Грегори Бейтсон - Экология разума

• Название: Экология разума
• Автор: Грегори Бейтсон
• Издательство: Смысл
• Жанр: Философия
• Год: 2000
• ISBN: 5-89357-081-2

Грегори Бейтсон (1904-1980) - выдающийся мыслитель 20 века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик. Его книга "Шаги в направлении экологии разума" впервые вышла на языке оригинала в 1972 году, неоднократно переиздавалась и стала культовым интеллектуальным бестселлером в англоязычном мире.

В этой книге Г.Бейтсон намечает подходы к решению поставленной им широкомасштабной задачи по ревизии и модификации фундаментальных основ гуманитарного знания в свете современных положений кибернетики , теории информации и теории систем, а также созданию новой синтетической науки о живом, которую он назвал "экология разума". В данное издание вошли статьи по биологии и теории эволюции, в которых различные биологические процессы - от морфогенеза до эволюции в целом - рассматриваются с точки зрения детерминирующих их информационных и коммуникативных процессов, а также статьи общетеоретического плана, в которых обсуждается применение принципов кибернетики к живым системам, неоднозначная роль сознания, а также негативные последствия человеческих действий, нарушающих общесистемные принципы, лежащие в основе всего живого. Главной особенностью книги "Избранные статьи по теории эволюции и эпистемологии" является то, что в нее включена часть "Биология и эволюция", по техническим причинам не вошедшая в первое издание.

Рекомендуется философам, методологам науки, биологам, психологам, культурологам, этнографам, экологам, а также широкому кругу читателей, желающих лучше понять самих себя и свой мир.

---

Ясно, что в настоящее время ответа на этот вопрос нет, однако вполне возможно, что мы имеем дело с двумя совершенно различными проблемами. В случае с открытым шизофреником генетик должен будет идентифицировать формальные характеристики пациента, увеличивающие его шансы быть доведенным до психотического срыва из-за скрыто непоследовательного поведения своих родителей (непосредственно или в сочетании и по контрасту с более последовательным поведением людей вне семьи). Сейчас слишком рано делать догадки об этих характеристиках, но есть основания полагать, что в них будет включен некоторый вид ригидности. Возможно, лицо, склонное к открытой шизофрении, должно характеризоваться повышенной силой психологической приверженности к status quo, как оно видит это в данный момент. Эта приверженность травмируется или фрустрируется быстрыми смещениями фреймов и контекстов, производимыми родителями. Либо, возможно, этот пациент мог бы характеризоваться высоким значением некоторого параметра, определяющего отношения между решением проблем и формированием привычек. Возможно, это такой человек, который слишком легко перепоручает решения привычкам и затем бывает травмирован теми переменами контекста, которые обесценивают его решения как раз в тот момент, когда он включил их в структуру своих привычек.

В случае скрытой шизофрении перед генетиком встает другая проблема. Он должен будет идентифицировать формальные характеристики, наблюдаемые у родителей шизофреника. Казалось бы, что здесь требуется скорее гибкость, нежели ригидность. Однако на основании некоторого опыта работы с этими людьми я должен сознаться в ощущении, что они жестко привержены своим паттернам непоследовательности.

Я не знаю, следует ли свести эти два вопроса в один посредством рассмотрения скрытых паттернов просто как более мягкой версии открытых; или же они должны быть сведены под один заголовок предположением, что в двух случаях одна и та же ригидность действует на разных уровнях.

Как бы то ни было, трудности, с которыми мы здесь сталкиваемся, полностью характерны для любых попыток найти генетическую базу для любых характеристик поведения. Заведомо известно, что знак любого сообщения или поведения может инвертироваться, и, по нашему мнению, это обобщение - один из самых важных вкладов психоанализа. Если мы обнаруживаем, что сексуальный эксгибиционист является ребенком родителей-пуритан, имеем ли мы право обратиться к специалисту с просьбой отследить генетику некоторой базовой характеристики, которая находит свое фенотипическое выражение как в пуританстве родителей, так и в эксгибиционизме отпрыска? Феномены подавления и сверхкомпенсации постоянно приводят к тому затруднению, что избыток чего-то на одном уровне (например, в генотипе) может приводить к дефициту непосредственного выражения этого "чего-то" на некотором более поверхностном уровне (например, в фенотипе). И наоборот.

Таким образом, мы еще очень далеки от возможности поставить перед генетиком специфические вопросы, однако я считаю, что более широкое приложение сказанного до некоторой степени модифицирует философию генетики. Наш подход к проблемам шизофрении с методами теории уровней или логических типов обнаружил, что проблемы адаптации, обучения и их патологии должны рассматриваться в терминах иерархической системы, в которой стохастические изменения случаются в пограничных пунктах между сегментами иерархии. Мы рассмотрели три такие зоны стохастических изменений: уровень генетических мутаций, уровень обучения и уровень семейной организации. Мы обнаружили возможность взаимосвязи этих уровней, которую ортодоксальная генетика отрицает. Мы также обнаружили, что по крайней мере в человеческих сообществах эволюционная система заключается не просто в отборе на выживание тех лиц, которым удалось найти подходящую среду, но также в модификации семейного окружения в направлении, способном усилить фенотипические и генотипические характеристики индивидуальных членов.

