Николай Шпыркович - Злачное место

• Название: Злачное место
• Автор: Николай Шпыркович
• Жанр: Ужасы и Мистика

Рассказ о жизни мира ЭМ. По мере сил попытался объяснить некоторые вопросы его существования. Прошу высказывать замечания.

---

Стремясь сохранить носителя любой ценой, "шестерка" рвала границы между отдельными нейронами, выстраивая новую, единую структуру. Больше всего набухшую, отечную кору можно было сравнить со своеобразным жидким кристаллом. В управлении мертвым телом было больше, пожалуй, от электрического, чем от биологического. При этом "новой" коре было плевать на отек — все и так давно отекло по самое не могу. Гематом у зомби не бывало, по причине отсутствия кровообращения, а и образовалась бы каким то образом гематома в мертвом мозгу, хоть бы и в результате эксперимента — вреда она не причинила бы нежити никакого. Но как не бывает идеального щита — всегда найдется меч или копье прочнее, так и "новая" кора обладала уязвимым местом. Подобно тому, как любой пробой в конденсаторе приводит к моментальной потере всей накопленной энергии, так и любой пробой в коре приводил к моментальной потере управлением мертвым телом — "жидкий мозгокристалл — конденсатор" разом "разряжался" и труп окончательно упокаивался. Это-то и объясняло, почему живые могли перенести и пулю в голове и удар топором в пьяной драке, а вот зомбак, бывало, упокаивался одной удачно пущенной дробиной или даже такой плевой штукой, как травмат. Даже незначительный, с точки зрения, живого, перелом, если он нарушал целостность коры, мог упокоить неприлично живое умертвие. Если бы "шестерке" эволюция позволила развиваться еще пару сотен миллионов лет, и эта проблема могла бы быть решена — хотя бы, разделением мозга на отдельные участки — вроде долек апельсина, этаким дублированием. Пока же проблему приходилось решать более простым способом- наращивать толщину черепной коробки для лучшей защиты уязвимого места. Примитивно, но достаточно эффективно. Точно так же зомби достаточно неплохо упокаивались при хорошем воздействии взрывной волны — зато если не упокаивались сразу — контуженных среди них не было. Ну, и старый добрый огонь — универсальное оружие человека против всего, работало и здесь, причем даже по двум направлениеям — скрюченные в огне мышцы хоть и были мертво-живыми, однако белок — даже мертвый- все же белок, денатурировал он по тем же законам, что и раньше, а значит скрюченный пожарными контрактурами зомбак был гораздо менее опасен, разве что какой любопытный сунулся бы посмотреть и неосторожно подошел бы поближе. Точно так же и мозги в черепной коробке закипали, как и раньше. Вот только стереотип — штука живучая. И, если раньше, для того чтобы ж и в о й получил смертельные ожоги, ну, либо начисто вышел из строя, как боец, достаточно было просто поджечь на нем одежду, то для зомби этого было все же маловато, а потому дурни делавшие из зомбака живой факел, и ожидавшие, что вот сейчас он, на манер танкиста из подбитой самоходки будет кататься по земле — ошибались. Часто — последний раз в жизни. Ну, в этом и классики виноваты. С чего Ромеро решил, что покойник, по-прежнему состоящий из воды на 80 %, будет так запросто гореть?

…А при правильном ударе в переносицу происходит перелом основания черепа с последующим кровоизлиянием и той же гематомой, от чего человек и загибается. А загнать те две малюпасеньких косточки, что есть в носу у каждого, " в мозг", если ваш противник, конечно, не сын Буратино — не получится….

…- Подходим, смотрим — все так же негромко скомандовал Крысолов. Остальные члены команды подтянулись поближе, не забывая про свои зоны, и следя, чтобы не перекрыть один одному сектора. В отличие от обычной операции обычного спецназа в дохеренные времена, когда при изучении убитого противника бойцов интересовало: во что тот одет, чем вооружен, что при себе имеет — дабы сложилось представление о действующем противнике, все это интересовало нынешние команды постольку-поскольку. Одет — в промасленный комбинезон. Оружие? Оружия зомбаки, по крайней мере, не продвинутые, не носили, он и сам по себе — оружие неплохое. А и будет носить — так палку или трубу железную, что ее изучать. Документы? И так ясно, что из пропавших рабочих завода.

Вот то, что обычный спецназ изучал не шибко внимательно — так это причину смерти врага — ну, разве что, из спортивного любопытства — точно ли Бурый прямо в сердце ему пулю со ста метров послал, или заливает, босота?

Сейчас же это становилось объектом пристальнейшего изучения, так как позволяло составить представление об объекте предстоящей охоты — его размеры, силу, скорость, тип — все то, короче, что позволило бы одержать победу в предстоящей схватке.

