Ева Хорнунг - Дог-бой

• Название: Дог-бой
• Автор: Ева Хорнунг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02281-3

Москва. Наши дни. Маленький Ромочка остается один в брошенном доме. Съев все найденные в буфете припасы, он одевается и выходит на улицу. Прохожие не обращают на него внимания. Ромочка видит красивую большую собаку и идет за ней. Так он попадает в собачью стаю. Проходит время, и мальчик становится своим среди одичавших псов. Но будет ли так всегда?..

---

Только само здание оставляло желать лучшего. Каждое утро Дмитрий смотрел на центр и сокрушался. Раньше здесь размещался обычный детский дом. Его перестроили, но как-то наспех. Да, центру Макаренко выделили самое лучшее оборудование; кроме того, полностью отремонтировали несколько палат, но покрасили лишь местами, и в комнатах, где живут дети, по-прежнему стоят старые металлические кровати из прежнего времени. Просто в каждой палате их стало меньше. Кроме того, закупили новое постельное белье.

В настоящее время в центре живут и учатся тридцать пять детей. Их всех пришлось буквально спасать из обычных детских домов-интернатов. И дело не в том, что другие дети, оставшиеся в интернатах, не поддаются обучению. Такие тоже попадаются, но редко. В детских домах содержится много умных детей, которые долго были лишены нормальной жизни. Однажды Дмитрий и Наталья побывали в областном доме-интернате и провели среди тамошних ста двенадцати воспитанников тест на умственное развитие. Тест прошли восемьдесят процентов детей! Они демонстрировали нормальные когнитивные навыки — результат тем более поразительный, если учесть условия, в которых содержались эти дети. Некоторые кандидатуры не подошли, потому что они слишком долго прожили в интернате. Считается, что к четырем годам они уже проходят некий критический порог, после которого ускоренное развитие невозможно. Других не взяли в центр Макаренко из-за отклонений в поведении. Нескольких детей пришлось исключить из списка из-за дефектов физического, а не умственного, развития. Для таких детей Дмитрий и Наталья разработали особые рекомендации. Правительство требовало, чтобы центр, который находился, так сказать, на переднем крае науки, регулярно отчитывался об успехах, и только об успехах.

Дмитрий старался выработать в себе отстраненное отношение к сложной проблеме. Он заранее смирился с тем, что перевести в центр Макаренко всех понравившихся им детей не удастся. Наталья же с первых дней рисковала и отчаянно ловчила, пользуясь своей властью над людьми. Находясь рядом с ней, Дмитрий восхищался ее смелостью, а потом качал головой. Как он будет выкручиваться, если ее поймают? Наметив какого-нибудь ребенка — с точки зрения Дмитрия, невосприимчивого и бесперспективного, — Наталья упрямо поджимала губы и заявляла:

— Мы забираем его отсюда!

Обычно она безошибочно выбирала кого-нибудь через несколько секунд после того, как входила в палату. Дмитрий не сомневался: часто ею руководила жалость. Наталья особенно жалела уродов, детей с задержкой в развитии и детей-инвалидов, хотя, когда Дмитрий высказал свои догадки вслух, она ответила ледяным молчанием. Наталья вертела им, как хотела, она подделывала отчеты, данные и результаты опытов. Ради того, чтобы уничтожить чьи-нибудь прежние, не слишком радужные данные, она, нимало не смущаясь, раздавала взятки — не только из своих денег, но и из фондов центра. С молчаливого попустительства Дмитрия именно Наталья занималась всеми детьми, которых они вырывали из детских домов и переводили в свой центр. Дмитрия поражало, что Наталья еще ни разу не ошиблась: если не считать двух летальных исходов, «ее» дети демонстрировали поразительные успехи.

Одна мысль давно не давала Дмитрию покоя. Может быть, вообще нельзя оставлять в детских домах-интернатах ни одного ребенка из тех, кого они осмотрели и признали нормальными? Поняв, чем занимается Наталья, он больше не мог относиться к детям отстраненно, как раньше. Ему расхотелось ездить по интернатам. Страх внушал даже прежде любимый детский дом. Его энергичная и чуткая директриса, которая раньше заведовала воинской частью, обеспечивала детям хороший уход. И все же в последнее время Дмитрию все больше хотелось, чтобы директриса тоже нарушала закон, подделывала отчеты и даже потакала отдельным любимчикам. В самые отчаянные, безысходные минуты Дмитрий думал: в одиночку он ни за что не справится. В стране множество брошенных детей. Они либо умирают в раннем возрасте, либо попадают на улицу, где подвергаются насилию. И множество детей, у которых есть дом и родители, страдают физически, психически и нравственно.

