Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

• Название: Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
• Автор: Татьяна Рожнова
• Издательство: Вита Нова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-93898-005-4

Цель данной книги — рассказать о малоизвестном периоде жизни Натальи Николаевны после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой поэта, противостоящей злословию света, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей. Судьба потомков Натальи Николаевны, которым посвящена вторая часть книги, также до сих пор оставалась белым пятном.

Авторы определяют свой жанр как документально-художественное повествование. Они не навязывают своего мнения — просто выстраивают в хронологическую цепочку факты, документы, письма, фотографии, которые в таком сочетании говорят сами за себя.

Книга содержит более 600 портретов и фотографий, большая часть которых публикуется впервые, а также неизвестные до сих пор материалы из личных архивов потомков Натальи Николаевны.

Реальная жизнь реальных людей захватывает, ведет за собою и не отпускает от начала и до самого конца книги. С ее страниц встает сама эпоха. Пушкинская эпоха. И эпоха ПОСЛЕ Пушкина.

---

12 июня 1899 года в газете «Новое время» за № 8364 была помещена «Беседа с бароном Геккерн-Дантесом-сыном» постоянного парижского корреспондента И. Яковлева.

Вот фрагмент этой беседы:

«— Встречался ли когда-нибудь отец ваш с Натальей Николаевной после дуэли? — спросил я.

— Один раз здесь, в Париже. Мне было 12 лет, и я шел с отцом по rue de la Paix (улице Мира. — Авт.). Вдруг я заметил, что он сильно побледнел, отшатнулся назад, и глаза его остановились. Навстречу к нам шла стройная блондинка, с начесами a la vierge (от франц. — девственница. — Авт.). Заметив нас, она тоже на мгновение остановилась, сделала шаг в нашу сторону, но потом обогнула нас и прошла мимо, не взглянув. Отец мой все стоял, как вкопанный. Не отдавая себе отчета, с кем он говорит, он обратился ко мне:

— Знаешь, кто это? Это — Наташа.

— Кто такая Наташа? — спросил я.

Но он уже опомнился и пошел вперед.

— Твоя тетка, Пушкина, сестра твоей матери.

Это имя ударило меня в сердце. С раннего детства я помнил старый зеленый мундир с красным воротником, который я видел однажды, правый рукав его был продран и на нем виднелись следы запекшейся крови. Мне сказали, что в этом мундире отец мой дрался на дуэли с дядей Пушкиным и был ранен…»{1115}.

Какой благонамеренный панегирик об отце и его трагической любви, переданный устами сына!..

Можно было бы и поверить юношеским воспоминаниям Дантеса-младшего, если бы не отдельные фрагменты беседы, которые скорее следует отнести к разряду небылиц.

Так, встреча, о которой идет речь, не могла произойти, поскольку Наталья Николаевна никогда не была в Париже. Кроме того, упоминаемое время ее встречи с Дантесом (1855–1856 гг.) приходилось на годы Восточной, или Крымской, войны, в которой Франция была союзницей Турции и, соответственно, не могла принимать у себя гостей-посланцев вражеской стороны, тем более жену генерала русской армии. Это первое.

Второе. Наталья Николаевна в это самое время сопровождала мужа, занимавшегося формированием народного ополчения в Вятской губернии России, что, как известно, весьма далеко от Парижа.

Третье. Наталья Николаевна никогда не была «блондинкой с начесами a la vierge», ибо сам Пушкин называл ее «красавицей-брюнеткой».

И последнее. Упоминаемый «старый зеленый мундир с красным воротником» был (если и был) явно с чужого плеча, так как цвет кавалергардского мундира — красный. Как шутил П. А. Вяземский в адрес одного из кавалергардов: «…на плечах своих ты можешь носить несколько аршин красного сукна? Боже мой, будь у меня какое-либо право на красное сукно, уж как бы я этим воспользовался!»{1116}.

Итак, повседневный цвет кавалергардов — красный, парадный цвет — белый, а «старый зеленый мундир» — явная выдумка 55-летнего сына Дантеса, выдаваемая за воспоминания 12-летнего мальчугана.

Очевидно, что его рассказ, опубликованный в «Новом времени», по собственному выражению И. Яковлева, был «из области пустяков и глупейших анекдотов» и рассчитан на сенсацию, как любая другая бульварщина. И это в те дни, когда Россия отмечала 100-летие со дня рождения Пушкина.

«24 июля 1899 года.

М. Ф. Государственный Дворянский Земельный Банк.

Псковское отделение 21 июля 1899 г. № 1293 г. Псков.

Его Превосходительству Григорию Александровичу Пушкину.

Псковское отделение имеет честь уведомить Ваше Превосходительство, что Государственный Дворянский Земельный Банк от 20-го сего июля поручил отделению приступить к совершению купчей крепости на имение Ваше, Опочецкого уезда, сел. Михайловское в количестве 1262 дес. 800 сажень, приобретаемое по Высочайшему повелению в казну, в ведение Дворянского банка за 144 600 рублей. Уведомляя о вышеизложенном, отделение покорнейше просит сообщить, в какое время Вы прибудете в г. Псков со всеми документами и актами владения, касающимися означенного имения для совершения купчей крепости, совершение каковой предполагается у младшего нотариуса А. Е. Шопло.

