Даниэль Рэй - Данфейт

• Название: Данфейт
• Автор: Даниэль Рэй
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Ее природа обошла своим вниманием. Ему — подарила все, что у нее было. Она посчитала, что недостатки можно исправить. Он знал, что выше головы — не прыгнуть. Она приняла зависимость как вызов. Он смирился с неизбежностью. Она решила доказать, что сможет с этим справится. Он отстранился, чтобы посмотреть, что из этого получится. Только она — его раб. А он… Он просто влюбился в нее.

Система или они? Они или система? Это — не война, это то, с чего она начнется.

---

— И дальше что? — прокричала она. — Это твои слова! "И дальше что?" Мы квиты! Ты переспал с ней, а я с Сайми! В своей голове! И не один раз за ночь! Много раз!!! Мы квиты, зрячий!!! Мы квиты, Амир бы тебя побрал!!! — простонала она и заревела.

— Я так хотел увидеть твою ревность… Когда ты сказала, что не любишь меня, я подумал именно об этом. Я мечтал об удовлетворении, которое испытал бы, осознав, что тебя трясет так же, как трясло меня. Но, теперь, глядя на тебя, я ничего, кроме боли, не испытываю.

Кимао прижал свою руку к ее голове и сдавил пальцами тонкую кожу. Данфейт почувствовала, как череп ее трещит по швам. Как кровь приливает к голове, и терпеть подобное становится невозможно! Образы… Картинки… Айрин… Ее грудь… Ее рубашка… Ее живот… И покрывало, брошенное в нее… Ее спина… Она выходит, хлопая дверью…

— А-а-а!!! — прокричала Данфейт, чувствуя, что ее переполняет гнев.

— Еще раз подумаешь о нем, и я сотру твою память! У тебя не останется ничего, кроме настоящего. Ничего, кроме того, что есть у тебя сейчас…..то есть, меня.

— Ненавижу!!! — прохрипела она, закашливаясь и поворачиваясь на бок.

— Это я тебя ненавижу, — ответил Кимао. — Ты высасываешь из меня жизнь. Ты топишь меня своими руками и умудряешься улыбаться при этом. Я ненавижу, когда ты улыбаешься мне этой пустой улыбкой. Я ненавижу эту улыбку!

Данфейт закричала, ударяя его руками по груди, пытаясь попасть ими по лицу и скинуть с себя.

— Давай!!! — ревел он, отбрасывая ее руки. — Давай, покажи мне силу своей ярости, матриати!!!

Спустя несколько минут, она успокоилась и, откинувшись на траву, уставилась в небо над головой. Голубое мирное небо с воздушными белыми облаками. Внутри было пусто, там было так же свободно, как и в этом небе. И лишь тени пережитых несколько минут назад эмоций, похожие на такие же облака, напоминали о том, почему она до сих пор плачет.

Кимао сидел рядом и смотрел в пропасть перед своими ногами. Наверное, ему стоило бы уйти, но этот поступок ведь ничего не решит. Ревность… Что это такое? Предостережение, что у нас могут что-то украсть или напоминание о том, что никто в этом мире не может никому принадлежать полностью? Мы воздвигаем стены, мы доверяем и верим, что кто-то не обманет нас, не оставит, когда соблазн предать будет очень велик. Но на самом деле в этом вопросе от нас мало что зависит. Нести ответственность мы может только за свои поступки, но никак не за чужие.

— Встань на колени, — произнес Кимао, поворачиваясь к ней.

— Зачем? — прошептала она, продолжая смотреть в небо над головой.

— Разденься и встань на колени, — более настойчивым тоном повторил он и расстегнул застежку своего костюма.

"Принуждение". Извращенная форма доказательства, что кто-то принадлежит кому-то. Напоминание, что ни что в мире не в силе изменить этот простой факт. Данфейт и подумать не могла, что он когда-нибудь сможет сделать подобное. Ошиблась? Не в первый раз, да и не в последний…

— Раздевайся и вставай на колени!!! — прогремел голос Кимао, и Данфейт закрыла слезящиеся глаза.

Рука потянулась к "молнии" на костюме и расстегнула ее, оголяя грудь и живот. Дани медленно поднялась на ноги, и стянув его со своих ног, отбросила в сторону. Дело за бельем. Его тоже снимать? Естественно, ведь он-то уже разделся…

Данфейт, освободившись от последних элементов своей одежды, отвернулась от него и встала на колени. Не страшно, тяжело только. И противно. Как же все это противно…

— "Принуждение", — произнес Кимао. — Зрячий ставит матриати на четвереньки и имеет, пока у той не подкосятся ноги. Он кончает столько раз, сколько ему вздумается, дергая ее за волосы и царапая спину, чтобы принести боль. А потом он режет ее оболочку, чтобы оставить на ней рубец, как напоминание о том, что ее ждет, если она ослушается его воли в следующий раз. Это — истязание и насилие, в результате которых жертва должна понять, что принадлежит только одному человеку, который и является для нее хозяином. Ты знаешь об этом, потому что Бронан в свое время сделал это с Эрикой.

— Приступай, — словно плевок, прошептала Данфейт и зажмурилась.