Дмитрий часто злился на Наталью. Зачем она оборудовала в подвале гимнастический зал? Зачем учит детей гимнастике? Неужели думает, что так можно вылепить из них гармоничных людей — по ее собственному образу и подобию? Наталья всеми силами стремилась спасти детей, которых им удавалось перевести к себе в центр. О тех же, кто по каким-то причинам остался за бортом, она просто не думала. Наталья прекрасно умела отключаться. Заметив на улице по пути на работу нищенку с ребенком на руках — в народе их называют «мадоннами», — Наталья немедленно вызывала милицию. Она дожидалась наряда и добивалась, чтобы ребенка отобрали у побирушки. Из-за своей принципиальности она вечно опаздывала на конференции и в гости. Ее не трогали протянутые руки нищенок, их ужасные лохмотья, посиневшие от холода, слабенькие младенцы. Побирушек с детьми она считала общественным злом. А со злом, считала Наталья, нужно непримиримо бороться. Дмитрий не сомневался: о нищих как таковых она никогда не размышляла. Однажды он заметил: младенцы, с которыми нищие ходят попрошайничать, часто умирают от голода или гангрены — ведь пеленок им не меняют. Он немного порассуждал о деградации материнских чувств и безнравственности.

Наталья сухо возразила:

— Дмитрий, не философствуй. Это тебе не идет. Не ты произвел на свет этих несчастных младенцев, и не ты развратил их матерей.

Он едва не выпалил в ответ:

— Что бы ты сказала, если бы узнала, что такой была моя мать?

Наталья шагала впереди него по Пятницкой улице; она обернулась к нему — такая свежая, юная, не ведающая зла, что мысли у него перепутались, и он потянулся к ее руке. Он словно очутился у костра, и ему захотелось погреться от ее пламени.

Наталья очень удивлялась, если с ней не соглашались, но, какими бы убедительными ни были доводы оппонентов, не меняла точку зрения. Однажды, проспорив с ней пару дней, Дмитрий в сердцах заметил, что Наталья просто не в состоянии признать себя неправой. Наталья в ответ только рассмеялась:

— Чушь какая!

Его слова нисколько не убедили ее. Дмитрий часто говорил себе: сумасбродство и уверенность в себе настоящая взрывчатая смесь.

Наталья потянулась; дети хором прокричали:

— Спа-си-бо!

Смысла того, что они кричат, они не понимали. Тем не менее Наталья с первого занятия настаивала на том, чтобы в конце они выражали свою благодарность. Она улыбнулась. Дети построились парами и вышли.

Перед занятием ей приходилось долго разминаться — сказывался возраст. И все же Наталья не считала себя старухой. Конечно, для гимнастики тридцать два года — крайний срок, зато педиатр в тридцать два — еще ребенок, ну а техникой она владеет превосходно. Она с удовольствием делилась с малышами своими навыками. А Дмитрий… Дмитрию, к сожалению, более чем достаточно, что их питомцев хорошо кормят, воспитывают и обучают, подгоняя к самым общим стандартам «домашних» детей.

Наталья подняла руки, согнулась в поясе и, сбрасывая напряжение, положила ладони на пол. Потом она прижала голову к голеням и стала похожа на странное четвероногое существо с густой гривой мед-но-рыжих кудряшек, которые доставали теперь до пола. Наталья подняла одну идеально прямую ногу, потом вторую и сделала стойку на руках. Дмитрий залюбовался ею — она напоминала перевернутую статуэтку. Потом она ловко перекувырнулась и одним движением встала на ноги.

Какой Дмитрий бездеятельный, вялый! Наталье самой пришлось добывать гимнастические маты, станки, шведскую стенку и прочее для своих занятий. А Дмитрий, сам рано осиротевший, не доверял ее чутью и принижал значение спорта в развитии детей, хотя сама Наталья с детства понимала, насколько важны занятия физкультурой. Однажды в споре Дмитрий сказал: Наталья с детства была талантлива и любима — как будто обвинял ее в чем-то. Ну и пусть себе упрямится. А ее дети будут заниматься гимнастикой. И не обязательно все они потом захотят стать спортсменами. Она же не захотела. Сама предпочла стать детским врачом. Зато на стороне Дмитрия — все преимущества когда-то действенной государственной машины; он зациклен на успехе и ничего вокруг не замечает — слеп, как крот!

Как ни странно, только Дмитрий осмеливался не соглашаться и спорить с Натальей. Даже в детстве родители почти никогда не противоречили ей. Дмитрий по-своему очень умен, но его ум какой-то… вывернутый, как ветви у старого ореха… Наталья перестала злиться на него и улыбнулась. Дмитрий по-прежнему пишет свои статьи от руки! Интересно, как он поладит с собакой? В конце концов он полюбит ее гораздо больше, чем она: ведь собака нужна именно ему! А еще из него выйдет прекрасный отец! Да, она зажигает, окрыляет своих питомцев, как и подобает хорошему учителю; и все же они тянутся к Дмитрию. Просто он сам пока этого не понимает. Ничего, она ему объяснит.