Александр Афанасьев - В огне

• Название: В огне
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55611-3

В этой реальности Российская Империя была могущественной и богатейшей страной. Но так же, как в нашем мире, ее враги ни на секунду не ослабляли подрывную деятельность против нее. Бессмысленный мятеж в Польше, чудовищное восстание исламистов в Персии, залившее кровью всю эту древнюю страну, – происходили при их вмешательстве и поддержке. Цель фанатиков – установить всемирный Халифат и заставить людей всей земли жить по законам шариата – не отпугивала их британских покровителей. Зло, которое, прикрываясь именем Аллаха, несли террористы, уже полыхнуло атомным Армагеддоном…

---

– По бабам, что ли, пошел? – недоуменно произнес Белов.

– По бабам? Ты что, совсем – того?!

– Так в том районе только и бабы по ночам на набережной. Все это знают.

– Какие бабы… Какие, к дьяволу, бабы?! Кто-то выманил его туда и убил! Вот я и хотел бы знать, кто? Ради кого он пошел бы без охраны на набережную?

Атаман изменился в лице:

– Так вы… Теймураз Акакиевич… на меня, что ли, думаете?

Абашидзе покачал головой:

– Ты-то с чего? Ты же русский. Вчера начался вооруженный мятеж в Тегеране, каждая сводка приходит – хуже предыдущей. Наместник в Константинополе собирает срочное совещание, все генерал-губернаторы обязаны присутствовать. Кого-то надо оставлять на хозяйстве. Как ты думаешь, кого оставить вместо себя?

– Так… Ефим Павлович и был за вас всегда.

– Верно. А если Ефим Павлович в морге лежит?

Атаман нахмурился:

– Тогда… третьим по старшинству получается полицеймейстер.

– Вот именно. Господин аль-Бакр. А ты знаешь, что он на четверть шиит?

– Откуда…

– Во-во. Он наполовину араб-суннит, на четверть – русский и на четверть – шиит. И мне совсем не улыбается оставлять его на хозяйстве в такое время.

– Так… Господин генерал-губернатор, я не достоин…

Абашидзе вздохнул. Вот потому Белов и не был до сих пор принят в организацию – туп как пробка. Решил, что он приехал назначения раздавать.

– Ты хочешь, чтобы Бакр работал у нас за спиной? Ты хочешь оказаться там же, где оказался Бойко – в Тигре? Нет? Значит, надо действовать.

– Мы должны его…

– Арестовать, – перебил генерал-губернатор, – только арестовать и препроводить в камеру до выяснения. А там все и выяснить. В частности, на чьей стороне полиция. Вообще, это была глупость, что мы его допустили в организацию, какой он, к чертям, патриот – арабская кровь на три четверти. Идем?

– Оружие брать?

– Возьми пистолет. Он может оказать сопротивление. Я его отвлеку. Он засел в здании полицейского управления, могут возникнуть проблемы. Там найдутся верные ему люди, поэтому потребуются и мои конвойцы, и твои казаки. Надо будет заехать в штаб казачьей бригады, взять оттуда сотню. На всякий случай.

– Я пойду переоденусь. – Белов скрылся в доме, понес туда все оружие, которое он просто сгреб на клеенку.

Появился он через несколько минут, обмундированный по форме, с большой белой кобурой на поясном ремне, с погонами и даже с полагающимся атаману перначом, хотя пернач сейчас исполнял не более чем декоративную роль.

Вместе они вышли к машинам, их было четверо, и вдруг увидели, как два бронетранспортера, поднимая дорожную пыль, идут на большой скорости со стороны Аль-Адля.

– Это что еще?.. – недоумевающе произнес генерал-губернатор и упал, сраженный двумя пулями.

В спину.

В следующее мгновение упали несколько сбитых на землю пулями конвойцев, их внимание было привлечено бронетранспортерами, и они так и не поняли, откуда им грозит реальная опасность.

Бронетранспортеры замедляли ход, из них на ходу прыгали вооруженные до зубов бойцы антитеррористической группы жандармерии.

Хлопнула, закрываясь, калитка.

– Атаман Белов, вы окружены, сдавайтесь! – громыхнул на всю улицу мегафон.

Атаман проскочил в дом, по пути отвязав собаку, схватил оружие, что попалось под руку – штурмовое ружье. С двадцатью патронами, снаряженными картечью, на близкой дистанции оно было эффективнее автомата. Перезарядил пистолет, обойма в котором была израсходована полностью, рассовал за пояс еще три…

Надо бежать…

– Атаман Белов, сдавайтесь! Шансов нет!

Откуда узнали?..

Выбежав через темный ход, он перемахнул через низенький заборчик, здесь дома строились целыми шеренгами, и забор, отделявший улицу, был выше человеческого роста, а внутри, между соседними участками – примерно по пояс. Экономили…

Как затравленный волк, с оружием наперевес, он пробежал через весь участок, маханул на соседний, потом перебрался на следующий. Там играли дети, они бросили игры и смотрели на него удивленными глазами.