Кимао прикоснулся рукой к ее бедру и погладил нежную кожу. Данфейт сжала свои зубы, чтобы не заплакать. Приятное прикосновение… Как же мерзко осознавать это… Что же у нее осталось от гордости? От ее личности? От убеждений и взглядов? Это?! Удовольствие от насилия, которое он собирался совершить?

Кимао снова погладил ее и развел ноги шире. Его рука скользнула вперед и она заревела снова, потому что и это ей понравилось.

— Я никогда не понимал, почему при этом нужно ставить женщину на колени, — вдруг произнес он. — А сейчас понимаю, — прошептал Кимао и Данфейт закричала, припадая головой к траве и вжимаясь в нее.

Его язык, ласкающий… Его дыхание там, стало так горячо… Его поцелуй и снова язык, от движений которого вся она начала плавится…

Так много обычаев, так много культур. Одни ставят на колени, чтобы изнасиловать и причинить боль, а другие, чтобы исполнить обряд и доставить наслаждение человеку, без которого не хотят больше жить. Зависимость не может быть удобной, и "мужчина на коленях" — это тот, кто должен преклониться еще ниже перед той, которую любит.

Он обхватил ее бедра руками и снова прижался к влажной плоти, продолжая свои ласки с самого начала. Мысли Данфейт о нем и том, что он делает, сменились тихим стоном. Он ощущал ее удовольствие, словно свое собственное… Странно испытывать все это, но по-другому уже не хочется, нет, совсем не хочется…

Кимао отстранился от нее и, прикоснувшись рукой к ее лону, нашел пальцами ее теплоту. Дани замерла на мгновение, а когда вновь попыталась вздохнуть, почувствовала, как он наполняет ее.

— Кимао, — вырвалось из ее рта, и она согнулась под ним, продолжая всхлипывать.

Кимао наклонился и провел носом вдоль ее спины, оставляя влажные следы на коже от своих поцелуев.

— Разве, я царапаю тебя? — прошептал Кимао, целуя ее за ушком и проводя ланью по напряженному животу. — Разве я дергаю тебя за волосы? — вновь спросил он, припадая носом к ее затылку и вдыхая аромат сбившихся волос, продолжая двигаться в ней и с каждым новым движением хватать воздух ртом. — Разве тебе больно, Данфейт?

— Нет, — прошептала она.

— Мне нравится чувствовать тебя так. А тебе?

— Да…

Он прижал ладонь к ее груди и погладил нежную кожу, а затем, обвив рукой талию, ближе притянул к себе.

Его движения стали более напористыми. Он требовал. Он хотел окунуться в это чувство сам, зная, что единственным источником ее удовольствия является только он.

— Кимао, — жалобно простонала она и выгнулась под ним, но он легонько сжал ее шею и опустил голову, опять прижимая ее к траве.

Она вцепилась пальцами в его колени и подалась ему навстречу. Он ее раздавит. Он ее уничтожит. Он поработит ее, обязательно, потому что с этим наслаждением не имеет смысла бороться, его хочется испытывать вновь и вновь.

— Дани, я больше не могу… — простонал Кимао, перед тем, как она сжалась под ним и с криком приняла его оргазм в себя.

Тяжелое тело придавило ее к земле и у нее не осталось сил на то, чтобы пошевелиться. Она не улыбалась, она не плакала. Ей казалось, что она парит в воздухе, и нет необходимости больше ходить по земле. Она так долго искала свободы. Так много времени она потратила на мысли о ней. Теперь она вновь испытывает это чувство. Это он, что лежал рядом и вжимался носом в ямочку за ее ушком, подарил ей его. Это он сделал ее самой несчастной и, в то же время, самой счастливой сегодня.

— Я бы мог сказать тебе, что люблю, но боюсь, что ты ударишь меня и просто уйдешь. А я не хочу, чтобы ты уходила от меня. Не хочу, слышишь?

Он оторвался от нее и присел, глядя на бледное тело, сжимающееся в комок на траве.

— Иди сюда, — прошептал он и, подхватив ее на руки, усадил себе на колени, прижимая к своей груди, словно ребенка.

Данфейт открыла глаза и, потянув свою руку, прикоснулась пальцами к его щеке.

— Кимао? — позвала она, глядя на него своими раскрасневшимися, отечными глазами.

— Да?

— Скажи мне… Скажи…

— Я люблю тебя. Люблю тебя, — ответил он и наклонился к ее губам.

— Спасибо, — прошептала она, закрывая свои глаза. — Спасибо…

Странное чувство — грусть. Оно не плохое, не хорошее, оно выткано из печали и сожаления, из любви и привязанности, из разочарования и новых надежд. Кимао был сейчас олицетворением этой грусти. Он был ее сожалением, он был ее печалью, он был ее разочарованием в себе. Он олицетворял ее привязанность. Он стал для нее любовью, и все ее надежды теперь были связаны с ним. Кимао — это ее грусть, чувство, от которого хочется бежать, но сил нет, и он опутывает, принуждая глаза становиться влажными, а губы пересыхать.

Кимао убрал прядь волос с ее лица и улыбнулся.