Джеймс Риз - Досье Дракулы

• Название: Досье Дракулы
• Автор: Джеймс Риз
• Издательство: Эксмо, ИД Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39616-0

В руки лондонских издателей попадает дневник писателя Брэма Стокера, рассказывающий о его жизни еще до выхода знаменитого романа «Дракула». В этом дневнике, дополненном письмами и другими материалами, отражена история странных и даже сверхъестественных отношений Стокера с таинственным американским доктором Тамблти.

Лето 1888 года. Лондон потрясен серией жестоких убийств, совершенных маньяком по прозвищу Джек Потрошитель. По воле случая главным подозреваемым становится Брэм Стокер, которого обнаружили неподалеку от места, где нашли первую жертву (кстати, убитую ножом, принадлежащим Стокеру). Чтобы снять с себя подозрения, Стокер вынужден лично заняться расследованием, для чего заручается поддержкой своих именитых друзей, входящих в тайное общество — «Орден Золотой Зари». Он присутствует на обряде посвящения, в котором участвует также доктор Тамблти, и во время этого действа происходит нечто чудовищное…

---

Так повелевает Сет. И так я забавляюсь сейчас в Лондоне, наблюдая за вами, ожидая вашего следующего шага и потехи ради потроша потаскух. Вы можете положить этому конец, Стокер, как положили начало с помощью магии, вызвавшей меня, чтобы убивать и спастись. Вы хотите прекратить это, Стокер? Тогда призовите меня к весам Маат, чтобы положить сердца на их чашу, но если посмеете призвать меня по ДРУГОМУ поводу, я буду резать, резать и резать. И не воображайте, джентльмены, будто сами вы в полной безопасности.

Ваши сердца тоже могут быть вырваны для взвешивания, если Сет повелит или позволит это. Шутить со мной опасно. Пока мужчины мне не нужны, но, если они понадобятся, я найду себе жертву или возьму еще одну шлюху. Я буду делать то, что мне будет велено. Это он, нет, это я спасаю вас, но не вздумайте встать между нами снова. Я зарежу и выпотрошу вас обоих, как обещал ЕМУ, и Сет говорит, что я могу это сделать. И я воспользуюсь вашим ножом, мистер Стокер, который так удобно ложится в мою руку.

Стоит вам призвать МЕНЯ снова с любой ИНОЙ целью, кроме взвешивания, и мы станем резать и потрошить, и Сет откликнется на мое желание и позволит мне взять в руку три ваших никчемных сердца, как…[212]

Письмо Брэм Стокер — Торнли Стокеру

Понедельник, 17 сентября 1888 года

Конфиденциально

Дражайший брат!

Первым делом прошу тебя не рассказывать Флоренс о том, что я тебе написал. Хочу дать тебе знать о положении дел здесь, и, когда ты прочтешь это письмо, ты, несомненно, отнесешься к моей просьбе с пониманием и одобрением. Никто, кроме К., Си. и меня самого, не знает, что я доверился тебе, Торнли, ибо считаю тебя четвертым членом нашего нерушимого сообщества. Никто и не должен об этом знать.

Однако весточку о Ноэле мне пришли, да и об Эмили тоже. Но будь готов к тому, чтобы рассказать мне все при встрече. Правда, Торнли, собирай чемодан и держи его наготове: скоро ты можешь понадобиться здесь, где все оборачивается настоящим адом.

Ты, наверно, помнишь того одержимого американца, Тамблти. Так вот, Фрэнсис Дж. Тамблти проявил себя снова. Он продемонстрировал свою адскую работу, учинив кровавый кошмар прямо в нашем доме. В прошлую пятницу он притащил в дом № 17 тело женщины (надежно упакованное), хотя после всех совершенных им зверств это трудно назвать телом. Я говорил тебе в Дублине, что он делал это и раньше, но теперь обзавелся привычкой еще и оставлять мне послания. Он уже написал мне две весьма странные записки, суть которых в том, что мы, в особенности я (ибо я присутствовал при обряде, когда восстал демон, которым он одержим), нужны ему для исполнения другого древнеегипетского обряда. Чтобы ты понял, о чем речь, я могу лишь сослаться на папирус Ани, а точнее, на те его фрагменты, где речь идет о взвешивании сердец. (Подробнее я расскажу об этом при встрече, Торнли.) Достаточно сказать, что необходимой принадлежностью этого ритуала являются сердца, человеческие сердца, и это не имеет отношения к ужасам Уайтчепела, о которых ты, как и весь мир, недавно услышал.

Не заблуждайся, Торнли. Это жестокое дело, страшное и кровавое, причем кровь, как я опасаюсь, проливается с помощью моего собственного клинка. (И снова: подробнее объясню потом.) Торнли, брат мой, помнишь ли ты, как ребенком я не выносил вида крови? Так вот, оказывается, это чувство никуда не делось, хотя нынче я разве что не купаюсь в ней. Не знаю, как ты и другой братец Стокер делаете операции, право же, не знаю.[213] Ты наверняка помнишь, как я вопил и завывал, как дух, предвещающий смерть, когда болел, а дядюшка Уилли подходил к моей постели с ланцетом и пиявками, чтобы пустить кровь.[214] Это было так ужасно, что ночные кошмары посещают меня до сих пор. Впрочем, сейчас кошмары железной пятой попрали мои дни, не говоря уже о ночах, ибо я не могу спать, совсем не могу, по крайней мере без помощи тех вызывающих привыкание средств, насчет которых ты меня давно предостерегал.

Я стараюсь держаться, брат, делаю все, что в моих силах.

