Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

• Название: Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
• Автор: Татьяна Рожнова
• Издательство: Вита Нова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-93898-005-4

Цель данной книги — рассказать о малоизвестном периоде жизни Натальи Николаевны после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой поэта, противостоящей злословию света, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей. Судьба потомков Натальи Николаевны, которым посвящена вторая часть книги, также до сих пор оставалась белым пятном.

Авторы определяют свой жанр как документально-художественное повествование. Они не навязывают своего мнения — просто выстраивают в хронологическую цепочку факты, документы, письма, фотографии, которые в таком сочетании говорят сами за себя.

Книга содержит более 600 портретов и фотографий, большая часть которых публикуется впервые, а также неизвестные до сих пор материалы из личных архивов потомков Натальи Николаевны.

Реальная жизнь реальных людей захватывает, ведет за собою и не отпускает от начала и до самого конца книги. С ее страниц встает сама эпоха. Пушкинская эпоха. И эпоха ПОСЛЕ Пушкина.

---

В 1861 г. Матильда-Евгения, старшая дочь, вышла замуж за бригадного генерала Жана-Луи Метмана, командора ордена Почетного легиона, во время итальянской кампании командовавшего одним из их полков императорской гвардии, сопротивление которого обеспечило победу при Маджента. Она умерла в Париже 29 января 1893.

В 1864 г. барон Геккерн выдал замуж вторую дочь Берту-Жозефину (1839–1908) за Эдуарда, графа Вандаля (1813–1889), государственного советника, главного директора почт, командора Почетного легиона, оставившего видное имя во французской администрации. Графиня Вандаль умерла в Аржантане 17 апреля 1908 г. Ее сестра, Леони-Шарлотта, оставшаяся незамужней, умерла в Париже 30 июня 1888 г.»{1338}.

Луи Метман деликатно умолчал о том, что Леония-Шарлотта, тоже бывавшая в доме Александрины Фризенгоф, умерла в сумасшедшем доме, куда она была помещена не без содействия своего отца.

Как известно, у Дантеса был еще и сын, стоивший жизни Екатерине Гончаровой и проживший 59 лет (умер в Версале 27 сентября 1902 г.).

В год 100-летнего юбилея Пушкина в № 8364 от 12 июня 1899 г. газеты «Новое время» была помещена «Беседа с бароном Геккерн-Дантесом-сыном» постоянного парижского корреспондента этой газеты И. Яковлева (И. Я. Павловского), в которой Дантес-младший поведал о своей младшей сестре Леонии-Шарлотте:

«…Пушкин! Как это имя связано с нашим. Знаете ли, что у меня была сестра, — она давно покойница, умерла душевнобольной. Эта девушка была до мозга костей русская. Здесь, в Париже, живя во французской семье, во французской обстановке, почти не зная русских, она изучила русский язык, говорила и писала по-русски получше многих русских. Она обожала Россию и больше всего на свете — Пушкина!..»{1339}.

Яковлев со слов Луи-Жозефа Дантеса писал: «…мне кажется, что я понимаю дикие вспышки ее гнева вперемежку с глубокой меланхолией — вспышки, которые часто, по словам ее брата, заставляли отца унимать ее словами: „Ne fais donc pas le cosague!“ („Не строй из себя казака!“ — Авт.). Эта девушка обладала особенностью русской женщины: она любила науку, любила учиться. В то время дочь сенатора Второй империи, имевшая доступ ко двору, где бушевало такое шумное веселье, знаете, что она делала? Она проходила, — конечно, дома — курс Ecole Polytechnigue (Политехнического института. — Авт.), весь курс, — и по словам своих профессоров, была первой…»{1340}.

Известно также, что «у Леони-Шарлотты комната была обращена в молельню. Перед аналоем висел большой портрет Пушкина, на стенах были другие его портреты. Дочь Дантеса молилась перед портретом своего дяди, в которого была влюблена. С отцом она не говорила после одной семейной сцены, когда назвала его убийцей Пушкина. Сумасшествие ее было на почве загробной любви к дяде. Стихи Пушкина она знала наизусть. А. Ф. Отто (коллекционер-пушкинист, более известный под псевдонимом „Онегин“ (1840–1925). — Авт.) видел ее до болезни; он считал ее девушкой необыкновенной»{1341}.

В одном из альбомов Александрины Фризенгоф сохранилась фотография этой «необыкновенной девушки», помещенная на первой странице и относящаяся к 1860-м гг.

210

Имеется в виду Николай Павлович Ланской, автор приводимой в книге серии карандашных рисунков, выполненных в 1840–1850-х гг., впоследствии уехавший в Италию, где жила его мать, сбежавшая с Гриффео.

211

Е. Н. Бибикова в данном случае не точна, но это вполне объяснимо, так как свои воспоминания она писала на 76-м году жизни, и, по ее собственному признанию, «писала по памяти, не пользуясь никакими источниками».

