Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

• Название: Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
• Автор: Татьяна Рожнова
• Издательство: Вита Нова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-93898-005-4

Цель данной книги — рассказать о малоизвестном периоде жизни Натальи Николаевны после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой поэта, противостоящей злословию света, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей. Судьба потомков Натальи Николаевны, которым посвящена вторая часть книги, также до сих пор оставалась белым пятном.

Авторы определяют свой жанр как документально-художественное повествование. Они не навязывают своего мнения — просто выстраивают в хронологическую цепочку факты, документы, письма, фотографии, которые в таком сочетании говорят сами за себя.

Книга содержит более 600 портретов и фотографий, большая часть которых публикуется впервые, а также неизвестные до сих пор материалы из личных архивов потомков Натальи Николаевны.

Реальная жизнь реальных людей захватывает, ведет за собою и не отпускает от начала и до самого конца книги. С ее страниц встает сама эпоха. Пушкинская эпоха. И эпоха ПОСЛЕ Пушкина.

---

131

Никулино — владельческое сельцо Гончаровых в Калужской губернии; находилось в 150 верстах от Москвы и в 55 верстах от Полотняного Завода, входило в состав гончаровского майората, следовательно, не подлежало продаже.

Согласно же документам, в 1846 г. хлопотами Д. Н. Гончарова была сделана купчая, но имение ушло за долги и стало собственностью давнего кредитора матери Гончаровых — Ртищева.

Хотя еще 11 июля 1843 г. Дантес писал Дмитрию Гончарову: «<…> поскольку вы продали Никулино — вы можете продать и остальные земли».

132

3 января 1842 года о ходе Военно-судного дела доложили августейшему монарху. Ответ царя, как и суд, был скорым и неправым. (Упоминания о гибели Лермонтова на дуэли были запрещены до конца царствования Николая I, то есть до 1855 года.) Впоследствии, по ходатайству Е. А. Арсеньевой, пережившей внука на 4 года, было разрешено перезахоронение тела Лермонтова в имении Тарханы Пензенской губернии. 21 апреля 1842 г. прах поэта погребли в фамильном склепе меж могил его деда и матери, прожившей неполных 22 года. На черном мраморном памятнике золотыми буквами высекли: «Михайло Юрьевич Лермонтов. 1814–1841».

133

Старший брат Ксавье де Местра — Жозеф-Мари де Местр (1753–1821) — мыслитель и публицист, один из идеологов Реставрации, с 1802 по 1817 г. — сардинский посланник в России, автор книги «Санкт-Петербургские вечера», о котором литератор С. П. Жихарев в «Записках современника» отмечал: «Ума палата, учености бездна, говорит, как Цицерон».

134

Слова, выделенные курсивом, в подлиннике подчеркнуты (Авт.).

135

Алексей Кириллович Разумовский (12.IX.1748–5.IV.1822) — сын государственного деятеля графа Кирилл Григорьевича Разумовского (1728–1803), брат которого — Алексей Григорьевич Разумовский, являлся морганатическим мужем императрицы Елизаветы Петровны.

Сам же А. К. Разумовский участвовал в организации Царскосельского лицея, с 1810 по 1816 год являясь министром народного просвещения, на которого юный Пушкин написал эпиграмму, относящуюся к 1814–1816 гг.:

«Ах! Боже мой, какую
Я слышал весть смешную:
Разумник получил ведь ленту голубую.
— Бог с ним! я недруг никому:
Дай бог и царствие небесное ему».

В дальнейшем Поэт близко познакомился со всеми побочными сыновьями графа, старшим из которых был писатель Алексей Алексеевич Перовский (1787–1836), получивший свою фамилию от подмосковного села Перова, более известный под псевдонимом Антоний Погорельский (от названия с. Погорельцы Сосницкого уезда Черниговской губернии, где он поселился после смерти отца, выйдя в отставку). Будучи холостым, он занимался воспитанием своего племянника — будущего поэта графа Алексея Толстого (1817–1875), родителями которого были сестра Погорельского — графиня Анна Алексеевна Перовская (? — 1857) и граф Константин Петрович Толстой (1779–1870).

Третьим внебрачным сыном Разумовского, также оставшимся холостым, был генерал-лейтенант Василий Алексеевич Перовский (1795–1857) — друг Карамзина, Жуковского, Вяземского, близко знавший доктора Даля и Пушкина; с 1833 по 1842 г. он являлся военным губернатором Оренбурга, где в его доме останавливался Поэт во время своей поездки по местам, связанным с восстанием Емельяна Пугачева. С 1855 г. — граф.

Младшим из сыновей был граф Борис Алексеевич Перовский (1815–1881), с 1831 г. служивший в Кавалергардском полку. В 1841 г. он женился на одной из четырех дочерей бывшего петербургского почт-директора (с 1820 по 1835) К. Я. Булгакова — фрейлине Софье Константиновне (? — 25.I.1902), от брака с которой имел сына Алексея (19.IX.1842–?) и трех дочерей: Марию (20.IV.1845–?), впоследствии вышедшую замуж за Петрово-Соловово, Ольгу (3.VII.1853–?) и Веру (10.II.1856–?).

