Тертуллиан - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Тертуллиан
• Издательство: АСТ. Северо–Запад Пресс
• Жанр: Религия
• Год: 2004

---

Всякая терпимость такого рода оборачивается идолопоклонством. Ты почитаешь тех, чьим именем были скреплены выполняемые тобой обязательства. Я знаю одного человека, да простит ему Господь, который, когда ему кто–то в споре на людях сказал: «Да покарает тебя Юпитер!», ответил: «Того же и тебе желаю!» Что, разве по–другому ответил бы язычник, который верит в Юпитера, что он бог? Даже если бы этот человек ответил не той же бранью, пускай бы даже в ней вовсе не упоминался никакой Юпитер, все равно он подтвердил бы ею, что Юпитер—бог, которым его выбранили, а он так недостойно себя повел, ответив бранью. На что ты оскорбился, когда тебя выбранили именем то–го, о ком ты знаешь, что его нет? Ведь если ты вышел из себя в ответ на это, то тем самым подтвердил, что он есть, и идолопоклонство будет проявлением твоего страха, причем в большей степени, если ты ответишь той же бранью, потому что этим воздашь Юпитеру те же почести, что и тот, кто тебя к этому побудил. Верный христианин должен в этом случае рассмеяться, а не выходить из себя. Более того, согласно нашему учению, тебе самому следует вовсе не проклинать Именем Божьим, но им благословлять, чтобы и идолов низвергнуть, и Бога проповедовать, и исполнить предписание нашего учения.

22. Так же человек, посвященный в христианство, не может смириться с благословением языческими богами. Он всегда будет отвергать оскверняющее благословение и, претворяя его в Божье, очищать. Благословлять языческими богами—все равно, что проклинать Именем Божьим. Если я подам кому–либо милостыню или окажу какое–либо другое благодеяние, а тот человек призовет на меня милость своих богов или демонов–покровителей города, то тем самым мое приношение или деяние превращаются в почитание идолов, что уничтожает благодать благословения. А почему бы тому человеку не узнать, что я действовал во Имя Божье, чтобы тем самым и Бог прославился, и демоны не почитались через то, что я сделал ради Бога? Если Богу известно, что действовал я ради Него, то Ему известно и то, что я не хотел обнаружить, что сделал это ради Него, так что я до некоторой степени обратил Его повеление на пользу идолам. Многие возразят, что не следует себя навязывать. Я же полагаю, что не следует и отрекаться от себя. Ведь отрекается тот человек, который всячески старается в любом деле показать, что он—язычник. А всякое отречение—это, разумеется, идолопоклонство, как и всякое идолопоклонство—отрицание либо на словах, либо на деле.

23. Имеется еще одна разновидность идолопоклонства. Она вдвойне опасна, поскольку совершается и на деле, и на словах, хотя некоторые и льстят себя надеждой, что и в том и в другом случае за ними вины нет, так как деяния никто не видит, о слове никто не свидетельствует. Именно, занимая деньги у язычников под залог, христиане дают расписку с клятвой, но то, что тем самым они поклялись, отрицают. «Мы не желаем этого и знать, — говорят они. — Знаем только время, когда будет разбираться дело и место слушания, а также имя судьи». Но ведь Христос велел нам не клясться вообще, — скажем мы. «Но я же только написал, а ничего не сказал; язык, а не буква скрывает в себе опасность». Тут уж я призываю в свидетели природу и совесть. Природу— потому что рука не может написать ничего, даже при неподвижном языке, что не было продиктовано душой. Ведь даже когда говоришь, это душа диктует то, что возникло в ней самой или заимствовано ею откуда–нибудь. И не стоит говорить, что распи–ска была кем–то продиктована. Тут я призываю в свидетели со–весть и спрашиваю, не душой ли воспринимается то, что диктует другой человек, а уж душа то ли в сопровождении языка, то ли без него передает это руке? Хорошо сказано Господом о грехе души и совести: Если вожделение или зло поселились в сердце человека, это все равно, как если бы он уже был преступником .