Управляющий (неразб.) Делопроизв. (неразб.)»{1117}.

В то время, когда Г. А. Пушкин был вынужден продать в казну свое, в общем-то, не очень процветающее имение, в другом, ухоженном имении его родственников Араповых — Воскресенской Лашме, наоборот, дела год от года шли все лучше.

Поставленное на широкую ногу промышленное производство давало возможность не только получать хороший доход, но и вкладывать значительные средства в его дальнейшее развитие. Особенно способствовала этому прошедшая через станцию Арапово железная дорога, превратившая имение в заметный торговый центр Среднего Поволжья.

Стоит заметить, что имущество Ивана Андреевича Арапова оценивалось в 1885 году в 1 млн. 698 тыс. руб.

И. А. Арапов был не только умелым хозяином, но и образованным, разносторонним человеком, не лишенным тяги к прекрасному, о чем свидетельствуют его многочисленные поэтические опыты.

Из «Записной книжки» Ивана Андреевича Арапова 1898–1899 гг.:

Посвящение жене Александре Петровне Араповой

Несется пароход по пенистым волнам.
На этой палубе сидим мы только двое.
Под брызги села ты — я сел спиной к ветрам.
Я в будущность гляжу, а ты глядишь в былое.

Ты — лед, я — жар. Мой взгляд печали чужд —
В твоем скользит прошедшее страданье.
Мой светел путь — твой путь забот и нужд.
«Надежда» тень моя — твоя «воспоминанье».

* * *

Желал бы я сегодня при прощаньи
С тобой вкусить блаженства Рай.
Но больше всех моих желаний —
Не говорить тебе «прощай».

Александру II

Своей великою любовью
Ты создал граждан из рабов,
И звенья сорванных оков
Запечатлел своею кровью.

1 марта 1898 года (Памяти Александра II)

День грусти Русского народа:
Погиб великий человек,
Сказавший громко, что свобода
России Им дана навек.

На памятник Александру III

Сей Государь возвысил Царский трон,
А памятник ему не важен.
Любовию народа создан Он
И архитектором изгажен[229].{1118}.

Известно, что писатель и журналист Владимир Алексеевич Гиляровский, или, как его любовно называли, «Дядя Гиляй» (1853–1935), в свое время тоже посвятил А. П. Араповой стихотворение «Царица Александра».

К слову сказать, и сама Александра Петровна не лишена была писательского дарования: из-под ее пера вышло несколько романов, в том числе «Загубленная душа», неопубликованная повесть «Странная история» о любви ссыльного поляка и юной девушки.

В эти же годы она продолжала собирать материалы для семейной хроники о своей матери — Наталье Николаевне.

* * * 1900 год * * *

В Царском Селе в Лицейском саду был установлен памятник Поэту работы скульптора Роберта Робертовича Баха (1859–1933). На граните выбито: «Александру Сергеевичу Пушкину».

Генерал-майор Иван Андреевич Арапов учредил «Сельскохозяйственное торгово-промышленное товарищество И. А. Арапова с сыновьями». Его акционерами стали: он сам, его жена и их дети — Петр, Андрей и Елизавета, муж которой, Николай Николаевич Столыпин, владел имением Пушкино, недалеко от Лашмы, в Инсарском уезде Пензенской губернии.

Со слов правнука управляющего араповскими имениями — А. А. Цветкова, Н. Н. Столыпин отдал Зенькевичу имение Пушкино фактически «на откуп», где тот и провел последние годы своей жизни, вплоть до кончины в 1895 году. Затем имением Столыпина стал управлять Александр Александрович Хайновский (1872–1932), 10 января 1898 г. женившийся на 17-летней дочери Зенькевича — Софье Сильвестровне (1881–?), или «Зосе», как по-польски звали ее в семье. От этого брака у Хайновского было два сына и три дочери, средняя из которых — Софья (1905–1987), стала впоследствии матерью Альберта Александровича Цветкова (род. 16.III.1933 г.).

Успешная деятельность Товарищества Араповых позволила помимо погашения личных долгов его акционеров взять на себя выплату содержания в сумме 30 500 рублей детям А. С. Пушкина.

Желание развивать и совершенствовать свое хозяйство подвигло Арапова на совместный проект «на свое иждивение» вместе с Ар. Е. Струве (основателем Коломенского завода) и Николаем Шиповым (владельцем железных заводов в Темниковском уезде). Он «произвел изыскание линии Пенза-Муром, которой не суждено было осуществиться». (Напомним, что Н. Н. Шипов-старший, в 1894 г. произведенный в генерал-лейтенанты, был свояком И. А. Арапову, поскольку они были женаты на сестрах Ланских — Софье и Александре.)

22 марта 1900 года

В семье у Елизаветы Ивановны и Николая Николаевича Столыпиных родилась дочь, названная в честь прабабушки — Наташей. Наталья Николаевна Столыпина, в замужестве Батыгина (ум. 19.VI.1935), была четвертым ребенком в семье, кроме нее еще были: сын Иван (17.XI.1895–?) и дочь Александра (5.XII.1897–1942). Первенец Николай, согласно воспоминаниям М. И. Лаже, в 1899 г. «умер, объевшись крыжовником».