Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой

• Название: Я боялся - пока был живой
• Автор: Виктор Меньшов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Дворником служил.

Граф очень любил и отмечал моего деда за веселый характер, и всегда поутру, выйдя во двор, обязательно подходил лично к моему прадеду и стучал его кулаком по лбу, приговаривая:

- Граф-то у тебя - Разумовский, да только ты - не таковский, а дураковский.

Вот так, с легкой руки графа, стали мы Дураковыми, так нас и в паспорта писали.

Но так было недолго. Пришла Великая Пролетарская, и мой прадед, быстренько записавшись в милицию, тут же подчистую конфисковал своего графа. И прежде чем отправить своего узурпатора-графа в тюрьму, пошутил легко и изящно, прямо по графски, мол, и мы умеем благородные шутки шутить.

Сделал он это так: подошел к графу, да как даст ему по морде, а потом и говорит:

- Я-то, может быть, и дураковский, а ты теперь сам-то - каковский?!

И весело так засмеялся.

Граф, тупой совсем, почему-то шутки его не понял, не оценил.

Вот таким образом прадед мой стал милиционером.

А после и дед мой, и отец тоже все были милиционерами.

А мне куда же было деваться? Династия! Она, династия Дураковых, до сих пор в милиции старейшая из династий.

Все в нашем роду были милиционерами, даже все бабки-прабабки были женами милиционеров.

Папаня же мой состоял в милиции при складе вещественных доказательств.

Не всегда, конечно же. Он сперва тоже оперативником был. Но после ряда тяжелых ранений и контузий, когда ему в упор заряд картечи в голову всадили, что ему еще оставалось?

Врачи и так удивлялись, почему это он живой ходит? Невероятный случай в медицине, говорили. А то!

Все как есть мозги начисто картечью из головы выдуло, а ему хоть бы хны. Живет. Но все же некоторые изменения, конечно же, в организме произошли.

Чуть было даже в тюрьму мой папаня не загремел за умышленное уничтожение вещественных доказательств.

Дело все в том, что папаня мой приспособился выдувать конфискованные спирт и самогон. А воспитан он был так, что пить и не закусывать не умел. А что можно съесть на складе вещественных доказательств? Правильно! Только эти самые вещественные доказательства. Вот их-то мой папаня и стал употреблять в закуску.

Как только про это распознали, тут же уволили его на почетную пенсию.

Тогда-то он сразу же от скуки меня родил.

И дал он мне на радостях гордое имя - Гертрудий: что означает: герой труда! Вот он я каков! И девиз у меня соответствующий: "Посмотрите - вот каков наш Гертрудий Дураков!".

Ну вот, просветил я вас по поводу своей биографии, а теперь давайте вернемся в нотариальную контору, где Арнольдик с ужасом и состраданием разглядывал мою разбитую физиономию.

- Они вас Очень Жестоко Били? - сочувственно и жалостливо поинтересовался он.

- Да это об стену, Арнольд Электронович! Это все пустяки! Как говорил великий Карлсон: "пустяки, дело житейское".

- Вот звери! - возмутился Арнольдик. - Бить человека лицом об стену это безнравственно! Где же такое видано?! За что эти звери вас так избили?

- Это не они, это я сам, - честно признался я.

- Ничего не понимаю, - приподнял брови Арнольдик. - А зачем это вы себя... так? И где ваш Петюня?

- Я пытался в окно выпрыгнуть... - начал я повествовать о своих злоключениях, но меня тут же перебил нетерпеливый Арнольдик, выдвинув свою теорию произошедшего со мной.

- Вы промахнулись мимо окна и попали в стену!

- Да нет! - начал было оправдываться я, но махнул рукой. - Лучше я вам потом все объясню. А по поводу Петюни не знаю даже как сказать... Страшная кончина. Могу только сообщить, чтобы вы не ели колбасу, Арнольд Электронович.

- Бред какой-то! - воскликнул Арнольдик. - При чем тут колбаса?! Я вас про Петюню спрашивал!

- Давайте мы на улице поговорим! - взмолился я, понимая, что в кратчайшие сроки ничего рассказать и объяснить про происшедшие со мной совершенно невероятные вещи я не сумею. - Давайте разговоры оставим на потом, а пока лучше нам побыстрее убраться отсюда подальше.

- Да, да, конечно! - засуетился Арнольдик. - Вы совершенно правы! Вот, возьмите, это вам.

Он протянул мне столь привычный для меня пистолет "Макарова".

- А вы сами? - спросил я.

- У меня этого добра теперь навалом! - небрежно бросил Арнольдик. - В войну столько оружия не имел.

Он засунул "ТТ" под пиджак, за пояс, а еще один из пистолетов опустил в карман пиджака, откуда торчали кончики Гаванских сигар. В другом кармане я с удивлением увидел горлышко бутылки, но промолчал, пристроив "Макаров" на коленях под пледом.

