Сергей Павлюченков - Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

• Название: Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа
• Автор: Сергей Павлюченков
• Издательство: Русское книгоиздательское товарищество
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: 5-86554-011-4

---

Подобную систему, разумеется, начисто отвергал Наркомпрод, который принял на себя роль главного орудия при установлении военно-коммунистических отношений и в своих заготовках проводил систему принудительного изъятия продуктов производства. Как правило, руководство продовольственного ведомства очень остро реагировало на любые покушения на свою диктатуру в сфере порученных ему заготовок. В декабре — январе 1919–1920 годов А. Д. Цюрупа через В. И. Ленина добивается от Политбюро решения об отмене приказа начальника Всероглавштаба Н. И. Раттеля, предоставлявшего военным организациям право заготовки сена по вольным ценам. После упоминавшегося постановления Совнаркома, разрешавшего органам ВСНХ в некоторых случаях (на практике это означало — как правило) приобретать фураж по вольным ценам, Цюрупа направил в ЦК РКП(б) заявление, что «так как это постановление нарушает основы продовольственной политики Компрода и упраздняет монополию в отношении заготовок фуража, Наркомпрод не может в дальнейшем принять на себя ответственность за успешность этих заготовок и снабжения фуражом армии и других потребителей»[321].

Реакция В. И. Ленина на это заявление проясняет складывающуюся расстановку сил в Совнаркоме. Ленин пишет в Политбюро:

«Я голосовал против этого решения СНК, но отменять сразу его считаю неудобным…»[322]

К сожалению, известные нам материалы не позволяют досконально уяснить расстановку голосов «за» и «против» продовольственной диктатуры. Но в общих чертах эта задача выполнима. Цюрупа в своих неопубликованных воспоминаниях свидетельствует, что в Политбюро имелось только два веских голоса защитников политики Компрода — Ленина и Крестинского, а в Совнаркоме три голоса — Ленина, Крестинского и Цюрупы, но к ним примыкало по конкретным вопросам еще много других голосов[323].

В списке более-менее последовательных противников в первую очередь можно назвать Каменева и Рыкова. Именно из Моссовета и ВСНХ в разное время исходили самые чувствительные удары по системе продовольственной диктатуры. Позиция Каменева, руководившего Моссоветом, выразилась в 1918–1919 годах в постановлениях Моссовета о свободной закупке и провозе продовольствия, в разработке особой комиссией ВЦИК под председательством Каменева в начале 1919 года проекта декрета о восстановлении свободной торговли. И в начале мирной передышки 1920 года Моссовет вновь возобновляет шум вокруг продовольствия. Свою точку зрения Каменев достаточно ясно изложил в выступлении на IX съезде РКП (б), где также провел границу между собой и Рыковым.

Каменев исходит из признания того, что стихия свободного рынка враждебна коммунизму и

«в ближайшую эпоху основной формой борьбы за коммунизм будет борьба против возрождающегося на Сухаревке капитализма».

Но! В условиях борьбы, тяжелого экономического положения «мы иногда должны идти на уступки»[324].

«Мы должны видеть, что буржуазная стихия все время возрождается, потому что каждый крестьянин, который продает на вольном рынке, каждый пуд железа, полученный на вольном рынке, каждый подрядчик — все они возрождают капитализм».

Однако «вопрос заключается в том, что нужно эту уступку сделать, нужно сказать от имени Коммунистической партии, что мы не базируемся на этом как основной принципиальной линии, но что это есть наша уступка». У Каменева речь идет всего лишь об уступке, и этого вроде бы недостаточно для НЭПа. Но вспомним, что в 1921 году вопрос толковался также только как об уступке, и не более. Логика Каменева на IX съезде как бы моделировала образ мышления X партсъезда. Можно сравнить, насколько позиция Каменева весной 1920 года отличается от позиции Ленина, который несколько ранее высказался относительно свободы торговли таким образом: мы «скорее ляжем все костьми, чем сделаем в этом уступки»[325].

«Но можем ли мы вводить эти уступки в принцип? — риторически вопрошал Каменев, — тов. Рыков предлагает возвести их в принцип». Действительно, по некоторым вопросам Рыков являлся более последовательным сторонником изменения хозяйственной политики. Однако и у него, как руководителя государственной промышленности, было несколько специфическое понимание потребностей экономического развития. Он намного строже смотрел в сторону Сухаревой башни, нежели Каменев, которого не упускал возможности попрекнуть за его «любимое детище» — «Сухаревский компрод»[326], Каменев чувствовал свою слабость и пытался оградиться на IX съезде РКП (б) от подобных уколов демонстративным внесением в секретариат съезда тезисов о борьбе со спекуляцией.