Что есть человек?

Если бы пятнадцать лет назад меня спросили, что я понимаю под словом "материализм", я сказал бы, что это теория о природе Вселенной, и я принял бы как нечто само собой разумеющееся то мнение, что эта теория внеморальна. Я согласился бы с тем, что ученый - это эксперт, который может предоставить самому себе и другим определенные знания и техники, но не может сказать, следует ли применять эти техники. При этом я следовал бы в общем русле научной философии, ассоциирующемся с такими именами, как Демокрит, Галилей, Ньютон [5], Лавуазье и Дарвин. Я бы отбросил менее респектабельные взгляды таких людей, как Гераклит, алхимики, Уильям Блейк, Ламарк и Самюэль Батлер. Для них научное исследование мотивировалось желанием построить всеобъемлющую картину вселенной, которая показала бы, что есть человек и как он соотносится с остальной вселенной. Картина, которую пытались построить эти люди, была этической и эстетической.

Несомненно, существуют многочисленные связи между научной истиной, с одной стороны, и красотой и моралью, с другой. Если человек усваивает ложные мнения относительно собственной природы, он будет вовлечен в действия, в некотором глубоком смысле аморальные или безобразные.

5 Имя Ньютона определенно принадлежит к этому списку. Но сам человек был другой породы. Его мистическая озабоченность алхимией и апокалиптическими текстами, его тайный теологический монизм указывают, что он был не первым объективным ученым, а скорее "последним магом" (см.: Keynes, 1947). Ньютон и Блейк были похожи в том, что посвящали много времени и размышлений мистическим работам Якоба Беме.

Форма и патология взаимоотношений

Если бы сегодня мне задали тот же вопрос о смысле материализма, я бы сказал, что в моем представлении это слово означает набор правил относительно того, какого рода вопросы о природе вселенной разрешается задавать. Но я не подразумевал бы, что этот набор правил может считаться единственно правильным.

Мистик "видит мир в одной песчинке", и видимый им мир либо морален, либо эстетичен, либо то и другое вместе. Ньютоновский ученый наблюдает закономерность в поведении падающих тел и заявляет, что не делает из этой закономерности никаких нормативных выводов. Но это заявление перестает быть последовательным в тот момент, когда он начинает проповедовать свои взгляды как правильную картину вселенной. Проповедь возможна только в терминах нормативных умозаключений.

В этой лекции я затронул несколько вопросов, которые были центром полемики в долгой битве между внеморальным материализмом и более романтической картиной вселенной. Возможно, битва между Дарвином и Самюэлем Батлером отчасти была обязана своей ожесточенностью каким-то личным счетам, однако помимо этого спор касался вопроса, имевшего религиозный статус. В действительности битва шла вокруг "витализма". Это был вопрос о том, сколько жизни и жизни какого порядка можно приписать организмам. Дарвин победил в том, что хотя ему и не удалось расправиться с загадочной жизненностью индивидуального организма, он, по меньшей мере, продемонстрировал, что картина эволюции может быть редуцирована к естественному "закону".

Следовательно, было очень важно показать, что еще незавоеванная территория - жизнь индивидуального организма - не может содержать ничего, что могло бы вновь отвоевать территорию эволюции. По-прежнему оставалось загадкой, что живые организмы могут достигать адаптивных изменений в течение своих индивидуальных жизней, и любой ценой эти адаптивные изменения знаменитые "приобретенные признаки" - не должны были получить влияния на древо эволюции. "Наследование приобретенных признаков" постоянно грозило отвоеванием поля эволюции виталистской стороной. Поэтому одна часть биологии должна была быть отделена от другой. Конечно, объективные ученые заявляли о своей вере в единство природы и о том, что в конечном счете весь мир природных феноменов станет доступным для их анализа, однако на протяжении почти ста лет было удобно иметь непроницаемый экран между биологией индивидуума и теорией эволюции. "Унаследованная память" Самюэля Батлера была атакой на этот экран.

Вопрос, который интересует меня в заключительной части этой лекции, может быть поставлен разными способами. Влияют ли изменения функции, приписываемой "приобретенным признакам", на битву между внеморальным материализмом и более мистической картиной природы? Правда ли, что старый материалистический тезис в действительности базируется на предпосылке изолируемости контекстов? Изменяется ли наша картина мира, если мы принимаем бесконечную регрессию контекстов, связанных друг с другом сложной сетью метаотношений? Изменяется ли наша лояльность к воюющим сторонам вместе с предположением, что раздельные уровни стохастических изменений (в фенотипе или генотипе) могут быть связаны в большем контексте экологической системы?