Николай Шмелев - С малых высот

• Название: С малых высот
• Автор: Николай Шмелев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Герой Советского Союза Н. А. Шмелев выступает уже со второй книгой воспоминаний. Тема прежняя — нелегкий, но славный путь фронтового летчика. Первая половина книги воскрешает в памяти читателей те годы, когда фронт Великой Отечественной войны проходил у самого сердца нашей Родины Автор и его боевые товарищи летали тогда на тихоходных самолетах По-2. Но и на этих, казалось бы, беззащитных машинах они творили чудеса, заставляли врага уважать и даже бояться маленького «старшину фронта». Вторая половина воспоминаний посвящена заключительному периоду войны. Теперь мы видим уже знакомых нам героев в кабинах знаменитых «илов» Автор убедительно показывает, как вместе с прогрессом отечественной техники мужали и росли люди.

---

— Так и в верующие попадешь, — заметил Петр Орлов. — Вот я не верю ни в бога, ни в черта. А ты, — добавил он, посмотрев на меня, — до сих пор летаешь с подковой. Разве это не талисман?

С Орловым мы воюем вместе с весны 1942 года. Когда летали на По-2, он считался одним из лучших летчиков полка. Этой славы он не уронил и пересев на штурмовик. Его вольное обращение ко мне никого не удивило: все знали наши дружеские отношения.

Орлову казалось, что он меня «уел», вывел на «чистую воду». Да не тут-то было. Я улыбнулся и спокойно пояснил:

— Да, Петя, когда-то летал и тоже вроде бы верил в подкову. Но давно уже выбросил! В одном из вылетов у меня над целью неожиданно отказало все оборудование. Стрелки электрических приборов встали на нули. Даже радиостанция работать перестала.

Все с удивлением посмотрели на меня, а я продолжал:

— Когда вернулся с задания, то сразу сделал нагоняй механикам, а потом пожаловался командиру полка на плохую работу специалистов. Не успел я изложить свои претензии, как явился инженер дивизии и принес — что бы вы думали? — подкову! «Вот, товарищ Шевригин, — сказал он командиру полка, Шмелев, видимо, суеверный, с подковой летает. Она-то и замкнула электросеть самолета. Все предохранители сгорели. А он, видите, разносит механиков».

Мои последние слова потонули в дружном смехе летчиков. Некоторые, правда, сконфузились и опустили головы. Видимо, они еще не расстались с подобного рода «талисманами».

— Потом, — продолжал я рассказывать, — меня вызвал на беседу заместитель командира полка по политчасти подполковник Сувид. Он-то и объяснил мне, товарищи, что такое подковы и прочая ерунда.

Солнце все ниже и ниже клонилось к зубчатой горной гряде, отделявшей нас от Софии. Разговор продолжался. Тема его была хоть и необычной, но жизненной. Мой случай с подковой, которую я возил в кабине из-за подражания, оказался далеко не единственным.

— Давайте разберемся на примерах, — предложил я далее. — Вот сидит известный вам летчик Петр Иванович Орлов. Он совершил семьсот с лишним боевых вылетов на По-2 и более тридцати на Ил-2. Боевой опыт у него большой, а бреется он почему-то через день. Если бы в течение двух с половиной лет войны он и летал через день, то, конечно, не сделал бы столько вылетов. Выходит, Орлов летает и в те дни, когда бреется. Значит перед вылетом все-таки можно бриться.

Возьмите теперь Сербиненко. Он и до подковы ни разу не дотрагивался и черные кошки перебегали ему дорогу, а летает каждый день, здорово бьет фашистов. И заметьте: не имеет ни одного ранения.

А что можно сказать о летчиках Антипове, Ивакине, Дорохове и Романцове? Летают отлично, бьют врага наверняка. Мастерство, смелость, тактическая зрелость — вот в чем их сила! Любовь к Родине, отвага и умение — вот наши талисманы, которые помогут нам победить врага, — сказал я в заключение.

— Ну, а как же получается с портсигаром? — вдруг спросил Косачев. Все повернулись в его сторону.

— До рязанских учителей сразу не доходит, — сострил Павел Михайлович Ивакин, намекая на довоенную профессию Косачева. Все громко засмеялись.

— Ясно, что это не талисман, — упредил всех черноглазый, круглолицый Володя Романцов.

Это был один из молодых летчиков эскадрильи, но к нему относились с уважением. Он имел, как говорят, свой летный «почерк». Взлетал, садился и даже действовал над целью как-то по-своему, по-романцовски.

— Я думаю так, — начал Дорохов, секретарь нашей парторганизации, — у каждого летчика есть какая-то заветная, но еще не сбывшаяся мечта. Например, у меня, как молодого летчика, — овладеть боевым мастерством. У другого стать коммунистом. Но всем нам дорога Родина, свято все, что напоминает о ней. Вот фашисты рисуют на бортах своих самолетов разных тузов, кошек, драконов и прочую чертовщину. Помогает это им? Нет. Мы их бьем, как говорят, и в хвост и в гриву. На фюзеляжах наших самолетов тоже есть рисунки: звезды — по числу побед и знаки гвардии. Помогают они нам? Да, помогают. Они напоминают нам о нашем долге перед Родиной. А патриотизм — великая сила, товарищи!.. Теперь о портсигаре, — продолжал Дорохов. — Мы привезли нашему командиру самое дорогое и заветное — горсть родной земли. Пусть здесь, вдали от Родины, она будет напоминать нам о священном долге — доконать фашистского зверя!

— Молодец, Жора! — воскликнул Сербиненко. — Это наш подарок и командиру, и всей эскадрилье. Правильно?

— Верно, — раздались голоса.

Солнце, посылая последние лучи, медленно скрывалось за горизонтом. Там, на западе, гремели бои. Нам тоже предстояло завтра вести свои штурмовики туда, на цель.

Наскоро позавтракав, я поспешил на аэродром. На командном пункте Михаил Иванович Шевригин сказал мне:

— Вот здесь, — он показал на карте населенный пункт западнее Софии, фашисты оказывают упорное сопротивление нашим наступающим войскам. Надо нанести штурмовой удар по противнику, окопавшемуся на восточной окраине этого города.

— Ясно!

…Поставив задачу летчикам, даю команду:

— По самолетам!

Пробежав по ровному лугу, «илы» один за другим взмывают в синеву безоблачного сентябрьского неба. Вот уже вся. восьмерка штурмовиков в сборе: слева от меня — Орлов, справа — Антипов, Романцов, Сербиненко, Ивакин, Дорохов и Пункевич.

Впереди сверкает алмазом на солнце заснеженная вершина горы. Внизу, вдоль берега реки, расстилаются, словно дорогие ковры, тронутые осенней позолотой рощицы. А вот столица Болгарии — София, раскинувшаяся у подножия горы. В центре города, рядом с парком, высится большое куполообразное здание. Все для нас ново, интересно.

К нам пристраивается шестерка истребителей прикрытия — наших старых знакомых из 288-й истребительной дивизии, базирующейся на Софийском аэродроме. Мы приветствуем друг друга покачиванием крыльев.

Группу истребителей ведет Герой Советского Союза Виктор Меренков истинно русский человек, веселый, отзывчивый, бесстрашный в бою. От сознания, что прикрытие надежное, на душе становится как-то веселее. Держитесь, фашисты, дадим вам жару!

Вот и цель. Вокруг населенного пункта — сады и виноградники. Рядом небольшая речка и железнодорожная ветка.

Обычно при подходе штурмовиков к линии фронта наши наземные войска обозначают себя ракетами. Сейчас никаких сигналов не видно. В чем дело? Такие случаи, правда, бывали и в прошлом. Тогда мы для проверки, где свои, а где чужие, делали холостой заход. Даю команду:

— В атаку! Первый заход — холостой.

Пикируем на цель. Летчики внимательно смотрят вниз. В таких случаях наши солдаты незамедлительно пускают ракеты или машут пилотками. На этот раз не произошло ни того, ни другого. Странно!

— Делаем второй холостой заход, — приказываю летчикам.

С окраины города открывают огонь зенитные пулеметы и пушки. Поскольку снаряды рвутся в стороне, это только облегчает нам ориентировку.

— Кора-двенадцать, я Кора-тринадцать! — слышу по радио голос моего заместителя Антипова. — Фашисты в огородах и овражках. — Помолчав, он добавляет: — Но у наших солдат форма вроде не та.

— Как не та? — удивленно спрашиваю я.

— Правильно, — слышу голос Сербиненко, — форма не наша.

Самолеты один за другим выходят у самой земли из пике и набирают высоту для очередного захода. Принимаю решение и даю команду:

— Бить по траншеям в огородах и овражках! Дорохову подавить зенитки!

Дважды приказывать Дорохову не надо. Он сразу устремляется на цель.

Атакуем. Один за другим входим в пикирование. Каждый летчик спокойно выбирает цель и действует уверенно. Реактивные снаряды и бомбы рвутся точно в траншеях. Вверх вздымаются клубы пыли и дыма. На окраине города вспыхнуло несколько автомашин. Удачно атаковал свою цель и Дорохов: зенитные пушки и пулеметы прекратили огонь.

Пролетаем над позициями наших войск. Вижу: солдаты выскочили из траншей и бегут к тем огородам и овражкам, которые мы только что штурмовали.

— Наши пошли в атаку, делаем еще заход, — передаю по радио.

На кругу летчики строго выдерживают установленную дистанцию четыреста шестьсот метров. Прикрывавшие нас истребители теперь тоже штурмуют траншеи противника. Молодцы! Они пикируют почти до самой земли и метко бьют по целям из пушек и пулеметов. Видимо, Меренков и его товарищи решили боекомплект назад не привозить.

Бросаю взгляд на часы: уже двадцать три минуты мы находимся над целью. Один за другим летчики докладывают: снаряды кончились.

Даю команду:

— Атаки прекратить, выхожу на сбор!

Резко отворачиваю самолет вправо и иду со снижением. Летчики поочередно пристраиваются ко мне. Наша восьмерка плотным строем возвращается домой. Под нами снова София. Через ее центр проходим на бреющем. А истребители стремительно взмывают вверх.

На Софийском аэродроме кроме наших базируются и болгарские летчики Они хорошо знают район боевых действий и помогают нам, делятся опытом полетов над горной и лесистой местностью.