— Кусок, Артем: держите периметр — приказал Крысолов. Артем послушно принялся контролировать переднюю полусферу, стараясь смотреть так, как учил его Старый — справа-слева — вверху, справа- слева- снизу. Впереди. Хорошо еще, снизу нападения не ожидалось. Разве что эти… кротоморфы. "А интересно, они через вот такую бетонку прокопаются? Через асфальт же смогли, Банан говорил…" — мелькнула мысль. — "Да какие кротоморфы? С чего им тут взяться…" — обругал Артем сам себя и продолжил шарить глазами по окружающим крышам. За его спиной, тем временем Банан носком ботинка перевернул тело упокоенного рабочего, и скомандовав: "Бойся!", резко выдернул нож изо лба трупа, наступив тому ботинком на лицо. Все на момент извлечения ножа автоматически отступили на шаг, дабы не попасть под возможную шальную каплю, сорвавшуюся с клинка. Одежда, конечно — защита, а ну как в глаз на слизистую попадет? После того, как Банан вытер нож салфеткой, смоченной раствором антисептика, все снова сомкнулись возле трупа.

— Что скажешь, Старый? — спросил Крысолов, после того, как тот внимательно осмотрел тело.

— Не кусаный — пробормотал тот. — Ни разу. Шея у него сломана, от того и умер.

Может, от морфа бежал, завалился куда? Если и шустер — то совсем немного, скорее всего, за морфом чего-нибудь догрыз.

— Наверное… Оттого и не тронутый — наверное, это один из этих, что в паре пропадали, морф пока первого драл, этот дернул куда подальше, ну и навернулся.

— Сикока, у тебя что? — Крысолов чуть обернулся на маленького следопыта, который внимательно изучал обувь недавнего зомби.

— Говорите, не шустер?

— Ну. Да. — осторожно сказал Крысолов. — сам же видел, как он на нас выходил — не пер ведь, в самом деле, и не стерегся.

— Видел, — буркнул Сикока, — а вот обувка у него не сшарканная. Ну, есть, конечно, характерные потертости, но так, будто он полкилометра, максимум, километр по асфальту ботинками греб. А когда рабочие в паре пропали? С четыре недели назад — ответил он сам себе.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу спросить: какого лешего этот зомбак, накрутил так мало за четыре недели. За такое время он был должен пройти, как минимум, с десяток километров, а то и больше, и только потом уже встать. Был бы он шустером — ладно, те почти как живые ходят, а этот?

— Да, и еще вопрос. — подал голос Старый. Если он, как мы… как я. — поправил он сам себя, — решили, что он свалился и шею сломал — чего его никто раньше не обнаружил, где он сидел? А завод, между прочим, потом еще работал.

— Давай-ка посмотрим, откуда он вырулил, — предложил Крысолов, и вся группа медленно переместилась в сторону здания, из-за которого вышел мертвец. Уходя от мертвеца, Крысолов оглянулся на него и приостановился, будто силясь что-то вспомнить, но потом тряхнул головой и пошел дальше.

— Ну, и что тут? — Крысолов напряженно оглядывался по сторонам. За домом был обычный неухоженный пейзаж любой промзоны — какие-то пустые коробки, разбитые ящики, пара грязных бутылок — наверняка здесь какие-нибудь работяги собирались, дабы раскатить пузырь самопальной водки. Вообще-то, после Херни пьянство сильно пошло на убыль — все, кто имел склонность злоупотреблять — быстро присоединились к армии нежити: кто опившись морем оказавшегося вдруг бесхозным пойла, кто — не сумев на нетрезвых ногах убежать от шустеров и морфов, кто-то сгинул в бандитских и сектантских лагерях. Так что, к концу первого года откровенных "синяков", как-то и не осталось уже. Артем вспомнил, как в Васильевке Сашка Колбаскин, ровесник его отца, в общем-то, по первой зиме, как-то вдруг перестал выходить из своего покосившегося дома, где он жил со своей матерью. Там их и нашли- Сашку, сине-черного — отец сказал потом, от пьянки кто помирает, всегда такой, — и мать его, старуху Петровну, Колбасиху, по-деревенски, с выкушенной шеей. В деревне до этого мало кто помирал, и Артем даже немного испугался, когда увидел, как Сашку, тихо хрипящего, выволокли во двор.

— Что делать с ним будем, а, Кондрат? — спросил отца Кузнец. — Нахрена ты его сказал живьем брать? Упокоили бы, как Петровну — и всех делов…

— На капкан его посажу, — сказал отец, дрожащими пальцами щелкая зажигалкой. — Есть у меня мысль — как…Заодно и эти — он кивнул головой в сторону малехо напуганных Артема и Васька, — пример иметь будут, чтобы помнить, что пить — шибко вредно. А если правду говорят, что покойники эти не разлагаются — так, может, и внуки их помнить будут.