Известно, что за несколько часов до покушения на Александра II Б. А. Перовский разговаривал с императором, и эта насильственная смерть так потрясла графа, что «он умер (25 ноября 1881 г.) положительно по Государе. Схоронен в Ницце».

К слову сказать, отец братьев Перовских — граф А. К. Разумовский — был братом Анны Кирилловны Васильчиковой и Н. К. Загряжской, которой Наталья Николаевна, как известно, доводилась внучатой племянницей. Из этого следует, что вдова Поэта и братья Перовские состояли в далеком родстве.

136

Мария Аркадьевна Бек после шести лет вдовства в 1848 г. вышла замуж за сына князя П. А. Вяземского — 28-летнего Павла Петровича. На этой свадьбе, состоявшейся в Константинополе (где жених находился на службе в составе русской миссии), присутствовали и его родители. Отец жениха затем писал Жуковскому о невестке: «Она… красавица, лицом и душою благонравная, благочестивая, воспитанная в семействе деда своего графа Мордвинова». На картине неизвестного художника, написанной тогда же, в 1848 г., и хранящейся ныне в Остафьево, изображено «венчание П. П. Вяземского с М. А. Бек, рожд. Столыпиной»{1290}. От этого брака было двое детей: сын Петр и дочь Екатерина (1849–1929), в 1868 г. вышедшая замуж за графа Сергея Дмитриевича Шереметева (1844–1918), сохранившего Остафьево от разорения. Позднее, уже после революции, сыну Шереметевых — Павлу Сергеевичу (1871–1943), выдали охранную грамоту: он стал заведующим музеем-усадьбой Остафьево. (В семье С. Д. Шереметева, было 5 сыновей и 2 дочери: Анна и Мария.) Не менее бережно относился к фамильным реликвиям и сын последнего — Василий Павлович Шереметев.

137

В конце января — начале февраля 1842 года Е. Н. Дантес должна была родить четвертого ребенка.

138

Имеется в виду Валериан Николаевич Вульф (1812–1845), с февраля 1836 г. служивший в чине унтер-офицера в Уланском великого князя Михаила Павловича полку.

139

Тильбюри — род экипажа.

140

Николай Игнатьевич Шениг (1795–1860) был женат на баронессе Софье Николаевне Сердобиной, сестре Михаила Николаевича Сердобина, сводного брата Б. А. Вревского. Шениг и Сердобин вместе учились в Дерптском университете, выпускником которого (в 1826 г.) был и Алексей Николаевич Вульф.

Н. И. Шениг — помещик сельца Духово близ Острова и островской предводитель дворянства в 1853–1858 и 1859–1861 гг., масон, полковник Главного штаба, участник турецкой кампании, товарищ лицеиста В. Д. Вольховского.

«Н. И. Шениг был приемышем некоей Анны Николаевны Зиновьевой, которая будучи бездетной, завещала ему свое состояние. Зиновьева была в свойстве с Авдотьей Ивановной Нарышкиной, жившей в с. Лопатино, Тарусского уезда Калужской губ., куда приезжал Шениг»{1291}, — писала Н. П. Вревская в своем дневнике.

10 сентября 1836 г. Е. Н. Вревская писала А. Н. Вульфу: «6-го уехал от нас Николай Игнатьевич. Он заменил Пушкина в сердце Маши. Она целые три дня плакала об его отъезде и отдает ему такое преимущество над поэтом, что и сравнивать их не хочет… Я рада этой перемене: Ник. Игн. никогда не воспользуется этим благорасположением, что об Пушкине никак нельзя сказать»{1292}.

Справедливости ради стоит заметить, что не только сердце одной Маши томилось от безответной любви к заезжему блистательному поэту. Алексей Вульф, в свою очередь, записал в дневнике свои наблюдения и над самой 20-летней Евпраксией, относящиеся к осени 1828 г.: «…по разным приметам судя, и ее молодое воображение вскружено неотразимым Мефистофелем (Пушкиным. — Авт.)»{1293};

«18 декабря <1830> …увидел я и Евпраксию. Она страдала еще нервами и другими болезнями наших молодых девушек. В год, который я ее не видал, очень она переменилась. У ней видно было расслабление во всех движениях, которое ее почитатели назвали бы прелестною томностью, — мне же это показалось похожим на … страдание от не совсем счастливой любви, в чем я, кажется, не ошибся»{1294}.

Полгода спустя после гибели Поэта, 26 сентября 1837 г., Евпраксия, словно подытоживая минувшее, писала брату Алексею: «Наш приятель (Пушкин) умел занять чувство у трех сестер <…> Сестра (Александра Осипова, или „Алина“, „Саша“, как звали ее в семье (1805 (1806?) — 1864), 5 февраля 1833 г. вышедшая замуж за П. Н. Беклешова. — Авт.), вероятно, тебе опишет подробно поездки свои в Великие Луки и последствия оных. Она меня пугает своим воображением и романтизмом…»{1295}.

Анна Вульф, со своей стороны, в письме Евпраксии от 13 мая 1836 г., отмечала: «Но у нас по крайней мере был Пушкин, который был звездой добра и зла для Сашеньки Беклешовой»{1296}.

Глубокое чувство Анны Николаевны к Пушкину в семье ни для кого не было секретом. «Сохраните ко мне немного привязанности: мое чувство к вам этого заслуживает»{1297}. — просила она Поэта.