Увы, похоже, что ужасы пятницы стали следствием плана леди Уайльд, который мы поначалу сочли безрезультатным. Кратко: Сперанца нашла способ вызвать демона, и мы его вызвали. Вернее, следует сказать, их — сдвоенную сущность.

Мы надеялись, что сможем отделить одержимого от его обладателя и принудить их к борьбе, чтобы вмешаться в нее тем или иным способом и добиться прекращения зверств. Ты, конечно, можешь считать, будто мы слишком много о себе возомнили, но позволь заметить, мы на самом деле сумели вызвать демона (вот уж действительно безумие!). Впрочем, сделав это, мы разъярили Тамблти, и последствия были ужасны: он притащил в мой дом торс убитой им женщины.

Сперанца до сих пор убеждена, что нам нужно проделать то же самое снова. Она считает: если мы побудим изверга к действию, то, возможно, сумеем предсказать его реакцию. Наша единственная цель — прекратить кровопролитие, хотя Кейн теперь настаивает, чтобы мы каким-то образом навели на след Тамблти инспектора Эбберлайна из Скотленд-Ярда.

Послушать Кейна, так это необходимо сделать, даже ценой того, что на свет выплывут эти губительные для него письма. Он храбрится изо всех сил, наш Кейн, но я боюсь за него, Торнли, на самом деле боюсь. Я имею в виду не только его доброе имя, но и здоровье — еще одна причина, по которой я хотел бы видеть тебя рядом.

Далее: Эбберлайн упорствует и недавно стучался в дом № 17, когда столовая была еще в полнейшем беспорядке и окровавленный ковер лежал, скатанный, в углу. Слава богу, Кейн объяснил ему, что я затеял переделку в столовой, чтобы сделать приятный сюрприз моей жене. К слову сказать, это переустройство не только служит для Кейна прекрасным способом отвлечься, но и позволяет объяснить как затянувшееся отсутствие Флоренс, так и мою дублинскую неделю, насчет которой, как ты и предполагал, инспектор весьма любопытствует…

Да, значит, об Эбберлайне. Единственный способ отвадить его от дверей моего дома — остановить Тамблти. Но нам еще нужно выяснить местоположение двери, как в метафорическом смысле, так и реальной двери — на Бэтти-стрит или где он там прячется.

Что еще можем мы сделать, кроме как снова призвать Сета и надеяться, что Тамблти объявится? Если ты, Торнли, считаешь это ошибкой, если наши выводы кажутся тебе неверными, немедленно телеграфируй. Я отнюдь не уверен в ясности нашего мышления: у Кейна она точно отсутствует, а насчет Сперанцы и себя самого имею сильные подозрения.

Твой Брэм

P. S. Письмо для Фло напишу особо и вложу в отдельный конверт. Сообщу ей об изменении убранства столовой — следствии нашего с Кейном тайного сговора, — из-за чего ей придется на некоторое время задержаться в Эли-плейс. Если тебя это не устроит, телеграфируй немедленно, но будь благословен, брат, если ты не возражаешь. Б.

P. P. S. Пожалуйста, сохрани и верни это письмо. Потом объясню.

Дневник Брэма Стокера

Среда, 19 сентября

Кейн по-настоящему сходит с ума, на сей раз по поводу каталогов, заказанных в разных мастерских по интерьерам. Он сообщил мне, что в скором времени мы, Стокеры, будем обедать в помещении, нижняя часть стен которого будет выкрашена в цвет café-au-lait — кофе с молоком, а новый малиновый ковер от Питера Робинсона по-прежнему не вышел из моды «вопреки мнению миссис Пэнтон», кем бы ни была эта особа. (Зеленого, и только зеленого, — вот чего следует избегать, утверждает Кейн.) Похоже, в ходе переустройства столовой будет сделано резное украшение над камином, а зеркало станет больше. Моя роль, не считая того, что с меня, словно для пошива костюма, снял мерку человек от «Мейплз» с Тотнем-Корт-роуд, откуда должны доставить выполненную на заказ конторку, поскольку Кейн исполнен решимости покончить с моей манерой писать на обеденном столе — привычка, которой я готов поступиться, — так вот, моя роль во всей этой эпопее сводится к выбору столового фарфора, который понравится Флоренс. Разумеется, этот сервиз на двадцать персон тоже будет заказан и оплачен лично мистером Холлом Кейном. Это означает, что я действительно могу выбрать фарфор, способный угодить вкусу моей жены. Кроме того, она получит несомненное удовольствие от возможности говорить гостям, что эти чудные papier peint — крашеные обои на стенах — изготовлены по образцам и присланы по договоренности с Кейном самим мистером Уильямом Моррисом. (Вопрос. Люди стараются угодить Кейну потому, что он писатель, или потому, что он на этом разбогател? Признаюсь, я в неведении.)

Судя по всему, мы будем заняты домом № 17 еще довольно долго, хотя я не уверен, мудро ли со стороны Кейна уделять сейчас этому так много внимания. Может, стоило бы подождать… но чего? Так или иначе, Кейн сказал «нет». Он заявил, что ждать не может. Он чувствует потребность занять себя чем-нибудь, не имеющим отношения к кровавому делу Тамблти, и совершенно не беспокоится по поводу того, во что это обойдется. С этим я согласен. Полагаю, однако, что выбор малинового ковра в сложившихся обстоятельствах свидетельствует как о мудрости, так и о вкусе. А это утро я провел, изучая и сравнивая образцы фарфора. И только когда понял, что прошла четверть часа, а я ни разу не вспомнил об Уайтчепеле и иже с ним… Да, только тогда я по-настоящему осознал и оценил мотивы поступков моего дорогого Хомми-Бега. Он прав. Возможность отвлечься, неважно на что, благословенна.