Исидор Пелусиот - Письма

• Название: Письма
• Автор: Исидор Пелусиот
• Издательство: Издательство им. святителя Игнатия Ставропольского
• Жанр: Религия
• Год: 2001

---

144. Пресвитеру Зосиме.

Многие (если скажу все, то это, может быть, сделает слово мое жестким) весьма сильно и зло осмеивают тебя, и я желал бы, чтобы в насмешках их не было правды. Однако родной брат твой, плача и сетуя о тебе, сообщил нам то же, если не еще более тяжкое, известие. Он умоляет извлечь тебя, если можно, из глубины похотливости, в которой ты, на погибель голове своей, состарился, решительно отказавшись послушаться того, кто советовал тебе не вдаваться в овладевшие тобою пороки. Посему написал я тебе, чтобы ты, человек, который погряз во всех пороках и, будучи на пути к старости, ведет себя по–юношески, пришел в себя, подумал о срамоте непотребства, о старости, к которой приближаешься, о Божественном священстве, в которое, не знаю как, ты вторгся, об укоризнах и соблазнах в настоящем и о будущем наказании. Ибо как ты посоветуешь уцеломудриться юношам, не присоветовав этого себе и на старости лет? Как не содрогаешься, делая такие дела и приступая к жертвеннику? Как осмеливаешься касаться Пречистых Таин?

Посему советую тебе (хотя это и прискорбно, но пусть дерзновенно будет высказана правда): или перестань делать такие дела, или удались от досточестного жертвенника, чтобы не призвать тебе когда–нибудь огня с небес на свою голову, подающую ленивым повод произносить их любимые слова.

145. Ему же.

Слышу, что один мудрый муж, не обольщенный деньгами и поборник добродетели, встретился с тобою и ради твоего исправления преодолел все, что надлежало, но был отпущен тобою без успеха, не сумев принести тебе ни малой пользы; так как болезнь твоя сильнее изобретенного им врачебного искусства. Должно было тебе отстать от порока, удивляясь изяществу его понятий, его разуму, уважая его образ мыслей; а ты отослал его от себя не только без успеха, но и сопроводив оскорблением.

Посему что же с тобой делать? Если все для тебя бесполезны, да и советом ты пренебрегаешь, и смех над тобою людей ты попираешь ногами, и то, что многие тобою соблазняются, не ставишь ни во что, и Божий страх тебе недоступен, и над угрозою Суда ты смеешься, то значит, что мы, сами того не зная, рассуждаем с каменным сердцем.

146. Градоначальнику Едесию.

Поскольку при воспламенении раздражения возгорается брань, а с угашением не угасает, то никогда не ввергай себя в жестокие брани, и особенно если дело не касается благочестия и добродетели. Ибо за них только потребно подвизаться даже до крови, чтобы не изменить ни первому, ни последней.

147. Схоластику Исхириону.

Когда высота ума ведет не к высокомерию, а к скромности, тогда избегает она и кичливости, и раболепства, не позволяя, чтобы неблагообразное примешивалось к благоприличному.

148. Петру.

Хотя, как писал ты, при самоуправстве Евсевия никто из возлюбивших добродетель не видел для себя другой причины гибели, кроме самой только добродетели (потому что он принимает решение прежде суда и напоминание ему о будущем Суде ускоряет погибель напомнившим), однако же не унывай духом. Всевидящее Око не попустит, чтобы порок до конца торжествовал над добродетелью. Напротив того, Оно и соделает, что Ему подобает, и воздаст должное и добродетели, и пороку.

149. Схоластику Кирру.

Знай, что малое по видимости грехопадение, если его продолжать, переходит в великое зло. Поговорка: «за этим ничего не будет», делает так, что порок овладевает жизнью. Многие думают, что с любопытством смотреть на чужую красоту ничего не значит; но от сего рождаются прелюбодеяния и расстройства в домах. Я умолчу пока о том, что у нас тот, кто смотрит с вожделением, и прежде совершения дела наказывается как прелюбодей, — умолчу же потому, что теперь слово мое к тебе, не верящему Священным Писаниям и говорящему, что со всею охотою послушаешься Демосфена.

Итак, знай, наилучший, что сие и ему не было неизвестно, но он ясно взывает: «Ежедневная праздность и бездеятельность каждый раз как в частной жизни, так и в городах не вдруг делают ощутимым то, что о чем–либо вознерадели, но бывают заметны по общему ходу дел». Посему если почтешь Демосфена достойным доверия, то послушайся хотя бы его и положи конец малым проступкам, чтобы не начались большие.

150. Воину Исаии.

