Роуз Тремейн - Реставрация

• Название: Реставрация
• Автор: Роуз Тремейн
• Издательство: Амфора. ТИД Амфора
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-858-8

Роберту Меривелу, ветеринару и типичному обывателю, неслыханно повезло: он женился на любовнице английского короля Карла II. Жизнь открывается ему во всем великолепии и роскоши, но неисповедимы пути Господни.

В 1996 году по роману известной английской писательницы Роуз Тремейн была снята историческая мелодрама «Королевская милость».

---

Одежда моя была ужасно грязной и отвратительно воняла, и потому я рассчитывал сначала провести несколько часов в горячей воде, как следует отмокнуть, надеть чистую одежду, а уж потом поговорить с Селией. Я кликнул Уилла (иногда своей беспрекословной преданностью он напоминает маленького шустрого зверька) и вскоре уже блаженствовал, сидя в деревянном чане и рассматривая мотыльков на животе. Уилл то и дело обдавал меня горячей водой, а я рассказывал ему, как лежал в «Старом Доме», как Смерть вошла в комнату и коснулась меня ледяной рукой, отчего я распустил нюни, как ребенок.

«Если чума придет в Норфолк, я постараюсь держаться мужественно, однако, боюсь, это будет лицемерием отчаявшегося человека, а не истинной храбростью, при которой дух и разум невозмутимы», — сказал я Уиллу.

Уилл покачал головой, как бы не соглашаясь, он, несомненно, хотел польстить мне, ошибочно веря, что, когда придет время, я поведу себя как благородный рыцарь. Однако он еще и слова не успел сказать, как снизу послышались чудные звуки виолы да гамба, они неслись, похоже, из Музыкального Салона.

Я резко сел, вызвав тем самым небольшую волну, немного воды выплеснулось через борт чана.

— Уилл, кто это играет? — спросил я.

— А-а, это… Я как раз собирался вам сказать, сэр Роберт, — приехал ваш тесть.

— Сэр Джошуа?

— Да, сэр.

— Сэр Джошуа приехал в Биднолд? Но зачем, Уилл?

— Точно не знаю, сэр, — возможно, чтобы забрать вашу жену домой.

— Забрать домой?

— Да.

— Ты что-нибудь об этом слышал?

— Да, сэр. То, что они уедут, как только вы вернетесь.

Музыка не прекращалась. Я стал энергично мылить тело. Как бы со стороны я слышал свой голос, раздраженно говоривший Уиллу, что не позволю сэру Джошуа увезти мою жену: король приказал ей оставаться здесь, и, кроме того, мне надо многое с ней обсудить.

Уилл в изумлении вылупился на меня — он никак не мог уразуметь, с чего это я с таким пылом отнесся к тому, что обычно ничуть меня не интересовало.

Глава восьмая Подарок короля

Чисто вымытый, надушенный, в свежем опрятном парике, скрывавшем природную щетину, в шелковом синем камзоле я сошел вниз. Звуки виолы смолкли, и я, как всегда, когда удавалось слышать хорошую музыку, понял, до какой степени она просветляет мое сознание: музыка словно пронзала темную массу мозга вспышкой, блеском, подобным тому, что я наблюдал на внутренностях жабы, которую препарировал король.

Через мгновение сэр Джошуа возобновил игру на виоле, на этот раз зазвучала песня; я слышал ее когда-то в Кембридже и помнил название «Я легла отдохнуть в лесу, под вязами» — прелестная мелодия, вот только текст немного подкачал: не так много слов рифмуется с «вязом». Из коридора я услышал, как очень высокий и красивый голос запел. Голос — сопрано исключительной чистоты — принадлежал Селии, раньше я никогда не слышал, чтобы она пела. От восхищения у меня по спине пробежал холодок. Мне стало ясно, что не белоснежная кожа, не тонкие шелковистые волосы, не миниатюрный ротик, не упругая грудь, а именно ее голос поразил и околдовал короля. По сравнению с голосом все остальное отступало на второй план — хорошенькая девушка, каких много, — ничто в ней не говорило о том, что внутри таится такой чудный дар. Я сел на обитый декоративной тканью стул и погрузился в размышления. Возможно, в каждом из нас есть скрытый талант, — правда, относительно моего — ясности пока не было. Талант Пирса, несмотря на едкую критику мира и многих присущих человечеству вещей, заключался в его доброте. Невольно напрашивалось предположение, что талант Вайолет — гневливость, я не знаю другого такого человека, в ком гнев проявлялся бы столь восхитительно. Ей идет гневаться. А что за талант у короля? Что ж, их у него тысячи, и только время покажет, нет ли у него еще какого-нибудь тайного таланта, который он до поры до времени держит в секрете от всех нас.