Брать заложников он не решился, заложники лишат его мобильности.

Маханул на соседний участок, едва не упал, побежал к дому…

– Стой! – раздался знакомый голос.

Двое полицейских целились в него из автоматов, у них были бронежилеты и каски, держащие удар пистолетной пули. Лица были закрыты забралами из пулестойкого стекла.

За ними стоял аль-Бакр.

– Зачем ты их убил, Алексей?! – крикнул он. – Опомнись!

– Ненавижу! – крикнул в ответ казачий атаман, вскидывая штурмовое ружье.

Заработали автоматы.

Генерал-губернатор Междуречья Теймураз Акакиевич Абашидзе был еще жив, когда к нему подошел полицеймейстер аль-Бакр. Жандармы из антитеррористической роты положили его на носилки, один из них суетился, прилаживая капельницу. Аль-Бакр взглянул на него, тот еле заметно покачал головой.

Ибрагим аль-Бакр присел на корточки рядом с носилками:

– Теймураз?

Губернатор смотрел на него так, как будто впервые видел:

– Ты здесь?

– Да… Я здесь.

– Но это неправильно… Неправильно…

Генерал-губернатор Абашидзе умер.

Полицеймейстер Багдада тяжело поднялся на ноги.

– Здесь есть рация?

Ему протянули рацию, он настроился на волну, на которой работали полицейские и армейские части.

– Тишина всем, чрезвычайное сообщение. Сегодня, тридцатого июля второго года, я, Ибрагим Хасан аль-Бакр, полицеймейстер Багдада, дабы обеспечить спокойствие и безопасность города и всего Междуречья, своей властью ввожу на всей территории Багдада и Междуречья чрезвычайное положение. Режим чрезвычайного положения будет действовать бессрочно, до особого распоряжения. Приказываю всему личному составу воинских, жандармских, полицейских и казачьих соединений начиная с этой минуты действовать по плану чрезвычайного положения. Дополнительные указания будут переданы установленным порядком. Генерал войск полиции и жандармерии Ибрагим Хасан аль-Бакр из Багдада, конец связи.

…Когда-то давно в банстве Хорватском зародился нацизм. Эта отравленная идеология провозглашала деление людей по крови, по национальности. В сущности, разновидностью фашизма является агрессивный ислам, предлагающий делить людей на своих и чужих по признаку вероисповедания. Проклятый всеми цивилизованными странами нацизм во все времена старался рядиться в маски патриотизма, но разница между патриотизмом и нацизмом все же есть. Патриотизм предполагает любовь не к нации, а к Родине, к той стране, в которой ты родился и вырос и которая дала тебе все, что смогла. Генерал-губернатор Теймураз Абашидзе, несмотря на свое грузинское происхождение, стал нацистом – и ненависть ослепила его, причем настолько, что в ненависти своей он не смог рассуждать здраво и привычно назначил врага, хотя врага надо было искать, искать вдумчиво и кропотливо. Генерал Ибрагим Хасан аль-Бакр, родившийся в арабском квартале, бывший всегда изгоем, из-за того, что в нем была русская кровь, хоть и встал на тот же гибельный путь, но полицейское чутье пересилило в нем ненависть, и он все же смог хладнокровно и трезво оценить ситуацию. И найти истинного врага.

А вот атаман казачьих войск Алексей Белов, рядясь в одежды патриота и националиста, стал предателем. Это было совершенно невероятно для казака – и все же он им стал, и одному Аллаху ведомо, что бы он успел еще сотворить, если бы не был разоблачен. Увы, и в том, что ему удалось втереться в доверие к генерал-губернатору и творить то, что он творил, ему тоже помогла ненависть. И ее обратная сторона – любовь.

Атаман Белов долгое время имел дело со смертью. Он смотрел в пропасть и не понял, не уловил тот момент, когда пропасть стала смотреть на него. Тогда он умер.

А потом возродился…

31 июля 2002 года Тегеран Посольство Российской империи

Острая, режущая вспышка боли привела меня в чувство. Обычно между явью и навью есть какой-то промежуток, возвращение в мир людей происходит не сразу. Ты как будто качаешься на волнах, то погружаясь в черную бездну безмолвного спокойствия, то снова выныривая в мир людей. Здесь – все произошло мгновенно. Вот только что меня не было здесь, и вот – я есть.

Чье-то лицо – знакомое, но я не мог вспомнить чье – появилось в моем поле зрения. Человек посмотрел мне прямо в глаза, а потом закричал изо всей силы: «Доктор, доктор!» Я хотел ему сказать, что не надо так орать, потому что у меня голова представляет собой мешок с осколками стекла, и это чертовски больно. Я открыл рот, чтобы сказать это, но, к моему удивлению, не смог вымолвить ни слова. Потом опять – саваном навалилась тьма…

Второй раз я пришел в себя от грохота. Громыхало глухо и грозно, так что подрагивал сам воздух. В этот раз я почти сразу понял, что это.