Кит Холлиэн - Четыре степени жестокости

• Название: Четыре степени жестокости
• Автор: Кит Холлиэн
• Издательство: АСТ; Астрель; Полиграфиздат
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-071668-5, 978-5-271-37238-4, 978-5-4215-2536-3

Тюрьма строгого режима Дитмарш. Здесь отбывают срок самые опасные и жестокие преступники.

Один из них, девятнадцатилетний Джош Рифф, пытается отдать на хранение надзирательнице Кали Уильямс загадочный комикс «Четыре степени жестокости», написанный его приятелем. Поначалу Уильямс отказывается. Но вскоре автор комикса исчезает из камеры при таинственных обстоятельствах… и Уильямс становится интересно: что стоит за его внешне простенькими рисунками?

Так начинается захватывающая история убийств и обманов, тайных обществ и странных шифров.

Истории, в которой комикс играет роль путеводителя по подлинной, темной и жестокой жизни тюрьмы Дитмарш — места, где нельзя отличить правого от виноватого, а преступника — от хранителя закона.

---

Руддик сидел за столиком напротив бара. Он заметил, что я плохо выгляжу, словно ему было важно, чтобы я выглядела хорошо. Он пил «Маргариту» с лаймом и со льдом. Но заверил, что она безалкогольная. Я заказала томатный сок, чувствуя потребность в витамине С.

Когда официантка ушла, он подвинулся в угол, расположился поудобнее и потянулся.

— Прости, что не связался с тобой раньше. Они проверяют мою электронную почту и телефонные звонки.

— Кто они?

Руддик промолчал.

— Так это правда насчет порнографии?

— Разумеется, нет, — резко ответил он. — Два года назад я расследовал деятельность порностудии, распространявшей видео в Интернете. Она находилась в одной из тюрем в Теннеси.

Официантка принесла мне сок и корзинку с сырными чипсами. Она спросила, что мы будем есть. Мой желудок еще не был готов принимать пищу, и я отказалась. Руддик заказал какое-то блюдо с курицей.

— Порностудия в тюрьме? — спросила я.

— В информационном центре тюрьмы создали небольшую фирмочку, где работали заключенные. Сначала мы заподозрили воровство с кредитных карт, когда на счетах у зэков стали неожиданно появляться крупные суммы, а затем выяснили, что они использовали Интернет в информационном центре, чтобы распространять видео и фотографии порнографического содержания. Во время расследования я посетил несколько подобных сайтов и пару раз переводил им деньги, чтобы посмотреть, куда приведет меня след. Но так случилось, что меня самого поймали с поличным. Вскоре с меня сняли все обвинения, но слухи распространились среди моих коллег-надзирателей. И вероятно, кто-то из них проболтался. Но откуда бы ни просочилась эта информация, кто-то явно пытается помешать нам. Так происходит, когда подбираешься слишком близко. Такая игра не бывает чистой. Всегда можно раскопать какую-нибудь грязь. Я знал об этом, поэтому не паникую и тебе не советую. Сначала все будет плохо, но затем ситуация улучшится. Поверь мне.

— Не знаю, смогу ли дождаться этого улучшения. У меня в машине мешочек с наркотиками, а Фентон считает, что это я его сдала.

— Ему нужно, чтобы поставка наркотиков продолжалась. Скоро тебе позвонят и попросят передать новую партию. Наркотики приведут нас к чему-то интересному. Но тебе больше не нужно самой выполнять тяжелую работу. Просто будь всегда начеку и занимайся мелкими делами. Меня разоблачили. Теперь мне терять нечего. И я возьму остальное на себя.

Он открыл дипломат и вытащил бумаги. Опять его проклятые бумаги.

— Что ты там говорила по поводу комикса, насчет денег и посланий в рисунках? Меня очень заинтересовала эта идея.

— В смысле?..

— Что, если эти послания служили своего рода валютой? В прежние времена, когда у правительства США еще не было своей валюты, любая банкнота могла сыграть роль денег. Иногда это была всего лишь долговая расписка, но в шахтерских городах подобный процесс был более организованным. Мы называем такие бумаги облигациями. Но главная проблема облигаций, как и любых других ценных бумаг, заключается в том, чтобы защитить их от подделок. Здесь требуется печать подлинности, определенные метки, которые затрудняли бы копирование. Иначе она превратится в бессмысленный клочок бумаги.

— Думаешь, Кроули рисовал облигации?

— Очень возможно, — кивнул Руддик. — В тюрьме ты должен скрывать, что облигация — это своего рода валюта, иначе тебя обвинят в противозаконной деятельности.

Появилась официантка с подносом. Что бы там ни заказал Руддик, но его блюдо шипело и шкворчало на металлической сковородке. Еще она принесла маленькую корзинку с лепешками-тортильями. Глядя, как жадно Руддик поглощает пишу, я подумала, что ему нечасто удается выкроить время для еды.

— Но это все болтовня. Тебе должно понравиться то, что я разузнал о Хаммонде. — Он сложил тортилью, положил на нее курицу с перцем и засунул себе в рот. Прожевав и проглотив пищу, он продолжил: — Я поднял кое-какие свои контакты и выяснил очень интересные вещи. Примерно двадцать лет назад ФБР расследовало деятельность нескольких криминальных группировок в крупных региональных центрах, чьи лидеры продолжали руководить ими, находясь в федеральных тюрьмах или исправительных учреждениях штата. Даже оказавшись за решеткой, главари не сдавали своих позиций. Более того, дела у банды, как правило, начинали идти в гору.