Пение не прекращалось. «Селия, — хотелось сказать, — ну, почему никто не сказал мне, как поразительно ты поешь?» Перед глазами мгновенно возникла сладостная сцена: я играю на гобое, с восторгом аккомпанируя поющей жене. Жизнь, в основе который лежал бы простой дуэт, могла быть совсем другой, упорядоченной, ясной. Сейчас же все иначе. Я знал: стоит мне появиться в Музыкальном Салоне, как Селия тут же перестанет петь. Я не имел никакого отношения к ее музыке, сегодня вечером она уедет в родительский дом, а в Биднолде воцарится тишина, ее лишь изредка будут нарушать трели моего индийского соловья. Вынув из кармана изумрудного цвета носовой платок, я очистил все еще заложенный нос. В очередной раз возникло ощущение, что меня изгоняют оттуда, где мне очень хочется находиться и вносить свой вклад, каким бы ничтожным он ни был. Убирая платок, я сказал себе, что это мое наблюдение весьма печально.

Я встал. Как только Селия узнает о моем возвращении, она сразу же захочет, чтобы я прояснил ее положение. Приближалась минута, когда мне придется сказать ей то, что я решил сказать, и тем самым убить в ее сердце всякую надежду, этот тлеющий огонек, всю опасность которого открыл мне Пирс. Но, подходя к Музыкальному Салону, я уже ни в чем не был уверен, я просто не мог произнести придуманную речь. Мне было ясно, как день, что после этой речи равнодушие ко мне Селии перерастет в ненависть. Подобно Клеопатре, наказывавшей гонцов с плохими известиями, Селия могла уничтожить меня презрением и ненавистью. И до того бывший для нее пустым местом, я просто исчезну из ее жизни. Она навсегда покинет мой дом, и красивая сказка, сочиненная королем, закончится раньше назначенного срока. И, кроме того… ах, опасные мысли!.. Я не хотел отказываться от удовольствия слышать волшебный голос Селии. Вот такие дела. Как бы ни сказалось это на психике Селии и моей тоже, я твердо решил удерживать ее под крышей моего дома — пусть только те два месяца, что назначил король.

Как я и думал, стоило мне появиться на пороге салона, музыка тотчас оборвалась. Селия устремила на меня взор, в нем были удивление и надежда одновременно, а сэр Джошуа отложил инструмент и сердечно протянул мне руку. Я отвесил поклоны обоим. «Как видите, я вернулся», — объявил я неизвестно зачем и сразу же стал расхваливать их музыкальные таланты. Селию, естественно, совершенно не интересовало мое мнение о ее пении, она нетерпеливо требовала, чтобы я поскорее передал ей вести из Лондона. Несмотря на ее нетерпение и беспокойство, я, сохраняя невозмутимость, предложил ей руку.

— Если ты окажешь мне честь и совершишь круг по саду в моем обществе, я расскажу тебе все, что знаю.

Селия бросила на отца страдальческий взгляд, но тот кивнул, давая разрешение на прогулку, и она, без дальнейших церемоний, положила свою белую руку на мой рукав; мы вышли в коридор, и я громко потребовал, чтобы «юбочница» мигом принесла плащ для хозяйки.

День был холодный, солнце стояло довольно низко. Наши с Сепией фигуры отбрасывали длинные тени — даже я казался гораздо выше — и если б кто-нибудь случайно увидел их на плоской каменной дорожке, то решил бы, что мы очень элегантная пара.

Некоторое время я молчал, обдумывая, что буду говорить, а потом выложил Селии следующую вымышленную историю — чистую импровизацию, какой я, впрочем, остался доволен. «В отношении тебя, — сказал я, — король не давал никаких обещаний. Он только просит, чтобы ты не покидала Биднолд, пока не усвоишь того, что он определил как „осознание изменчивой природы всего сущего"».

Селия недоверчиво уставилась на меня. «„Изменчивой природы сущего?" А почему он хочет, чтобы я это усвоила?»

— Не знаю, Селия, — ответил я. — Его Величество сказал только, что хотел бы этого, но он понимает: тут требуется время: ведь чем человек моложе, тем труднее ему постичь эту мысль.

— И все же, — возразила Селия, — разве он, сурово отвергнув меня, не знает, что мне и так был преподан жестокий урок?

— Все это верно, но король гораздо мудрее меня или тебя, Селия, он настолько мудр, что понимает: хотя несчастья и потери учат, но по-настоящему эта наука усваивается со временем, когда у нас появляется возможность спокойно размышлять.

— Но сколько должно длиться это «спокойное размышление»? Я что, так и состарюсь в «спокойном размышлении», видя, как увядает моя красота и все те прелести, что раньше доставляли ему наслаждение?

— Нет. Уверен, он этого не хочет.

— Тогда сколько это будет длиться? Недели? Месяцы?

— Он не сказал, Селия.

— Почему? Почему он не захотел сказать?

— Потому что не мог. Он целиком доверил это дело тебе и мне.

— Тебе?

— Да. Именно я должен буду ему сказать, повторив его же слова: она обрела мудрость и освободилась от иллюзий.

— Вот как! — Селия резким движением сняла свою руку с моего локтя. — Тебе предназначено быть судьей? Король поручает своему шуту разбираться в вопросах моего просвещения. Да простит он меня, мне это кажется несправедливым.