Руслан Хасбулатов - Бессилие власти. Путинская Россия

• Название: Бессилие власти. Путинская Россия
• Автор: Руслан Хасбулатов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9955-0320-0

Если Россия переживет надвигающийся мировой катаклизм – не исключено, что наши далекие потомки будут величать В.В. Путина «Спасителем Отечества», который, подхватив власть из трясущихся рук «царя Бориса», смог совершить невозможное: остановить Смуту и распад страны, воссоздать «вертикаль управления», отлучить от Кремля заклятых врагов России, установить пусть худой, но все же мир на Кавказе, обеспечить экономический рост и фактически возродить Державу из пепла.

Другой вопрос, является ли это заслугой Путина – или просто счастливым стечением обстоятельств? (Как язвят «красные»: продавай СССР нефть по нынешней цене – мы бы уже давно жили при коммунизме.) Использовал ли он уникальный шанс, подаренный судьбой, сполна – или можно было сделать гораздо больше? Почему не обуздал коррупцию и чиновничий беспредел? Поднял ли Россию с колен – или, наоборот, «ударил лицом в грязь», превратив в «сырьевой придаток» Запада? Не выродилась ли путинская «суверенная демократия» в новый Застой? И, главное, есть ли у нынешнего премьера политическое будущее – или его время уже прошло?

Отвечая на самые острые вопросы новейшей истории не только как патриарх российской политики, но и экономист с мировым именем, Руслан Хасбулатов оценивает минувшее десятилетие «без гнева и пристрастия», не замалчивая победы и свершения, не скрывая провалов и катастроф, вынося справедливый приговор противоречивой путинской эпохе и воздавая должное ее творцу.

---

Здесь следует иметь в виду и следующее обстоятельство. В период после президентских выборов, с июля 1996 г. и окончания первой чеченской кампании, в обществе нарастала дискуссия о необходимости пересмотра Конституции в плане повышения роли парламента и правительства и «сжатия» необъятных президентских прав, полномочий и прерогатив. Началось медленное движение к восстановлению элементов парламентской республики с ее разветвленными демократическими институтами. Но это движение было быстро остановлено новым президентом, опирающимся на полностью контролируемые его чиновниками обе палаты парламента, путем сокращения прав провинций, жесткого контроля Кремля над финансовыми потоками, разгрома независимых TВ и СМИ.

...Существование парламента (Государственной думы и Совета Федерации), который мало что предпринимал для упорядочения власти, ссылаясь на свое конституционное бессилие, являлосьсвидетельством очевидной неподготовленности лидеров этого парламента и его фракций к серьезной публично-политической деятельности, признаком кризиса лидерства. Отсюда объективная тенденция к пересмотру «схемы власти», покоящейся на недовольстве народа и предпринимательских кругов, не могла реализоваться, поскольку эти инициативы не поддерживались в парламенте. В этом случае вполне могло в тот период осуществиться непарламентское разрешение политико-государственного кризиса, в том числе и через военный переворот, который не только нельзя было исключить, как это дружно утверждали аналитики, но он становился достаточно вероятным (насколько я мог судить по имевшейся у меня тогда информации).

«Рыхлость» власти, отсутствиеу нее фундаментальной концепции развития и ценностных ориентаций, нравственный вакуум позволял агрессивно-радикальному слою дельцов и политиков, несмотря на отсутствие общественной поддержки, проводить какой угодно политический курс в сфере как внутренних, так и международных отношений.

Чрезмерная покорность общества, доходящая до раболепия, – это благоприятное поле для удержания власти самыми ограниченными ее представителями, делающими бессмысленными хитроумные планы оппонентов, поскольку правящая бюрократия откровенно отказывается играть по праву и закону. Этого, разумеется, не может позволить себе оппозиция, в противном случае она немедленно будет уничтожена физически. Отсюда – более чем вероятный тупик, ведущий к нарастанию политического кризиса, который реализуется, вне всякого сомнения, и через кризис государства как федерации, в том числе через быстрое нарастание регионально-этнических противоречий, так умело взращиваемых самим федеральным центром.

...Завершение первого демократического и мирного этапа трансформации России переворотом в Кремле и установлением царистской модели государственного устройства России привело к тому, что граждане России лишились «свободы», которая была заменена суррогатом демократии. С точки зрения кремлевских политиков и теоретиков, они подтвердили на деле свое ее понимание: «Свобода – это всего лишь тип рабства, избираемый народом после ниспровержения очередной тирании». Неважно при этом, о каком типе рабства идет речь, – они всего лишь двух разновидностей – от прямых форм рабства до современных, изощренных, идеологических, когда это рабство предстает внешне в форме демократической свободы, поскольку права и свободы формально провозглашены и якобы «обеспечены» законом и даже... самим правителем.

Проблема, однако, в том, что плутократия обеспечивает прямое применение закона лишь в тех случаях, когда она лично заинтересована в нем. Если ее интереса нет – начинается «толкование закона». Но, так или иначе, типы рабства в тысячелетней истории государств довольно ограниченны: один тип – наподобие того, классического, существовавшего в древних Китае, Египте, Риме, штатах Северной Америки вплоть до середины XIX в. (полурабство – в России до 1861 г.); другой – существовал в Англии до середины XIX в., хорошо описан экономистами-классиками еще задолго до Энгельса, в связи с анализом проблемы первоначального накопления капитала и положением заводских рабочих или насильственно сгоняемых с земель крестьян. Аналогичный тип рабства стал складываться в посткоммунистических республиках Союза и в первую очередь в России, где первоначальное накопление капитала происходило по схемам английского варианта XVII столетия, с его дикими нравами, убийствами, региональными и этнически-религиозными войнами, изгнанием целых слоев населения с насиженных мест, обрекая их на голод и вымирание, открытыми сражениями между разными группами банд – «бизнесменами» и «банкирами», недовольными «политикой дарений», осуществляемой федеральными властями...

При этом с точки зрения формальной человек свободен, «защищен» конституцией, законами, всей риторикой о «правах человека», но реально подчинен финансово-промышленной олигархии и ее правительству, а точнее – специальному комитету плутократии, называемому «правительством» и занимающемуся фиктивно общенародными делами. Одна тирания, тип рабства – навязывается в откровенных и насильственных формах самим тираном; другая, «демократическая», – добровольно принимается самим народом, в соответствии с избирательными законами и конституцией, которые якобы приняты парламентом, выражающим волю народа... Но суть одна – жестокое подавление народа, его воли, интересов, беспощадная экономическая эксплуатация в интересах своры дельцов, высшей правительственно-административной номенклатуры в столице и в провинциях, военно-полицейских отрядов и армии пропагандистов, в том числе в СМИ, чиновники которых, по традиции, называются «журналистами»...

«Специфическое» применение высшей власти в России привело к тому, что частный капитал использует государство для умерщвления конкуренции, одновременно создавая иллюзии формирования свободного рынка и правил конкурентной борьбы. В результате большой бизнес «съедает» и большое государство, и само производство, превращает государство в своеобразное «внутреннее подразделение» криминального бизнеса, «сбрасывая» на него выполнение «неприятных» задач (в том числе по «нейтрализации» честных предпринимателей).

Порою правящая верхушка переходит в «контрнаступление», избавляется от одних криминальных воротил («чужих», или ставших для нее «чужими») в пользу «своих», используя для этого государственные надзорные органы власти. Становится общей закономерностью, что экономика находится в режиме перманентного застоя и движется по наклонной вниз, а едва теплящаяся жизнь в ней подпитывается все уменьшающимся потоком финансовых инъекций международных организаций и поступлений от распродажи государственных предприятий и вывоза нефти, газа, металлов, леса. Национальная экономика как единое целое, как целостный народно-хозяйственный комплекс – уже не существует. Она, подобно шагреневой коже, «съеживается», выбрасывая на улицу миллионы безработных...

Ситуация незначительно изменилась с 1999 г., когда неимоверно высокие цены на нефть на мировых рынках улучшили состояние финансов страны. Однако эти неожиданные деньги не были использованы для структурных преобразований – интенсивного развития промышленных отраслей, машиностроения, сельского хозяйства, повышения уровня жизни населения. Большой капитал – это одновременно не меньший источник насилия над обществом (а скорее больший), чем всесильное государство, если этот большой капитал жестко не подчинен обществу через законы, если законы перестают действовать в отношении большого капитала... Люди – очень наивны. Они часто полагают, что, если их перестали преследовать за любое высказанное критическое слово в отношении власти или высоких должностных лиц, – это демократия. «Демократию» должностные лица усматривают даже в «праве ребятишек на беспризорность», в «праве» умирать голодной смертью.

Напомним, что право на разномыслие было достигнуто еще в последний период существования СССР – в 1986–1990 гг., задолго до наступления «эры Ельцина» и создания ельцинского режима, в «эпоху Горбачева». Но самое существенное заключается в том, что если в условиях тотального государства существует откровенное административное принуждение личности, то в условиях господства большого бизнеса, порожденного ельцинским недогосударством, это административное принуждение сменилось откровенным социально-экономическим и полицейско-криминальным насилием. Если раньше (в дохрущевский период) боялись, что посадят в тюрьму за критику власти, при ельцинизме люди стали бояться не только власти, но и владельцев предприятий, банков, каких-то фирм, где они работают и в которых содержатся их скудные сбережения; они откровенно боятся охранных отрядов бизнесменов, нелегальных боевиков организованной преступности, которые держат в страхе население (тем самым на оргпреступность была переложена часть функций ельцинского государства), многочисленных осведомителей (одни и те же лица, что у государства, что у большого бизнеса). Люди больше всего боятся, что могут лишиться работы и, соответственно, куска хлеба. Большой бизнес внушает маленькому человеку больший страх, чем некогда большое государство с его всесильным КГБ и партийными комитетами. Правила страной административно-бюрократическая и частно-государственно-ельцинская финансовая олигархия. Она и решала, кому быть во власти, кого уничтожить, кого отодвинуть в сторону, но оставить пока в живых...