— Что ты имеешь в виду?

— Как только главари оказывались в тюрьме, деятельность группировки становилась более изощренной, а результаты — более эффективными. Они придумывали новые способы ведения отчетности и финансовой документации, создавали вертикаль власти для осуществления контроля и наблюдения. Их дела шли особенно хорошо, когда они привлекали к работе сотрудников тюрем.

— Офицеров охраны?

— Да. А также секретарей, медицинский и обслуживающий персонал. Иногда в этом было замешано даже старшее руководство из администрации начальника тюрьмы. Все, так или иначе, были замешаны в этом. Например, пока Хаммонд находился в абсолютной изоляции, деятельность преступных группировок в Дитмарше, а также в ряде тюрем штата, связанных с Дитмаршем, совершенно не ослабла. Он продолжал управлять ими, как и прежде. Возможно, даже лучше.

— Но он находился в полной изоляции. Маккей говорил, что он начал сходить с ума.

Руддик покачал головой:

— Неправда. Он использовал надзирателей, чтобы те выполняли его работу. В ФБР смогли это выяснить, когда было уже слишком поздно. Они узнали обо всем от офицеров охраны, которые осуществляли надзор за Хаммондом, позже часть из них привлекли к суду за коррупцию. Они выполняли его работу, пока Хаммонд сидел под замком. «Социальный клуб Дитмарша» прогнил насквозь.

— Некоторые из них совершили самоубийство.

— Иначе ФБР удалось бы арестовать гораздо больше народу. После того как надзиратели начали сводить счеты с жизнью, государственные обвинители уже не могли до них добраться. Настроения в обществе также претерпели изменения. Кто-то решил, что причиной самоубийств стало давление со стороны следствия и что на самом деле эти офицеры невиновны. Поэтому в скором времени дело было закрыто.

— А что же случилось с Хаммондом?

— Тактика полной изоляции не оправдала себя, однако это была не такая уж и плохая идея. Поэтому ФБР решило изъять главарей преступных группировок из привычной среды обитания и разместить в разных тюрьмах по всей стране. За ними следили специально подготовленные офицеры охраны и сотрудники администрации. Им запрещали видеться с семьей, ограничивалось общение с адвокатами. Метод имел положительный результат: о тех людях стали забывать. Они словно исчезли.

— По-моему, замечательно. — Меня не смущало, что с отпетыми уголовниками обращались подобным образом.

— Хаммонд вступил в эту программу добровольно. Он стал одним из флагманов этого движения. Вот как ему удалось покинуть Дитмарш.

— И Хаммонд изменился, — подхватила я. — Стал информатором и начал выступать с речами против организованной преступности.

— Некоторые агенты, организовавшие эту программу, предсказывали подобное развитие событий. Как только криминальных лидеров изолировали от их группировок, они начинали чувствовать себя в безопасности и могли изменить стиль жизни. Могли даже согласиться на сотрудничество и предоставлять информацию, чтобы получить некоторые привилегии. Именно про это я и хотел рассказать тебе историю.

— Какую еще историю?

— Мы хотели дискредитировать их, запятнать репутацию криминальных лидеров, которых рассадили по разным тюрьмам. Поэтому распространяли слухи о том, что они стали давать свидетельские показания в обмен на возможность начать новую жизнь в стенах тюрьмы. Говорили, что их сотрудничество хорошо оплачивается.

— Значит, на самом деле ничего этого не происходило?

Руддик покачал головой:

— Ни с кем, кроме Хаммонда.

Он передал мне нечеткую ксерокопию газетной статьи. «Контра Коста таймс» за 8 марта 1995 года. На фотографии человек, судя по всему, заключенный, стоял у микрофона и отвечал на вопросы собравшихся, Его руки были разведены в стороны, будто он размахивал ими и воздухе. Подобную непринужденную манеру держать себя я видела на фотографии Хаммонда из журнала «Таймс», но здесь его глаза не закрывала черная полоска. Я внимательно пригляделась к фотографии, но не смогла узнать его.

— Хаммонд был не таким, как все. Он не хотел исчезнуть, и ему удалось убедить кого-то из руководителей программы, что он добьется большего, если будет публично выступать против организованной преступности. Он общался с недавно осужденными зэками, рассказывал о выборе, который они могли сделать во время заключения. Он читал весьма эффективные и полезные лекции о развитии личности, а также о том, как избежать наркотиков и участия в криминальной деятельности. Этот процесс состоял из четырех этапов. Избавься от своего прошлого. Измени свой образ мысли. Усвой новую манеру поведения. Подари себе лучшее будущее. Многие администраторы тюрем и педагоги, работавшие с заключенными, подхватили эту идею. Она была очень привлекательной: убийца-рецидивист и лидер криминальной группировки рассказывал о личностном росте, об отказе от наркотиков, от криминальной деятельности и поведения, которое могло разрушить твою жизнь. Каждый месяц он записывал кассеты, которые рассылались по тюрьмам всей страны и еще эффективнее могли воздействовать на зэков.