Степан Швец - Под крыльями — ночь

• Название: Под крыльями — ночь
• Автор: Степан Швец
• Издательство: Промiнь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Автор книги «Под крыльями — ночь» Степан Иванович Швец — Герой Советского Союза, бывший летчик бомбардировочной авиации дальнего действия, проведший все годы Великой Отечественной войны на фронте. Он взволнованно и живо, с яркими и точными подробностями рассказывает о себе и своих друзьях-однополчанах, о том повседневном героизме фронтовиков, который летчики называли совсем буднично — боевая работа.

---

Итак, мне сообщили из штаба дивизии, что я уже числюсь командиром 2-го гвардейского авиационного полка, бывшего 420-го, воевавшего в июле 1941 года под командованием полковника Новодранова, затем переименованного в январе 1942 года в 748-й. Командиром того полка, в котором меня постигло столько неудач в начале воины. Полка, в котором я с большим трудом добился права стать рядовым летчиком. Служа в нем, я сделал 170 боевых вылетов…

Бывший командир полка полковник Балашов, которому присвоено звание генерала, принимает дивизию у полковника Лебедева, а я, стало быть, иду на место Балашова.

15 декабря утром я отправляюсь принимать полк.

Штаб его размещался в нескольких километрах от места нашего расквартирования. Никаких средств передвижения нет, да к тому же и дороги позамело. Перед рассветом, еще затемно, отправился пешком.

Прежде, когда, бывало, присылали к нам нового командира, мы гадали: что он за человек, как себя поведет? А теперь я сам направляюсь возглавить полк. Что меня там ждет, как меня встретят? Весь руководящий состав остался прежним. Он помнит меня рядовым летчиком, и неизвестно, как отнесется к неожиданному назначению.

Добравшись до расположения полка, я первым делом явился к новому командиру дивизии генералу Балашову, который размещался со своим штабом тут же, и представился.

Генерал принял меня сухо, — возможно, потому, что сам оказался в положении, похожем на мое, только что вступил в новую должность. Разговаривал он со мной так, будто я уже давно командир полка и в ответе за всё, что там творится.

Я воображал, что генерал представит меня личному составу полка как командир дивизии и потом передаст мне полк как бывший командир полка, но ничего этого не было.

— Товарищ генерал, майор Швец явился в ваше распоряжение.

— Где вы там пропадаете? Приказ о вашем назначении давно подписан, а вы почему-то не являетесь.

— Приказа я не видел, товарищ генерал.

— И не обязательно видеть. Вам сообщили и будьте добры явиться по новому назначению вовремя. Сейчас полк должен перебазироваться. Идите и занимайтесь своей работой.

От генерала я в одиночестве направился в полк, прямо на стоянку самолетов. С чего начинать? Все суетятся, заняты делом, меня никто не замечает, я многих не знаю. Где штаб, где КП — неизвестно. Ничего неизвестно.

Наконец нашел начальника штаба М. П. Алексеева, но и ему, как говорится, не до меня.

Организацию перелета возглавлял заместитель командира полка майор Брусницын. С ним мы и условились: пусть всё идет по заранее разработанному плану, а я лечу на аэродром перебазирования и там буду принимать прибывающие самолеты.

Так началось моё командование полком. Никто меня не представил, никакого официального приема и передачи дел не было, а прямо с ходу — в бурный поток боевой деятельности полка.

Не все самолеты благополучно прилетели на новое место. Две машины потерпели аварию. Невесёлое начало…

Я знакомился с личным составом части, состоянием самолетов, организацией боевой работы, характером управления.

Здесь служили ветераны полка Александр Молодчий, Михаил Писарюк, Михаил Брусницын, Семен Нижнековский, работал заместителем командира эскадрильи наш бывший комиссар Анатолий Соломко, у него на счету было уже тридцать боевых вылетов. И экипаж у него подобрался прямо-таки многонациональный: второй летчик Рябоконь — украинец, штурман Узбеков — русский, стрелок-радист Чхаидзе — грузин и стрелок Давлетбаев — казах.

Экипаж дружный, слетанный, а стрелок Давлетбаев — вообще феномен. Он обладал таким острым зрением, что, как говорят, муху ночью в воздухе заметит, и был бдителен в полете. С таким стражем летать было безопасно, и Давлетбаев, как стрелок, был желанным в любом другом экипаже полка. А вот и своенравный, с необузданным характером, преданный долгу Павел Тихонов, совершивший около двухсот боевых вылетов; Володя Робуль — остряк, весельчак и прекрасный летчик — свыше ста боевых вылетов…

В общем, хорошие подобрались ребята. Полк богатый, 32 экипажа. Но в дальнейшем выяснилось, что летают на боевые задания всего 15 экипажей в эскадрильях и один экипаж управления полка.