Многие из людей, судя по себе, произносят приговоры и о других. Сребролюбец не верит, что кто–то может быть нестяжательным, невоздержный — что кто–то может быть целомудренным, жестокий — что кто–то может быть человеколюбивым, любостяжательный — что кто–то может быть милосердным. Напротив того, целомудренный, а также нестяжательный и человеколюбивый, многих почитают таковыми же. Посему, если будешь судить о всех ты, у которого, как справедливо говорят, о всех один и тот же приговор, то не подивимся; ибо, вероятно, и с тобою случилось то же.

151. Ему же.

Многие, потерпев падение и возобновив борьбу, одержали победу над страстями, которыми прежде, как сознавались, были побеждены. Посему если и ты многократно падал, то приди, наконец, в себя.

152. Петру.

Должно быть, не знаешь ты, блаженный, что не только благоразумие поучающего и красноречие подающего совет могут пристыдить впавшего в проступок, но более благопризнательность того, кому подается совет; ибо в его власти убедиться и не убедиться.

Если же не веришь, то смогу убедить тебя, представив один пример, с которым не возможет сравниться никакой другой.

Что красноречивее Слова или что премудрее Премудрости, Которая изрекла так много кратких и в такой степени сильных убеждений, чтобы подавить сребролюбие в Иуде, и не преуспела в этом — не по собственному Своему бессилию, но потому, что слушавший был господином своей воли, по закону свободы, делающей достоверным и самое учение о Суде.

Посему если сие действительно так, то достоин одобрения тот, кто исполняет свою обязанность; порицания же и осуждения достоин тот, кто не убеждается добрыми советами. А кто вину убеждаемого обращает на не сумевшего его убедить, тот малосмыслен, как не знающий свойства вещей Божественных и человеческих.

153. Епископу Леонтию.

Подлинно, как написал ты, много смущений вторглось в Церковь. Где имя мира, там ликуют дела брани. Происходит же сие от того, что во многих и различных делах погрешили те, кому вручено учительское достоинство. Не перечисляя всего порознь, упомяну об одном деле, достоуважаемом, великом и славном, к которому относится все прочее и которое сделало так, что соборы апостольские служат как бы светилами повсюду во вселенной. А ныне, от того, что оно оставлено в нерадении, Церкви наполнены замешательством. Что же это такое? Скажу смело, а иначе и не мог бы.

Именно: тогда в священство возводились любители добродетели, а ныне возводятся сребролюбцы, тогда — избегавшие священства по причине величия начальства или власти, а ныне — видящие в нем множество забав, тогда — возвеличенные произвольною нестяжательностью, а ныне — обогащенные произвольною любостяжательностью, тогда — имеющие пред глазами Божественный Суд, а ныне — не имеющие о нем и понятия, тогда — готовые принимать на себя удары, а ныне — готовые их наносить. И должно ли говорить много? Достоинство сие ниспало уже, кажется, из священства в самоуправство, из смиренномудрия — в гордыню, из поста в роскошь, из домоправления во властительство; ибо хотят не распоряжаться, как домоправители, но присваивать себе, как владетели.

Но сие не о всех говорится, а только о виновных, ибо есть и такие, которые живут по апостольскому образцу. Но они не осмеливаются вымолвить ни слова, хотя и весьма достойны порицания за одно то, что, убоявшись множества невоздержных, нерадят о таковом исправлении, которое является их долгом.

154. Пресвитеру Даниилу.

Человек, обязанный просить у тебя извинения, и не просит его, и не беспокоится об этом, почему и ты мог бы почесть для себя извинительным не прощать ему причиненной тебе обиды. Однако же ты, несмотря на то, дай ему прощение, если можно, позвав его к себе. А если это невозможно, прости его ведуше и не показывай своими поступками, что желаешь отомстить. Тогда и он, пристыженный твоим любомудрием, сам себя накажет, как оскорбивший святого мужа.

155. Епископу Феодосию.

Не стыдно уступать над собою победу в том, что преодолеть невозможно. Посему и ты не почитай побежденными тех, которые не могли сказать что–либо, равное заслуженным тобою похвалам. Но, одобрив их произволение, извини их немощь. Почитая для себя лучшим сказать недостаточно точно, нежели подпасть обвинению в небрежении, осмелились они взяться за дело, для них недоступное.

156. Пресвитеру Зосиме.

Прежний твой проступок казался извинительным, потому что имел благовидный предлог, а именно мнимую защиту брата. А теперешнему проступку не имеешь никакого подобного прикрытия, но ты себя им лишил и прежнего извинения. Ибо если прежде ты мстил за обиженного брата, то почему ныне того самого, за кого, как говоришь, тогда мстил, не стыдишься обижать и отовсюду гнать? Итак, из этого стало явно, что и то делал ты по своему произволению. Кто не пощадил брата, тот пощадит ли чужого?