В выступлении на III съезде Совнархозов Рыков сформулировал свою точку зрения. Она обрела свой противоречивый характер под воздействием двух обстоятельств, более всего влиявших на образ мыслей председателя Президиума ВСНХ. Рыков стремился к государственной монополии в промышленности и настаивал на том, чтобы попыткам буржуазии организоваться в кооперативы для спекуляции на вольном рынке был положен конец.

«Все машины должны быть взяты на учет, рабочие должны быть сосредоточены на крупных предприятиях».

С другой стороны, он видел, что одной из главных опасностей в экономике является падение сельского хозяйства, и поэтому соглашался с представителями сельхозкооперации в том, что «нельзя крестьянина до бесконечности бить, что необходимо искать с ним соглашения». Эту дилемму Рыков в период военного коммунизма пытался разрешить без уступок предпринимательству «Мы при помощи государственного аппарата поставили себе задачей возбудить самостоятельность крестьянских масс… и мы не допустим, чтобы между нами и крестьянами вставала кооперация, которая, к сожалению, опирается не только на трудовые, на бедные слои крестьянской массы»[327].

В качестве примера такого поиска экономического соглашения с крестьянством Рыков указывал на постановления о специальном товарообмене на лен. На IX партсъезде он напомнил недавние январские события, когда между Президиумом ВСНХ и Коллегией Наркомпрода разгорелись страсти вокруг товарного фонда для товарообмена и в связи с выдачей премий. «Наркомпрод выработал обязательную для всех инструкцию, чтобы никаких премий никому, нигде, ни при каких условиях не выдавать; все должно идти в порядке общегосударственной разверстки: работающий и неработающий, лентяй и лодырь наравне с трудящимися получают паек по общесоветской норме»[328]. Эта инструкция была утверждена Коллегией Наркомпрода, Рыков тогда же на совместном заседании Президиума и Коллегии заявил, что инструкция в корне подрывает возможность восстановления хозяйства и производительности труда.

Для ВСНХ эти задачи находились на первом плане. Стояли замороженными 70 % производственных мощностей всей промышленности России. На крупных предприятиях была сосредоточена вся рабочая сила, топливо, сырье, но Компрод был не в состоянии прокормить оставшиеся 750 тыс. рабочих, и этот промышленный кулак, основа, созданная для хозяйственного возрождения, постепенно разлагался. Любые начинания и планы по развитию промышленности оставались безрезультатными по причине несостоятельности продовольственной политики. Подобная зависимость ВСНХ от Наркомпрода расширяла театр военных действий в отношениях двух ведомств. Противостояние Рыков — Цюрупа вполне оформилось за годы военного коммунизма. Ленин не отдавал абсолютного предпочтения кому-либо из них, хотя в 1920 году голос Цюрупы оказывался более весомым. Думается, сохранение такого, в некоторой степени уравновешенного противостояния среди высшего руководства было сознательной принципиальной политикой Ленина. И впоследствии заместителями председателя Совнаркома стали давние, заядлые противники Рыков и Цюрупа.

Позиция ВСНХ в отношении заготовок сырья нам уже известна, но в период мирной передышки Президиум ВСНХ непосредственно вмешивается и в продовольственную политику. Поводом послужили волнения рабочих на московских мыловаренных заводах Ралле и Брокар. Рабочие, возмущенные отказом в выдаче зарплаты натурой (т. е. продуктами их собственного производства для обмена на хлеб), разгромили склады и самовольно изъяли сотни пудов мыла. Несмотря на все предупреждения, они отказались вернуть мыло. Коллегия Центрожира совместно с Московским губернским советом профсоюзов постановила: заводы закрыть, рабочих и служащих рассчитать, о действиях заводоуправления, контрольных комиссий и фабрично-заводских комитетов, которые стали на соглашательскую позицию и не приняли надлежащих мер, сообщить в МЧК для расследования[329]. Президиум ВСНХ в заседании 5 января утвердил это постановление и дал указание немедленно привести в исполнение. Но наряду с этим было решено поставить на пленуме Моссовета принципиально вопрос о выдаче рабочим продуктов своего производства. Кроме того, по предложению Ю. Ларина сочли необходимым увеличение тарифных ставок и пайков рабочим и служащим Москвы и Петрограда, и поручили Ларину и Крицману совместно с тарифным отделом ВЦСПС в трехдневный срок внести соответствующий проект на рассмотрение в Совнарком в субботу 10 января[330].