Николай Рыбкин - Записки космического контрразведчика

• Название: Записки космического контрразведчика
• Автор: Николай Рыбкин
• Издательство: М.: Кучково поле
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Космонавтика и контрразведка. У них, казалось бы, абсолютно разные цели и задачи. Но уже много лет вторая старается сделать все, чтобы первая оставалась Первой в мире и имела перспективы. Автор - Николай Николаевич Рыбкин, полковник, кавалер орденов Красной Звезды и Мужества, ныне мэр Звездного городка, - прослужил в авиации и проработал в военной контрразведке более тридцати лет. Книгу он посвятил космонавтам и специалистам, работающим рядом с ними, а также проблемам, которые вставали перед этими людьми и которые ему приходилось решать.

---

Но только после того, как он показал этот эпизод в книге, его оставили в покое. Интересный вопрос поставил каждый из нас перед собой после того случая, но не все на него ответили сразу. Все пришло потом и постепенно...

Высшая школа

Недавно еще заморенные на армейских политзанятиях, мы с некоторой опаской приступили к обучению в Высшей школе... Это были не просто, как говорится, «вчерашние военнослужащие» — среди нас были увешанные орденами и медалями герои-пограничники с Даманского, узнавшие в марте 1969 года, каким может быть звериный оскал военщины, и участники «чехословацкого похода» Советских войск в августе 1968 года, которым «демократы» предательски стреляли в спину.

Казалось, мы уже готовы к восприятию любой информации, но то, что ждало нас буквально на первых же лекциях и семинарах по истории и обществоведению, буквально ошеломило.

Мы впервые услышали: «марксизм-ленинизм и прочий бред — это для простых смертных. Нам же, борцам с врагами Родины, нужно знать гораздо больше». И мы узнавали. Порой волосы вставали дыбом. Особенно, когда мы получили доступ к литературе спецбиблиотеки и помогали нашему любимому преподавателю Ивану Игнатьевичу Васильеву в работе над его научным трудом. Мы вместе с ним готовили рефераты по «щекотливым» темам нашей советской истории. Буквально взахлеб читали материалы со страшными резолюциями наших вождей с 1920-х по 1950-е годы и ужасались порой до того, что как заговорщики при обсуждении ряда вопросов переходили на шепот. И это в 1969-1970-х годах!

Заметив наш «переполох», Иван Игнатьевич как-то собрал нас и сказал примерно следующее: « Вы еще много такого узнаете, о чем хотелось бы забыть или не знать вовсе, но я скажу вам проще: готовьтесь, становитесь хорошими профессионалами и никогда не « отклоняйтесь вместе с линией партии », так как это чревато. Вы можете не выдержать колебаний и потеряете голову. Профессионалы, умеющие молчать, нужны любой власти, и такие, как правило, выживают. — Тут же добавил: — Вы, пожалуй, пока прервите этот процесс познаний истории и идите веселитесь, гуляйте, ходите на танцы. Этого еще начитаетесь».

Правда, то, что мы читали в тот период, лишь частично стало доступным в начале перестройки, а затем захлестнуло все СМИ и каналы ТВ с начала 1990-х и по сегодняшний день.

Кстати, там же, на окраине Балашихи, в одном из уголков 101-й школы, где когда-то преподавал диверсионное ремесло легенда советской разведки Илья Старинов, часто проводились и сборы КУОС — Курсов усовершенствования оперативного состава. Тогда спецподготовкой различных групп руководил Герой Советского Союза Бояринов, погибший в декабре 1979 года во время взятия дворца Амина в Афганистане — «пуля-дура» попала ему под бронежилет.

А тогда, в 1970-х, я случайно оказался свидетелем работы одного из курсантов со взрывчаткой и рельсами и посмел высказать ему замечание по поводу взрывателя. Находившийся рядом Бояринов резко спросил:

— Что, шибко умный?

Я ответил, что работал на шахте, и в случае неправильного взрыва, повлекшего больший, нежели нужно, выброс породы, нас «учили» черенком лопаты по спине. Он оценивающе посмотрел на меня и, как товарищ Сухов из кинофильма «Белое солнце пустыни», сказал:

— Ну, бери и делай!

Я взял и сделал. Рельсы были взорваны грамотно. Он сказал:

— В 16:00 в кабинет 110-й.

В назначенное время я зашел, и он, уже ознакомившись с моим личным делом, заявил:

— Ты, как взрывник да еще и радист, очень интересный кадр для меня.

Как известно, впоследствии, в 1974 году, было создано специальное подразделение «Альфа», затем — «Вымпел» и другие. Мы же с Бояриновым в составе разных групп пересекались во время работ по освобождению заложников в Сомали и Эфиопии в 1978 году. А в декабре 1979-го в Афганистане получил боевое крещение кагэбэшный спецназ... К большому моему сожалению, это был последний бой фронтовика полковника Бояринова.

Награда за честность

Тяжелый шахтерский труд и хорошие заработки приучили меня к рачительному отношению к деньгам, а молодой здоровый организм слушателя Высшей Краснознаменной, которым позволялось снимать квартиру и, конечно, негласно, но подрабатывать, говорил — нужно иметь дополнительный доход, не мешающий учебе. И я, и мои друзья уже со второго курса стали периодически подрабатывать. Это была работа почтальонов, дворников, грузчиков, циклевщиков полов — в общем, кто что умел, у кого на что сил и фантазии хватало.

Ну а стройотряды для нас были делом почти обязательным. Мы, ребята военные, выгодно отличались от других молодежных комсомольских отрядов. На стройках нас ценили за умение работать на любой технике и за высокую ответственность. В 1970-х рабочий люд часто шутил, отвечая на вопрос о том, кто такие комсомольцы. Говорили так — «это молодые ребята, которые работают, как пионеры, а пьют, как старые большевики». Как бы то ни было, с Сахалина и Камчатки, из Воркуты и других мест мы всегда возвращались в Москву с деньгами, которые позволяли нам хотя бы в первом семестре реализовывать многие возможности и прелести жизни в столице.

Больше всего запомнилась работа грузчиком на кондитерской фабрике «Большевик», которая находилась в пяти минутах ходьбы от нашей школы. Прямо после самоподготовки, в форме, мы двигались на фабрику, там переодевались и успевали и крепко поработать, таская огромные мешки с сахаром и мукой, и немного отдохнуть ранним утром перед занятиями.

На фабрике был закреплен порядок, в соответствии с которым во время работы и вообще на территории — ешь всего, сколько хочешь, за пределы же не выноси. Мы сами убедились, что уже через неделю на конфеты, яйца, масло и сгущенное молоко смотреть не хочется.

Мы ничего даже и не пытались выносить, а потому когда после душа выходили через проходную, то дежурные контролеры — очевидно, по согласованию со своим старшим начальником — в знак благодарности за честность раздавали небольшие подарки, говоря: «Берите, берите, солдатики, сами скушаете, с друзьями поделитесь!» Такое отношение было очень приятным, а мы, в свою очередь, подсказали службе охраны «лазейки», по которым пытались растаскивать товары, как их тогда называли, «расхитители социалистической собственности».

«Детектор лжи» от майора Брякова

Программой обучения в ВКШ на четвертом курсе предусматривалась оперативная практика в действующих армейских подразделениях. Все слушатели направлялись в конкретные Особые отделы. С учетом моей специализации меня направили в отдел военной контрразведки, оперативно обеспечивавший одну из мощных авиадивизий. Добираться до места нужно было подмосковной электричкой, но дорога занимала около четырех часов. Раньше, когда я служил срочную и летал в составе экипажей Ту-16, мы совершали посадки на аэродроме этого соединения. Так что я неплохо знал место.

В отделе меня встретили хорошо и прикрепили на время практики к опытному оперативному майору Брякову...

Поскольку в этот период шли серьезные учения, а я был человек в гарнизоне новый, мне сразу же поставили особую задачу. Она была по сути диверсионной — но не всерьез, а понарошку. Нужно было подобрать людей и, возглавив эту группу, проверить бдительность в различных подразделениях. Мне были выданы «липовые» документы с явными признаками подделок, специально привлекающими внимание. Проверять нужно было соседнюю воинскую часть.

Я быстро выстроил план действий, составленный с учетом моих знаний, приобретенных во время срочной службы. Получив все санкции и подобрав нужных людей, организовал работу. Конечно, по-человечески мне было жаль тех, кого нужно было проверять на бдительность, но они ведь военные и не имеют права расслабляться. К сожалению, чаще всего это бывает только теоретически...

Так что, как ожидалось, так и оказалось — везде срабатывали человеческий фактор и величайшая беспечность. Уже в первой половине дня мы проникли на объекты, и меня не только взялись оформлять на работу, но даже и выделили мне место в офицерском общежитии!

Побывав в расположении штаба, я уже точно знал, что и как нужно будет делать вечером или ночью. Впрочем, нам удалось завершить все мероприятия уже к тому времени, когда гарнизон готовился ко сну. Я и «мои люди» побывали во всех намеченных местах и все, что нужно, сфотографировали либо условно «заминировали». Интересный эпизод произошел, когда мы «работали» с документами в штабе. На одном из важных приказов стояла подпись со знакомой мне фамилией. Я посмотрел на инициалы — так это же один из моих бывших командиров, с которыми я часто летал еще в Бобруйске! Тогда он был заместителем командира полка, а сейчас его должность значилась как заместитель командира дивизии.

Я сделал нужные снимки, но «изымать» документ не стал. Ну не смог я так жестко поступить со своим старым командиром ! Хотя, конечно, будь на моем месте подлинный неприятель, ему было бы все равно. Пользуясь правами старшего группы, я отложил этот документ, а затем и вовсе вернул его на место. Потом, естественно, я доложил об этом руководству, и оно согласилось с моими аргументами...