вскорости должен был унаследовать, показывает, что честолюбие не имеет границ, что нет ничего уважаемого и святого, на что бы оно не было готово посягнуть ради своих целей.

Матиас оправдывает политику Испании, которая держит братьев-королей в таком состоянии, что у них не возникает никакого желания вредить Королю: они знают, что лишены возможности править.

Герцог Савойский, зная об идее двойного бракосочетания, поручил своим посланникам решительно воспротивиться этому. Он представил дело таким образом, будто покойный Король говорил, что в интересах его сына свекры должны быть ниже его, а не равны. Но на его протесты не обратили внимания, а посланнику наказали утешить его хотя бы словами, раз не могли удовлетворить его желания.