Эл Морган - Генеральская звезда

• Название: Генеральская звезда
• Автор: Эл Морган
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1970

Эл Морган, известный американский писатель, в своем романе создал обобщающий образ типичного представителя офицерского корпуса США, в острой сатирической форме показал, как делаются карьеры в американской армии, как фабрикуются ее «герои». Острие критики направлено против всей системы воспитания в армии США беспринципных карьеристов и хладнокровных убийц, которые в ваши дни «отличаются во Вьетнаме».

---

Телефонный звонок раздался примерно через час. Трубку сняла я.

— Алло?

— Алло, Мэгги... — Я узнала голос отца. Он тут же зарыдал и долго не мог остановиться. — Ее больше нет с нами, — наконец проговорил он и положил трубку.

— Это папа, — пробормотала я. — Он едет домой.

— Она умерла? Да, Маргарет? Она умерла?

У меня не было сил выговорить эти слова, и я лишь повторила:

— Он едет домой...

— Мне надо было поехать с ним! — воскликнула мать. — Я должна была! Зачем я позволила ему уговорить меня остаться дома! Я должна была!..

Подробности я узнала позже, от полицейского, который первым оказался на месте катастрофы. Она произошла на пустынном отрезке шоссе, милях в четырех от Загородного клуба. Полицейский предполагал, что машина, развив высокую скорость, внезапно потеряла управление, перенеслась через кювет и перевернулась. Элен осталась внутри, Чарли же силой удара выбросило из машины, он отделался сломанной рукой и общим сотрясением. О смерти Элен ему пока не сообщали. В этом месте шоссе не было ограждено, и никто не знал об аварии, пока разбитую машину не обнаружил полицейский патруль, совершавший обычный утренний осмотр дороги. По словам полицейского, они всегда с особой тщательностью проверяют дороги после бала в Загородном клубе. Он добавил, что Чарли, возможно, будет привлечен к ответственности по обвинению в непредумышленном убийстве.

Полиция предполагала произвести вскрытие Элен, но мать не разрешила. Не дала она согласия и на возбуждение уголовного преследования Чарли.

— К чему это теперь? — твердила она. — Да, они выпили. Ну и что? Все пьют на балу в Загородном клубе. Я не разрешаю производить медицинское вскрытие только ради того, чтобы подтвердить факт опьянения. Мы и без того это знаем. Я не хочу причинять зла Чарли. Что случилось, то случилось, и теперь Элен уже не вернуть.

После первого потрясения мать вполне овладела собой, чего нельзя было сказать обо мне. Элен не выходила у меня из головы, и я то и дело принималась рыдать. Боюсь, в те дни я принесла родителям много неприятностей, усугубив их горе.

Отец договорился о похоронах, побывал у миссис Бронсон и сообщил ей, что мы не испытываем ненависти к Чарли. Он даже собирался навестить его в больнице, но врач отсоветовал. Чарли по-прежнему не знал о смерти Элен. Сам он не очень пострадал, но время от времени принимался плакать, и в течение трех дней от него не могли добиться ни слова. Врач утверждал, что это обычное явление в подобных случаях.

Элен хоронили в закрытом гробу. Отец объяснил мне, что у нее сильно изуродованы голова и лицо.

Я разговаривала кое с кем из тех, кто присутствовал на балу. У них не сложилось впечатления, что Чарли пил слишком много. Оба они с Элен уехали вскоре после двух часов ночи, то есть очень рано для бала в Загородном клубе. Никакой ссоры между ними не произошло, из клуба они ушли под руку. Их ранний уход ни у кого не вызвал удивления. Обычно Чарли и Элен покидали друзей, когда находили нужным.

Через неделю после случившегося к нам заехал врач из больницы. Он сообщил, что Чарли уже знает о смерти Элен, и посоветовал навестить его. Поехать в больницу вызвалась мать.

— Я ни в чем не обвиняю Чарли. Даю слово, ни в чем. Чего не бывает в жизни! Он, бедняга, наверно, очень переживает, я просто обязана его повидать.

Однако отец неожиданно запротестовал. Вообще-то мать всегда держала его под башмаком, но случалось, что он вдруг занимал твердую и непреклонную позицию, особенно если речь шла, по его мнению, о чем-нибудь серьезном. Так произошло и сейчас.

— Не думаю, что Чарли уже в состоянии встретиться с тобой, — заявил он. — Ты права, сейчас он, конечно, мучается, считает себя единственным виновником случившегося. Но твой приход только усилит его страдания. Не знаю, как вы, а я отношусь к этому так: да, действительно, произошло нечто ужасное — было бы нелепо отрицать это и уклоняться от разговора с Чарли. Но в машине — я всегда так считал — ехали двое наших детей. Бывают положения, когда нужно благодарить судьбу даже за самую крохотную милость. Вот и сейчас я благодарен ей: один из наших детей остался жив. Хочу надеяться, что когда-нибудь Чарли так и поймет нас, но сейчас, в эти критические для него минуты, он еще не готов понять. Сейчас он может неправильно истолковать твое или мое появление, и наш необдуманный шаг испортит ему всю жизнь. Поэтому не ты и не я, а Маргарет должна пойти к нему.

