Людмила Жукова - Лодыгин

• Название: Лодыгин
• Автор: Людмила Жукова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-00373-Х

Широкий круг читателей знает замечательного русского инженера, ученого А. Н. Лодыгина как изобретателя лампы накаливания. Но, помимо этого, вошел он в историю техники как один из основоположников электротермии, как автор удивительных по смелости замысла проектов летательных аппаратов. Менее известна общественная деятельность А. Н. Лодыгина, в молодости близкого к народовольческим кругам, а в зрелые годы многое сделавшего для изучения и освоения естественных производительных сил Отечества. Второе издание книги дополнено рядом новых сведений о жизни и деятельности изобретателя, ставших известными благодаря усилиям автора — историка и литератора Л. Н. Жуковой.

---

Вестингауз, как и русские электротехники, стоял за применение переменного тока и полемизировал с Эдисоном. Парадоксально, что в конце жизни он получил за мужественную защиту переменного тока высокого напряжения «Золотую медаль Эдисона» — ярого противника переменного тока!

В 1886 году Вестингауз решил открыть завод по производству ламп накаливания и пригласил на работу Лодыгина — их творца и известного поборника переменного тока. У Вестингауза в это время работал и знаменитый электротехник, югослав Никола Тесла, ушедший в 1884 году из компании Эдисона в Париже и разрабатывающий в это время различные конструкции многофазных машин и схемы распределения многофазных токов. (Его изобретения — электрический счетчик, паровые поршневые машины, частотомер, а в 1934 году Тесла проделает серьезные опыты по расщеплению атомного ядра с помощью электростатических генераторов высокого напряжения.) Знакомство с Лодыгиным в фирме «Вестингауз» повлияло на написание Теслой статьи о переменном токе в русский журнал «Электричество» в 1892 году.

За 6 лет работы у Вестингауза Лодыгин имел возможность провести много экспериментов с лампой накаливания.

В 1893 году лампам фирмы «Вестингауз», а не эдисоновским отдали предпочтение устроители Всемирной выставки в Чикаго: их было 100 тысяч — ярких долгогорящих шаров на 105 вольт, не вакуумных, как все прочие до сих пор, а заполненных азотом!

Еще в своей «Теории дешевого электрического освещения» двадцатипятилетний Лодыгин высказывал идею о возможном наполнении колбы газами! В лице Вестингауза он нашел сторонника своих взглядов.

В поле зрения Вестингауза попадали практически все направления техники: он разрабатывал и двигатели на природном газе, и паровые турбины, и трансформаторы, и тормоза, и все он хотел сделать хорошо и по-новому. «Его целью не было обогащение — творчество было для него жизненной необходимостью». Справедливости ради следует добавить к этой идеальной характеристике, данной биографом Мачоссом, что, обеспечивая монополию «своему тормозу», Вестингауз жестоко подавлял конкурентов как в США, так и в России — Липковского, Казанцева — изобретателей тормозов. Здесь в нем говорил капиталист.

Но страсть к творчеству объединяла одаренных людей вокруг Вестингауза: инженера К. Ската, которого Лодыгин называет своим «старым приятелем», Шаменбергера, Купера, Хевита…

Похоже, что уход от Вестингауза и переезд в Париж связаны со знаменательным событием в одинокой жизни Александра Николаевича.

В Питтсбурге он снимал квартиру в доме педагога-лингвиста Франца Шмидта, выходца из Германии. Одна из четырех дочерей его, Алма, пожелала изучать русский язык и вела долгие разговоры с постояльцем на его родном языке. Он с юмором рассказывал ей о перипетиях своей драматической жизни, в лицах изображая знакомых, друзей и недругов. Читал стихи русских поэтов и свои.

Благонравным Шмидтам-родителям показалось, что их юная дочь влюблена в знаменитого, но немолодого русского, и они напомнили о р&знице в возрасте. Со свойственной ему решимостью Лодыгин прервал знакомство разом — отбыл в Париж. Но в ответ на его послание оттуда, уведомляющее, что он жив-здоров и всегда будет помнить уютный дом Шмидтов, пришла телеграмма: «Выезжаем с сестрой в Париж. Встречайте. Алма». Их знакомство продолжалось еще полгода.

14 (26) марта 1895 года состоялось бракосочетание Александра Лодыгина и Алмы Шмидт по гражданскому обряду. Адрес проживания — отель Монж, 55 рю Монж.

Не только жену, но и надежного друга нашел в лице Алмы Александр Николаевич. Когда в 1900 году в Париже проходила Всемирная выставка и представлявшие Россию электротехники чествовали Лодыгина — творца электросвета, Алма так сдружилась с ними и «прониклась русским духом», что предложила повторить бракосочетание по православному обряду. Оно состоялось в церкви святой Троицы и Александра Невского в присутствии многочисленных друзей из России…

В «Открытом письме гг. членам Всероссийского национального клуба» Лодыгин, рассказывая о так называемых корреспондентских школах в США, упоминает об

Алме Францевне: «Чтобы изучить гораздо ближе метод и продуктивность его, я прошел три различных курса, а моя жена, чтобы помочь мне в этом изучении, проходила в то же время два других курса».

