Валентина Мельникова - Александра - наказание Господне

• Название: Александра - наказание Господне
• Автор: Валентина Мельникова
• Жанр: Любовные романы

---

Мельникова Валентина (Ирина) Александра - наказание Господне

Ирина МЕЛЬНИКОВА

Александра - наказание Господне

Анонс

Появление Александры, дочери известного путешественника графа Волоцкого, в светском обществе Петербурга равносильно извержению вулкана. Ей нет равных не только по красоте и уму, но и в умении отваживать нежелательных женихов и осаживать чванливых светских франтов. И только молодой князь Адашев не обратил на юную красавицу никакого внимания. Неугомонная Александра решает за это наказать князя, и вскоре в его доме появляется новая гувернантка - невзрачная, в старомодном платье и нелепом чепце. Чем станет эта девушка для Кирилла Адашева - сущим наказанием Господним или, наоборот, даром Божьим?

1.

В дверь осторожно постучали. Графиня поспешно отдернула руку, которую собирался поцеловать bel homme (Bel homme (франц.) - красавчик) Кирдягин. Поправила слегка растрепанные букли, привела в порядок потревоженное декольте, сделала глубокий вдох, обмахнулась веером, стараясь согнать с лица обильный румянец от неумеренных и весьма пикантных комплиментов известного столичного повесы и бретера, и только тогда соизволила произнести:

- Войдите!

В будуар, почтительно склонившись, скользнул слуга в ливрее. В руках он держал серебряный поднос, на котором в одиночестве возлежал большой сиреневый конверт, скрепленный круглой сургучной печатью с пропущенной сквозь нее изящной золотистой ленточкой.

Сердито посмотрев на лакея, графиня двумя пальчиками взяла конверт, нервно взмахнула веером и недовольно проговорила:

- Сколько раз нужно повторять, чтобы меня не тревожили во время визитов?! Нет, в этом доме определенно желают свести меня с ума! Все, что я ни прикажу, выполняется из рук вон плохо или вовсе забывается!

Она виновато взглянула на Кирдягина, развалившегося в кресле напротив и с преувеличенным вниманием рассматривавшего свои тщательно отполированные ногти. На замечание графини он ответил едва заметным пожатием плеча да поднятыми вверх аккуратными и, как она подозревала, искусно подправленными куафером (Парикмахер) бровями.

Лакей склонился еще ниже:

- Ваше сиятельство, велено срочно передать это послание лично вам. Господин Рябинин-с, секретарь его сиятельства, распорядились...

- Peut-on faire des comme-ca? (Peut-on faire des comme-ca?(франц.) - Ну позволительно ли так поступать?) - вздохнула графиня и взмахом веера показала лакею на дверь. - Ступай, Степан, и передай, что я велела более меня не беспокоить, понял, шельма окаянный?

- Понял-с, понял-с! - попятился к двери Степан. - Все скажу, чего уж там!

Проследив за тем, чтобы дверь за ним захлопнулась, графиня дернула за витой шелковый шнур. Тяжелая бархатная штора рухнула вниз, отгородив будуар от внешнего мира.

Кирдягин в это время с тоской смотрел то в окно, за которым близился к трем часам пополудни сырой и серый петербургский день, то на небольшой столик у кресла графини. На нем ждала своей очереди бутылка дорогого шампанского, покрытая тонким слоем подтаивающего инея. Услышав громкий хлопок, Кирдягин обернулся, его чувствительный нос тотчас некрасиво сморщился, и гость вдруг звонко чихнул.

Графиня, к счастью, не обратила внимания на конфуз своего поклонника, продолжая вертеть конверт с четко выведенными крупными буквами. Почерк был незнаком и принадлежал, несомненно, мужчине, причем довольно солидного возраста, ибо автор отказался от замысловатых завитушек и причудливых вензелей, которыми в последнее время так увлекались ее подруги и франтоватая молодежь вроде Кирдягина.

- "Ее сиятельству, графине Буйновской Елизавете Михайловне", прочитала графиня. В этот момент истомившийся Кирдягин подкрался к ней сзади и прижался губами к маленькой черной мушке у шеи, не потерявшей изящества и стройности. Но Елизавета Михайловна, дернув плечом, словно отгоняя докучливого слепня, опустилась в кресло.

- Mon ami, будьте так добры, подайте мне нож для разрезания бумаг.

Mon ami, нисколько не расстроившись из-за несостоявшегося поцелуя, исполнил просьбу и вновь устроился в кресле в позе утомленного жизнью персидского кота.

Графиня тем временем, надрезав конверт, достала небольшой лист веленевой бумаги. Пробежав его глазами, она вскрикнула, откинулась на спинку кресла и принялась усиленно обмахиваться веером, отчего изображенные на нем Афродита и Адонис ожили и забились в пляске святого Витта.