— И я так думаю, папа.

И вот что странно. Я действительно хотела поехать в больницу, но в то же самое время мысль о том, как я вхожу в палату, как встречаюсь с Чарли, почему-то приводила меня в ужас. Я боялась не за себя, не за то, что буду чувствовать и как буду вести себя в момент встречи. Я тревожилась за Чарли: что он скажет, увидев меня, что почувствует?

Перед уходом из дому я чуть не совершила две большие ошибки. Во-первых, надела черное платье и только уже в дверях сообразила, как подействует на Чарли мое траурное одеяние. Пришлось вернуться и переодеться. Во-вторых, я было взяла с собой книгу «Прощай, оружие!», но вовремя спохватилась и оставила дома.

Переступая порог палаты, я боялась расплакаться, но вид Чарли помог мне взять себя в руки. Он сидел на койке и смотрел в окно. Он не слышал моих шагов, и я, остановившись, несколько минут рассматривала его. Чарли выглядел каким-то пришибленным, словно мальчишка, только что получивший взбучку. При первом же взгляде на него я вспомнила Элен. Думаю, первое время все мы, встречая Чарли, вспоминали Элен. Он стал для нас живым напоминанием о ней. Мы так привыкли видеть их вместе, что, встречая Чарли, принимались отыскивать взглядом Элен.

— Привет, Чарли!

Он повернул голову и взглянул на меня.

— Привет, Маргарет!

Рука у него была в гипсовой повязке, под глазом все еще темнел огромный синяк. Я подошла к койке и пожала ему руку. Он взглянул на меня и заплакал, я порывисто обняла его, и он разрыдался у меня на груди, потом отодвинулся и схватил со столика платок. Я опустилась на стул рядом с койкой.

— Как рука?

— Повезло. Заживает.

Мы помолчали.

— Рад видеть тебя, Маргарет, — наконец сказал он.

— И я рада видеть тебя, Чарли.

— Если не возражаешь, не будем говорить об этом, ладно? Хотя бы пока.

— Пожалуйста, Чарли. А как с Вест-Пойнтом?

— Мать взяла на себя. Мне надо было вернуться в понедельник. В больнице я пробуду еще дня два. Мне разрешили задержаться. Мама не хочет, чтобы я об этом беспокоился.

— Она права, Чарли, нельзя тебе беспокоиться.

— Но я должен туда вернуться, как ты думаешь, Маргарет?

— А сам-то ты как считаешь?

— Наверно, придется вернуться. — Он умолк и уставился в окно, а когда снова повернулся ко мне, на глазах у него блестели слезы.

— Да, да, я вынужден вернуться. Будь проклят этот Вест-Пойнт!

Первый раз я пробыла у него недолго, но снова пришла на следующий день, захватив с собой два детективных романа и пачку журналов. Предварительно я перелистала каждую книгу и каждый журнал, чтобы в них не оказалось фотоснимков автомобильных катастроф или похожих на Элен девушек. Чарли сидел на койке и ждал меня. Я поцеловала его в щеку.

— Только что ушла мама, — сообщил он. — У нее был обеденный перерыв. С Вест-Пойнтом все в порядке. Мне пришлют материалы, не хочется отставать от своего курса.

— Чудесно. Вот тебе несколько журналов.

— Спасибо.

Некоторое время мы молчали.

— Маргарет!

— Да?

— Как чувствуют себя твои отец и мать?.. Боже! Какой глупый вопрос! Как они себя чувствуют... Я хотел спросить, что они думают обо мне.

— По-прежнему любят тебя, Чарли.

— Даже сейчас?!

— Они пока не навестили тебя, Чарли, так как считают, что тебе, возможно, на первых порах легче встречаться со мной. Потому-то я и пришла первой.

— Маргарет, ты можешь сказать мне всю правду! Честное слово! Ты можешь сказать мне все, и со мной ничего не произойдет.

— А знаешь, что сказал отец? В машине, сказал он, находилось двое их детей, и они благодарят бога, что хоть один остался жив.

— Так и сказал?

— Да, Чарли, так и сказал.

— Прости, пожалуйста, что я разревелся тут, как идиот. Он так и сказал?!

— Чарли, милый, но мы все могли бы так сказать!

Он взглянул на меня.

— Сэр, моя черепная коробка, — забормотал он, — сделанная из лучшего мрамора, вулканической лавы и африканской слоновой кости, прикрытая толстым слоем особо закаленной стали, препятствует всем попыткам извне проникнуть к клеткам серого вещества, именуемого мозгом. Именно это породило поток изрекаемых мною сейчас столь же напыщенных, сколь и псевдонаучных слов, ибо мое сознание оказалось бессильным заставить мой неполноценный разум уловить смысл сказанного мне. Говоря человеческим языком, сэр, я очень и очень туп, и я не понимаю, сэр...