Она помогала мужу изучить систему обучения, приобретая две профессии, ей вряд ли нужные, хотя именно в эти годы стала матерью двух девочек, — дочь Маргарита родилась 15 января 1901 года, а Вера — 16 августа 1902 года.

В музее связи имени А. Попова в Ленинграде сохранилось письмо Александра Николаевича из Америки в Россию, к сестре Сергея Кривенко, Екатерине Николаевне. Датировано оно 9 февраля 1901 года.

«Многоуважаемая Катерина Николаевна, поздравляю Вас, а главное себя с рождением у меня дочери. Она, впрочем, теперь уже девица взрослая, так как ей идет четвертая неделя — она родилась 15/28 января. Имя ея Маргарита, а мы зовем Рита, — спешит поделиться своей радостью пятидесятитрехлетний Александр Николаевич. — Девочка родилась очень здоровая и при рождении весила 11 фунтов. Мы ею не нарадуемся, она ребенок совершенно некапризный и терпеливый, точь-в-точь ея мать по характеру…»

Как-то сразу эти слова дают представление о духе семьи, а приподнятый тон всего шестистраничного письма, из которого четыре — рассказ о дочке, а два — о тяжелом материальном положении семьи и о «разном», говорят о счастливом даре — огромной жизненной силе, что не давала Лодыгину падать духом в самые трудные годы жизни, о бойцовском характере.

«Когда она голодна, — пишет он снова о дочери, — то начинает кряхтеть, и только если уж очень долго ей не дают есть и, главное, когда она потеряет надежду, то закричит, а если взять ее на руки и заняться ею, она переносит все терпеливо. Поевши, она засыпает и спит, пока не проголодается. Все находят, что она замечательно красива и до мелочей похожа на меня, — с юмором продолжает он, — говорят, что она даже охает и ручонки держит, как я».

Письмо Екатерине Кривенко Александр Николаевич пишет в ответ на ее просьбу прислать в Россию его биографию для публикации в каком-то журнале. Но до этого главного, что интересует Кривенко, Лодыгин добирается лишь в конце письма:

«Мою биографию я Вам напишу, только не могу обещать это скоро, потому что времени у меня нет».

И далее — рассказ о трудностях, которые переживает семья изобретателя: «Я работаю здесь пока как рабочий-электрик, и плата моя по часам: 42 копейки в час… 120–140 рублей в месяц. Я обязательно должен работать каждый день, не исключая воскресенья, — 10 1/2 часов в день, а иногда приходится вставать в 5 утра, а прихожу я домой после 7 вечера, иногда же в 10 часов… Так что после такого дня работать трудно, хотя я после часа сна все же работаю».

Действительно, эти годы для Лодыгина — работа в электротермии. Он думает над конструкциями электрических печей для плавки из руд металлов, ибо развивающаяся промышленность нуждается в чистых и сверхчистых металлах, а привычные способы не могут дать металлов такой чистоты. Кроме того, он в этот год много учится — проходит заочно «специальный курс по электрическим железным дорогам, телефону и телеграфу…».

Совсем скоро эти знания ему пригодятся — в Нью-Йорке — начинается подготовка к строительству подземной дороги — делу новому, трудному.

«Но все-таки биографию я Вам пришлю, только буду писать понемногу и не каждый вечер, — заключает письмо Александр Николаевич, — думаю, что меня поддержит то, что я теперь с женой и с ребенком вместе, а не в разлуке с ними — это для моральной энергии, а для физической продолжаю брать ванну в 5 часов утра — холодную как лед».

В приписке к письму Александр Николаевич просит Кривенко сходить в Петербургский электротехнический институт, который присвоил ему звание Почетного инженера-электрика, и выслать ему этот диплом — «пригодится при устройстве на лучшую работу».

С этих пор и до конца жизни Лодыгин будет всегда подписываться только так: «Почетный инженер-электрик А. Лодыгин».

Судя по тому, в какой круг достойнейших его включили этим званием, — о нем помнят на родине, и Лодыгин решает вернуться в Россию.

«Мы надеемся вернуться в Россию в будущем октябре, когда ребенка отнимут от груди. В ожидании возможности лично поблагодарить Вас, я и моя жена крепко жмем Вашу руку… Ваши Лодыгины».

Но с отъездом пришлось задержаться…

О жизни Лодыгина за границей в 90-е годы дают некоторые сведения анкета из архива трамвайного управления и две публикации: «Открытое письмо гг. членам Всероссийского национального клуба» с приложением и «Техническое образование и идеалы американских инженеров».

Анкета свидетельствует, что с 1888 по 1894 год Лодыгин работал в фирме «Вестингауз», где «был участником или свидетелем всего развития электрической промышленности, приложения ее к морскому и военному делу, беспроволочных телеграфов и проч.».