Странное положение дел. Всю тяжесть боевой работы несут «старики», а молодые, многие из которых имеют солидный летный стаж, бьют баклуши. Надо вводить в строй молодых.

Командуя своей эскадрильей, я был всегда с людьми. От меня никто ничего не скрывал, никто передо мной не заискивал. Я знал всех и всё — кто чем занимается, что собой каждый представляет и чем дышит, в каком состоянии техника.

А в должности командира полка я первое время чувствовал себя «слепым». Я ничего не видел, мало что знал и, вероятно, многого не понимал.

Надо было требовать, а я хожу и расспрашиваю: что здесь происходит, с какой целью делается то-то и то-то?

— В этом мы сами разберемся, — снисходительно отвечает начальник штаба М. Алексеев, — вам это не нужно.

— Здесь вам следует только расписаться, мы сами всё сделали, — раскрывает передо мной папку начальник оперативного отдела В. Шестаков.

— О том, какие в полку моторесурсы, мы докладываем в дивизию, а они принимают решение, — отвечает на мои вопросы инженер полка Мизин.

Полк мне представлялся однажды пущенной в ход машиной, которая крутится в заданном ритме, повторяющемся изо дня в день, а командиру полка и делать вроде бы нечего.

Сиди, созерцай и благоденствуй. Даже боевую задачу полку ставит начальник штаба.

Для меня бездействие — смерть. А точки приложения не найду. Нет, командиром полка, видимо, надо родиться, а я рожден летать.

И когда началась боевая работа, я полетел на задание со штурманом полка А. Цеховым. Хороший штурман. Прекрасный самолет. Я снова в своей стихии. А на земле оставался М. Брусницын. Так один полет, второй, третий…

Приезжает в полк командир корпуса генерал Д. Юханов.

— Где командир полка?

— Командир полка на боевом задании.

— Кто ему позволил? Как он мог без разрешения оставить полк?

Когда я вернулся из полета, начальник штаба доложил:

— Был генерал Юханов, вас спрашивал. Велел завтра быть у него в 10.00.

В назначенный срок я был у Юханова.

Представительный командир. Солидная, внушительная внешность, прекрасная военная выправка, одет изящно. Лицо моложавое, красивое, выражение лица несколько холодное. Тон разговора — строго официальный.

Это был командир, у которого можно было многому поучиться. Но, к сожалению, его строгости, совершенно необходимой в армейских условиях, особенно в военной обстановке, порой недоставало малой толики уважения к личности подчиненных.

— По вашему приказанию майор Швец явился, — доложил я.

— Вы кто? Командир полка или рядовой летчик? Почему без моего разрешения ушли на боевое задание?

И началась, согласно бытовавшему шутливому выражению, «мораль с продолжением». Может быть, он говорил и что-то дельное, полезное, но тон его сразу парализовал меня; он говорил, а я стоял, слушал и ничего не соображал и чувствовал себя как напроказивший школьник. Ничего полезного для меня этот монолог не дал.

Тут же находился генерал С. Федоров — заместитель командира корпуса по политической части. Когда Юханов произнес: «Можете быть свободны», — Федоров повел меня к себе, пригласил сесть. Я этого человека от души уважал и чувствовал себя с ним более свободно. Началась непринужденная беседа. Он подробно расспрашивал, как я вхожу в новую роль, ознакомился ли с полком, что знаю о нем.

— Первое, что я заметил, товарищ генерал, это то, что полк работает не на полную мощность. Выезжают пока на «стариках». Многие экипажи не имеют ни одного боевого вылета. Во-вторых, должен сознаться, что в полку всё происходит без моего ведома, всё идет мимо меня и не совсем так, как мне бы хотелось.

И я рассказал всё, что думал, что наболело у меня на душе, поделился своими планами и намерениями.

— Ну так вот, — подвел итог беседы генерал Федоров, — у вас неплохие задатки организатора, мы это определили по вашей работе в эскадрилье и поэтому рекомендовали вас на должность командира полка. Полк имеет богатые резервы. Нужно поработать, нужна крепкая рука. Больше уверенности в себе. Действуйте, опираясь на коммунистов, а мы вас поддержим.

И я начал действовать.

Стояла нелетная погода. Полк продолжал устраиваться на новом месте. Выбрав подходящее время, я решил созвать совещание руководящего состава полка. Собирались неохотно. Некоторые пришли с большим опозданием. За другими пришлось посылать вторично. Наконец все в сборе. Ждут, что будет дальше, — одни с любопытством, другие с недоумением, третьи с недовольством — оторвали от работы.

— Я собрал вас, товарищи, — сказал я, преодолев волнение, — чтобы выяснить один очень важный для меня вопрос: кем я здесь, по вашему мнению, являюсь — командиром полка или бедным родственником на богатой свадьбе?