Арнольдик взял мою коляску сзади, и мы поехали по коридорам. Там, уже возле самого заветного выхода, маячила фигура повернувшегося спиной к нам охранника, весьма внушительных габаритов.

- Спокойно, спокойно, - шептал я. - Мы с вами завершили нотариальную сделку и теперь едем домой.

- Хорошо, хорошо, - также шепотом отвечал Арнольдик.

Мы почти что поравнялись со столиком у выхода, когда охранник повернулся к нам лицом, и я с ужасом догадался, почему охранник не сидит, а беспрестанно ходит.

Сидеть охранник не мог!

А вернее, не могла! Потому что этим охранником оказалась не кто иная, как тетя Катя собственной персоной, подрабатывающая здесь, вероятно, по совместительству.

На какое-то мгновение мы все замерли...

И в этот момент захрипел, забормотал динамик селекторной связи. Он заговорил голосом Сергеича. И не заговорил даже, а скорее всего душераздирающе завопил:

- Охрана!!! Охрана!!! - взывал он. - Немедленно к третьему кабинету с универсальным ключом! Мы горим! Скорее к нам на помощь! Задержите придурка в инвалидной коляске и сумасшедшего деда! Скорее на помощь! Скорее!!!

Из динамика раздалось шипение, я даже поморщился, живо представив себе яичницу на горячей сковородке, а тетя Катя метнулась к металлическому шкафчику, висевшему на стенке, открыла его, достала ключ и остановилась в растерянности, не зная, что же ей делать в первую очередь: задерживать нас, или спасать шипящего уже Сергеича.

- А ну, старый хрыч, сдавай оружие! - рявкнула тетя Катя на Арнольдика.

И как бы в подтверждение своих намерений, она выхватила из-под стола резиновую дубинку, которая в ее лапище выглядела просто устрашающе.

Арнольдик с явной готовностью вытащил из кармана пиджака пистолет и радостно поднял руки вверх, словно приветствуя проезжающую мимо него по улице Горького королеву. Пистолет он держал двумя пальцами на весу.

- Положь оружию на стол! - скомандовала решительная тетя Катя, насмотревшаяся множество фильмов про то, как арестовывают шпионов.

Для убедительности своих серьезных намерений она звонко шлепнула дубинкой по ладони.

Арнольдик послушно положил пистолет на стол и отошел обратно, держа руки над головой.

Тетя Катя подошла к двери на улицу, и заперла ее. Дернув для верности ручку на себя, она удовлетворенно хмыкнула и пошла на нас, по дороге сграбастав лапищей пистолет со столика.

- А ну, жмурики! - рыкнула она. - Быстро встать носом к стене и не рыпаться! Двери на улицу - бронированные, заперты на сейфовские замки, так что стойте там, где стоите, и не рыпайтесь, все одно без толку.

- Помилуйте, тетя Катя! - попробовал я пустить в ход все свое неотразимое обаяние. - Какие же мы жмурики? Мы вполне живые существа мужского пола, в чем готовы предъявить доказательства, и нам обидно слышать про себя от женщины...

Любая другая женщина на ее месте, не устояла бы перед моим шармом и обаянием, но она все это, и меня самого в том числе, проигнорировала.

- Я вот сейчас как врежу тебе, балабон, по твоим мужским признакам! замахнулась на меня тетя Катя дубинкой-демократизатором.

Я съежился в комочек в предчувствии неотвратимости удара, и у меня, кажется, по-настоящему отнялись ноги. И не только ноги.

- Уважаемая, пока вы будете изготавливать из моего друга отбивную, ваши друзья, или сослуживцы, превратятся в шкварки. Вы слышали, как шипело? - вмешался отважный Арнольдик. - А вверенное вам под охрану имущество превратится в угольки, да оно уже и превращается. Так что придется вам, уважаемая, оплачивать и ремонт помещения, и компенсацию семьям поджаренных...

- Ты что, сдурел, дед?! - взвилась тетя Катя. - Это кто же меня заставит платить и за что?!

- Кто нанял вас на работу, тот и платить заставит, вы же охранять поставлены, - невозмутимо отозвался Арнольдик.

Тетя Катя, засунув дубинку за ремень, пошла косолапо и вразвалку, но быстро, по коридору.

- Что будем делать? - тихо спросил Арнольдик.

- А что делать? Разогнать коляску и на первой космической идти на таран дверей! - с готовностью выкрикнул я, хватаясь за рычаги.

Арнольдик почему-то вздохнул и постучал меня по лбу костяшками пальцев, наверное, хотел успокоить, а возможно, проверял прочность. Вздохнул еще раз и заявил:

- Нет, так не пойдет. Это все равно, что с вилами на паровоз бросаться.

Я глубоко задумался.

- Ключ! - воскликнул Арнольдик над самым моим ухом.

Пока я просыпался, пока сообразил, что он хотел этим сказать, Арнольдик уже развернул мою коляску в противоположную сторону, и разогнал, как сумел.