212

В послужном списке Н. Н. Шипова указано, что он являлся с «30 Августа 1867 г. поручиком и делопроизводителем полкового суда, в коей должности находился до 2 °Cентября 1868 г.»{1342}. Далее в «Сборнике биографий кавалергардов…» значится, что Н. Н. Шипов «14 Июня 1878 г. назначен флигель-адьютантом, 25 Августа того же года командиром 37-го Драгунскаго Военнаго ордена полка. „Полковник Шипов“, читаем в прощальном приказе 15 Октября того же года (1878. — Авт.), „всегда вносил в исполнение своих обязанностей ту горячую, пламенную преданность к делу и родному полку, которая так известна всем его сослуживцам. Общество офицеров теряет в нем человека, много и с любовью по-трудившагося на его пользу“»{1343}.

213

Речь идет об управляющем араповским имением дворянине Дисненского уезда Виленской губернии Сильвестре Мартине-Устине Зенькевиче (1840–1895), или Сильвестре Устиновиче, как его звали в России, которого в феврале 1863 г. арестовали «как соседа и коротко знакомаго съ помещиками Клоттъ». Поляк по национальности, он был «выслан в Пензенскую губернию, г. Нижний Ломов под строгий полицейский надзор по распоряжению главнокомандующего Западным краем генералом Муравьевым в 1864 г. по подозрению в подготовке восстания в крае… год провел под следствием в Ковенской тюрьме, содержался в кандалах, был отлучен от католической церкви… Не имея собственных средств к существованию, получал от казны пособие по 6 рублей в месяц»{1344}.

Правнук Сильвестра Мартина-Устина Зенькевича — А. А. Цветков, рассказывал:

«Эту семейную легенду поведала мне моя мать Софья Александровна, внучка Зенькевича. Дело было в 1870 году на утиной охоте в пойме реки Мичкас, где-то между Нижним Ломовом и владетельным селом Андреевка. Два охотника выстрелили в одну и ту же утку и заспорили, кто же ее подстрелил. Это были владелец имения Андреевка — Андрей Николаевич Арапов и 30-летний политический ссыльный Сильвестр Зенькевич. Оба были из помещиков и потомственных дворян, оба получили основательное образование (мой прадед в 1862 г. окончил Сорбонский университет, сельскохозяйственный факультет), оба имели экономический склад мышления и не чурались практической работы. В силу своих дарований и образования, Зенькевич стал не только верным помощником в экономических проектах Арапова, но и близким его дому человеком, особенно тесно сдружившись с его старшим сыном Иваном. Скорее всего, под влиянием Араповых 31 марта 1871 г. Зенькевич подает прошение о помиловании „Его Сиятельству Господину Шефу Жандармов Графу Шувалову“, и уже 3 мая того же года он всемилостивейше освобождается „от полицейского надзора с правами проживания повсеместного, кроме столиц и Западного края“. Не вызывает сомнения, что И. А. Арапов, с помощью родственников (отец — Нижне-Ломовский уездный предводитель дворянства, дядя Александр Николаевич Арапов — пензенский губернский предводитель) и своих связей способствовал освобождению друга. Зенькевич не уехал в Польшу, а продал свое родовое имение в Виленской губернии и принял предложение стать сначала управляющим Лашминским имением Арапова, а затем имением H. Н. Столыпина, получив последнее фактически на „откуп“».

С 1871 по 1874 г. Зенькевич жил в одном из имений Араповых — Дурасовке, которое находилось недалеко от Наровчата, а с 1874 по 1884 г. был управляющим имением в Лашме, где жил в доме управляющего (современная фотография этого дома приведена в книге). В 1884 г. Зенькевич становится управляющим имением сына дипломата Н. А. Столыпина — H. Н. Столыпина, — Пушкино, что в 60 верстах от Воскресенской Лашмы, оставаясь одновременно и управляющим имений Араповых.

Как известно, его романтическая влюбленность во внучку А. С. Пушкина, приезжавшую в имение, так и осталась — романтической: «Ташу» выдали замуж за другого…

Об этом Наталья Михайловна Дубельт писала своему дяде Григорию Александровичу Пушкину в Михайловское (по-французски):

«7.12.80. Висбаден.

Дорогой дядя Гриша, я хочу сама сообщить тебе о моей свадьбе и сказать, как я счастлива. Я выхожу замуж за полковника Бесселя, и дата нашей свадьбы назначена на 7/19 Января. Ты часто мне обещал на ней присутствовать, я напоминаю тебе об этом обещании и надеюсь, что ты сможешь доставить мне эту радость. Мой жених не слишком молод, но это мне не мешает любить его всем сердцем и быть также такой счастливой, какой только возможно. Мы остаемся в Висбадене, так как он больше не служит и может жить там, где ему кажется лучше всего, но нам обоим нравится Висбаден.

Papa и Maman шлют тебе тысячи наилучших пожеланий. Я тебя целую.

Твоя племянница, которая тебя очень любит. Таша»{1345}.

Итак, еще одна история любви…

Альберт Александрович Цветков, проживающий ныне в Москве правнук Зенькевича, как-то не без грусти заметил: «В трагичной и таинственной любви моего прадеда Сильвестра и внучки Пушкина Таши Дубельт еще много неизвестного…»

214

Согласно другим источникам Н. А. Арапов похоронен в Пензе, на кладбище мужского монастыря.

215

Философовы — богатые псковские помещики, соседи Пушкина по Михайловскому. М. А. Философова была родной сестрой В. А. Мельниковой, с которой Григорий Александрович был хорошо знаком.