Следовательно, ты сознавал то, что происходило в твоем сердце, поскольку не можешь утверждать ни того, что этого не знал, ни того, что не хотел. Ведь когда ты сознавал, ты знал, а когда знал, опять–таки хотел. Так что в этом случае имеется и деяние и помышление о нем. И ты не можешь оборониться от большего греха меньшим, говоря, что клятва твоя была ложной, поскольку ты не делал того, в чем клялся. «По крайней мере от Бога я не отре–кался, — говоришь ты, — поскольку не клялся». Но как же, даже если ты и не поклялся, ты все же утверждал, что клянешься, если согласился на такую сделку? «Не имеет силы то, о чем не говорится при заключении письменной сделки и о чем молчат буквы». — Ведь и Захария, наказанный временной немотой, смог ее преодолеть, разговаривая посредством души. Своими руками продиктовал он слово, идущее из глубины сердца, без языка смог произнести имя сына. Речь его раздавалась из–под пера, и рука его звучала на письме яснее и звучнее всякого звука. Как можно задаваться вопросом, говорил ли тот человек, о котором точно известно, что он говорил! Помолимся же Господу о том, чтобы никогда нам не приходилось оказываться в таком положении, когда необходимо заключить подобную сделку. Если же все–таки это произойдет, да наградит Господь братьев наших возможностью нам помочь или же нас самих—такой твердостью, чтобы преодолеть неотступность нужды. В противном случае эти заменяющие речь строки отрицания Бога будут предъявлены против нас в Судный день, и подписаны они будут уже не стряпчими, но ангелами.

24. Среди таких вот скал и заливов, мелей и проливов идолопоклонства, под парусом Духа Божьего плывет корабль веры. Кораблю этому ничто не угрожает, если вера зряча, он в безопасности, если вера восторженна. Тем же, кто упал с корабля, не выплыть из глубин, тем, кто с него сброшен, не избежать погибели, тем, кто погряз в идолопоклонстве, не одолеть водоворота. Всех, кого захлестывает поток идолопоклонства, заглатывает пре–исподняя (ad inferos). И пусть никто не говорит: «Кому же тогда под силу уберечься?» Следовало просто оставить мир. Разве не лучше уйти от него, чем оставаться и быть идолопоклонником? Нет ничего легче, чем обезопасить себя от идолопоклонства, если в душе присутствует страх перед ним. Любая нужда не так страшна, как опасность идолопоклонства. Потому–то Дух Святой и ослабил через апостолов наши узы и оковы, дабы мы свободнее избегали идолопоклонства. Это и будет нашим христианским законом, а раз он так прост, тем полнее следует его исполнять, ибо через это нас будут узнавать и проверять язычники. Этот закон следует предлагать приступающим к вере, а вступающим в нее— запечатлевать в сердцах, дабы приступающие поразмыслили, верные соблюдали, а неверные от него отказывались. Не так страшно, если, словно во втором ковчеге, в Церкви окажутся ворон и коршун, волк и собака, а также змея. Но ясно, что идолопоклонников там не должно быть. Никакое животное невозможно себе представить перевоплотившимся в идолопоклонника. А чего не было в ковчеге, не должно быть в Церкви.

О прескрипции [против] еретиков

1– 2. Само существование ересей свидетельствует о подлинной вере

1. Обстоятельства настоящего времени особенно побуждают нас к следующему напоминанию: мы не должны удивляться нынешнему множеству ересей — ни тому, что они существуют (ибо существование их было предвозвещено  [270]), ни тому, что они подрывают чью–то веру (они для того и существуют, чтобы вера укреплялась в испытаниях). Значит, суетно и неосмысленно многие поражаются тем, что ереси имеют подобную силу. Сколь больше они были бы поражены, если бы ересей не было вовсе! Раз нечто определено к непременному бытию (и, значит, обрело причину своего существования), оно не может не быть, ибо подвластно силе, благодаря которой и существует.

2. Не удивляемся же мы ни тому, что существует лихорадка, предназначенная в числе прочих смертоносных и мучительных недугов на погибель человека (а она ведь существует), ни тому, что она губит людей, ибо для этого она и существует. Поэтому, если мы ужасаемся, что ереси, ниспосланные для ослабления и погибели веры, таковы, то прежде нам следовало бы ужаснуться тому, что они вообще существуют: раз они есть, то имеют силу, а раз имеют, то и существуют. Впрочем, лихорадка как зло и по своему назначению, и по своему действию нам, конечно, скорее отвратительна, нежели удивительна; насколько в наших силах, мы бережемся от нее, не имея возможности уничтожить.

Напротив, ересям, которые несут вечную смерть и пламя жестокого огня, кое–кто предпочитает удивляться за великую их силу, нежели этой силы избегать, хотя вполне способен избежать ее. А между тем они и не будут иметь такой силы, если этой силе перестанут удивляться. Ведь в соблазн впадают как раз тогда, когда удивляются, или, напротив, поскольку впадают, то и удивляются, — как будто сила ересей проистекает из некоей истины. И, правда, удивительно, что зло обладает такой силой; но лишь потому, что ереси сильны для тех, кто слаб в вере. В состязании кулачных бойцов и гладиаторов чаще всего кто–то побеждает не потому, что храбр и непобедим, а потому, что побежденный был слабосилен. А затем этот же самый победитель, выйдя против сильного противника, уходит побежденным. Не иначе и с ересями: они сильны благодаря чьей–то слабости, но бессильны, если встречают крепкую веру.