Кирдягин, вскочив, услужливо протянул флакон с нюхательной солью, но графиня оттолкнула его руку и, взяв со стола колокольчик, позвонила. В ту же секунду из-под кресла выкатилась любимая собачка и тезка Елизаветы Михайловны Бетси; она радостно подбежала к новым панталонам гостя и, если бы не открывшаяся тут же дверь из соседней спальни, непременно испробовала бы их на вкус и прочность. Подоспевшая горничная Настя подхватила зловредную левретку, и Кирдягин облегченно вздохнул. Он собирался нанести еще несколько визитов, и сражение за собственные штаны могло нарушить его планы.

- Настя, отнеси Бетси покормить и скажи, чтобы ее немедля вынесли на прогулку. И передай дворецкому, что я велела подать через час карету, а сама живо приготовь мне синее кашемировое платье да бархатный салоп, тот самый, с атласными вставками, и не забудь про новую мерлинскую шаль. Непременно надо показать ее княгине! - Встав с кресла, графиня положила конверт с письмом в большую черного лака шкатулку, украшенную затейливым растительным орнаментом. - А это оставь в моей спальне.

Настя, шустрая, разбитная девка, сверкнув глазами на Кирдягина, едва заметно ухмыльнулась, негодница, и, как степной вихрь, умчалась выполнять приказы барыни. Елизавета Михайловна повернулась к гостю:

- Милостивый государь Дмитрий Афанасьевич, - она коснулась его руки длинными, унизанными кольцами пальцами, - к великому сожалению, мне необходимо сделать несколькосрочных визитов и я вынуждена покинуть вас.

- Насколько я понимаю, графиня, вы меня выпроваживаете? - Иногда Кирдягин не боялся показаться излишне прямолинейным. Особенно, если дело касалось женщин зрелого возраста и в известной степени к нему неравнодушных. В отношении графини Буйновской у него были все основания полагать, что она влюблена в него, как кошка, и потому он решил покапризничать. - Что ж, мне ничего не остается, как раскланяться. Видно, я ошибся в своих предположениях, разговоры наши показались вам неимоверно скучными и неинтересными, раз вы предпочли мое общество делам, а не тому, о чем я так страстно мечтал все эти дни...

- Перестаньте, mon cher ami! - Графиня против его ожиданий не смутилась, не покраснела, и даже веер на сей раз не трепыхнулся в ее руках. - Изъясняйтесь попроще! Известность в свете вам принесло не умение красиво плести слова, а постельное мастерство! Вы не хуже меня знаете, с какой целью я пригласила вас в свой будуар. Мне хотелось вывести из себя графа Буйновского, о котором на каждом углу болтают, что он не покидает будуар m-lle Camille. Но теперь все изменилось. Не скрою, меня покорили ваши манеры и обходительность. Сегодня я испытала величайшее искушение и, если бы не сие послание, возможно, ваши мечты и сбылись бы. - Елизавета Михайловна посмотрела на слегка побледневшего Кирдягина. Несостоявшийся любовник, доставший из кармана сюртука золотую с эмалевым покрытием табакерку, так и застыл, сжимая ее в одной руке, а щепотку табака - в другой.

Буйновская расхохоталась:

- Не горюйте, голубчик, таких дур, как я, на ваш век хватит! Вы правы, у меня сейчас другие заботы. Через несколько дней приезжает дочь моей покойной сестры, Александра. Девица она неискушенная. В свет выезжает впервые, потому мне нужно подготовиться, все обдумать, чтобы ее представление оказалось удачным. Тем более что время на поиск достойного мужа ограничено.

Графиня заметила взгляд Кирдягина, брошенный на шампанское, улыбнулась про себя и мысленно перекрестилась. Воистину Всевышний приложил руку к тому, чтобы она вовремя получила это письмо, и тем самым отвел от соблазна - дело закончилось целованием ручек и до шампанского не дошло.

Она прекрасно разбиралась в своих слабостях и не раз испытала на себе действие благословенного шипучего напитка. Ничто так не усмиряет женскую гордыню и мужское чванство, как бокал хорошего вина. Порой он вынуждает забыть не только служебные обязанности и супружеский долг, но предает забвению величие свершений предков и полосатые гербы с коронами... Перед ним бессильны и простые смертные, и даже монаршие особы, которым иногда тоже свойственно отринуть доводы разума и подчиниться законам сердца...

Кирдягин слегка кашлянул, отвлекая графиню от ее мыслей:

- Позвольте узнать, милейшая Елизавета Михаиловна, могу ли я нанести визит и засвидетельствовать свое почтение вашей племяннице?

Графиня, свысока оглядев смазливую физиономию столичного fashionable (Fashionable (англ.) - модник, щеголь.), усмехнулась: