Amargo - Хороший ученик

• Название: Хороший ученик
• Автор: Amargo
• Жанр: Фэнтези

Продолжение фика "Хогвартс. Альтернативная история". 25 лет после окончания школы. Основные темы: палочка смерти и крестражи. Много канонических героев, но много и второстепенных новых персонажей. Магического экшена нет; есть интриги и расследования.

Мир Гарри Поттера: Гарри Поттер

Линг Ди, Гарри Поттер, Том Риддл

Детектив/ Драма/ || G

Размер: макси || Глав: 14

фанфик

Начало: 19.08.10 || Последнее обновление: 15.06.11

---

— Для начала, почему они считаются вымершими.

— На самом деле то, что вид жив, стало известно недавно, лет двести назад или около того. Раньше им удавалось скрываться под землей, в пещерах… даже во льдах, на Северном полюсе. В общем, там, где темно и холодно — жить на поверхности им не нравится, хотя охотились они наверху. Но с какого‑то момента они больше не могли подниматься: людей стало слишком много, а вампиры хоть и сильные, но не бессмертные. Так что они сочли за лучшее окончательно уйти в подполье. — Ин усмехнулась. — Когда выяснилось, что вид сохранился, те, кто их обнаружил, решили не раздувать истерию. Кому нужна конфронтация? Вампиров не так много, и если бы они решили сопротивляться, мы бы их победили, поэтому они предпочли принять условия договора, на основе которого и сложилось сегодняшнее положение — они внизу, мы наверху, и никто никому не мешает.

— У них есть какие‑то необычные способности?

Ин помедлила с ответом.

— Я не видела вампиров живьем и не могу сказать ничего определенного. У них есть собственная магия, и для операций они не используют никаких посредников вроде палочек или артефактов. Чужую магию они не любят, поэтому редко охотятся на колдунов и магических существ.

— "Редко" в данном случае слово, вселяющее оптимизм, — усмехнулся я.

— Да, и еще никто не знает, как они размножаются, никто не видел их детей, — закончила Ин. — На эту тему могут быть какие‑то исследования, но поскольку я к твоему вопросу не готовилась, то и сказать ничего не могу. Если очень надо, я узнаю.

— Не надо. Забудь об этом разговоре. Мне теперь есть над чем подумать.

Я ожидал, что она спросит, не видел ли я вампира, но Ин молчала, осматривая кухню. Наконец, она встала, подошла к окну и выглянула на улицу.

— Тут уютно, — сказала она. — Вообще у тебя уютная квартира. Ничего лишнего — это хорошо. — Она повернулась, оперлась руками о подоконник и прыжком уселась на него. — Ты разозлился, когда мама не захотела пойти с тобой на вечер?

Вопрос застал меня врасплох, и я не смог быстро придумать, что сказать. Мое молчание Ин расценила как ответ.

— Тебе не нужно ждать от нее слишком многого, — произнесла она. — Вы и так самая крепкая пара из всех, кого я знаю. Большинство мужчин не выдерживают жизни с лисицами.

— Я не разозлился, — наконец, ответил я. — Точнее, если я и сердился, то только на себя. Не надо было ничего у нее просить.

Ин не ответила.

— А ты почему согласилась?

Я тут же пожалел, что задал этот вопрос, прозвучавший довольно грубо, однако Ин только улыбнулась.

— Это просто. Во–первых, я ищу спонсоров для нашей новой лаборатории. Пока она только в проекте, и нам нужны вложения. В Китае все гранты уже разобраны, а тут так удачно звонишь ты… Надеюсь, на благотворительном вечере у всех будет достаточно благотворительное настроение, чтобы подумать о более полезном вложении капиталов, чем эти ваши доходяги–колдуны. Ну а во–вторых, мне просто интересно посмотреть, как ты тут живешь.

Два с половиной года назад, вскоре после прибытия в Лондон, я посетил Клайва Пирса. Многие десятилетия Пирс был руководителем разведывательной сети Легиона в Великобритании, хотя в этой ипостаси его мало кто знал. Следуя за слугой–эльфом по коридору, украшенному портретами предков и картинами со сценами баталий, в которых эти предки, возможно, сражались, я чувствовал себя неуютно; построенный в середине девятнадцатого века каменный дом обладал тяжелой, давящей атмосферой, и хотя в нем жило довольно много людей, включая младшую сестру Трента с семьей, кроме слуги я больше никого не встретил. Эльф привел меня в просторный кабинет, вдоль стен которого стояли высокие книжные шкафы с непрозрачными стеклами, а на диване у окна сидел сам хозяин поместья.

— Думаю, теперь ты лучше понимаешь, что здесь тогда происходило, — сказал мне Пирс через некоторое время.

— Понимаю, — ответил я, совершенно не желая касаться этой темы. — Хотя вмешательство Легиона могло бы не допустить переворота.

— Глядя в прошлое, нам кажется, что мы могли бы сделать то или это, но в настоящем у нас никогда нет выбора, — сказал Пирс. — В настоящем мы всегда делаем что‑то одно, потому что данное действие является наиболее вероятным при всех известных — и неизвестных — векторах влияния.

Я угрюмо молчал. Азбучные истины мне не требовались.

— Могу привести тебе несколько причин, по которым мы этого не сделали, — продолжил Пирс, — но ты и сам их знаешь, став одним из нас.

— Я тоже могу привести вам несколько причин, по которым вы могли это сделать.

— На самом деле только одну, — сказал Клайв Пирс. Я замер, не спуская глаз с хозяина дома. — Прости, — он слегка склонил голову, — но это жизнь. В ней редко бывает так, как мы хотим, тем более если мы понимаем свои желания только после того, как всё случилось. В первую войну с Волдемортом Легион предлагал Министерству свои услуги, однако ему было отказано. Англичане не желали чужих войск на своей территории, и их можно понять: когда в стране хаос и бойня, совсем не хочется видеть в ней сомнительную, мало кому известную военную организацию. Потом произошел случай с Поттером, и все успокоились. Что до второй войны, Фадж был идиотом, с ним не имело смысла разговаривать, а Скримджер — он знал о нас и вполне мог попросить о помощи, если бы счел нужным… или переступил через свою гордость. В конце концов, мы не няньки; пусть каждый сам принимает решение и отвечает за него.

— Не надо было ничего ждать и ничего просить, — упрямо сказал я. — Надо было просто придти и поймать его. Как мы делаем это сейчас.

— Сейчас мир другой, — философски заметил Пирс. — Мы дичаем, и дичаем стремительно, а потому можем позволить себе то, чего не могли раньше. Я смотрю в будущее с большим пессимизмом.

— Кто‑то называет это одичание прогрессом.

— И ты?

— Не знаю. Я не смотрю так широко.

— Линг, нам в этом жить. Последствия того, что мы делаем или чего не делаем, однажды станут нашим настоящим. Мы должны быть лично заинтересованы…

— В таком случае, почему вы не были лично заинтересованы тогда? Ведь сейчас наше настоящее было бы другим!

Пирс вздохнул.

— Потому что мы не могли без спроса ввести сюда те немногие войска, что у нас были, и не могли поручить решение проблемы отдельным специалистам, потому что нам не хватало информации. Время было упущено — когда Риддл вернулся, стало поздно что‑либо предпринимать. Если бы в первую войну Легион смог наладить хорошие отношения с Дамблдором, возможно, совместными усилиями мы бы действительно предотвратили возвращение Риддла. Но Легион не смог — Дамблдор категорически нам не доверял.

— Но он же к вам обращался…

— Он обращался лично ко мне, а не к Легиону. Даже если он догадывался о нашей связи, то никак не дал это понять. Он просил меня как частное лицо, и в нужный момент я пришел, потому что на самом деле был лично заинтересован. У легионеров ведь есть известная свобода действий, разве не так?

— Тебе туда не хочется, — констатировала Ин перед выходом. Я покачал головой:

— Хочется не хочется, а надо.

На официальных приемах я чувствовал себя чужим. Там собирались аристократы с ветвистой генеалогией, уходящей на десяток — другой поколений в глубь веков, бизнесмены с состояниями, казавшимися мне настолько большими, что обладанием такими деньгами теряло всякий смысл, и важные чиновники, к которым относился и я. Это был мир скучной, претенциозной публики без чувства юмора, которая любила сплетничать и устраивать друг другу мелкие и крупные пакости. У меня плохо получалось поддерживать отношения с важными людьми, поэтому чаще всего я сидел в унынии, мечтая поскорее вернуться домой или перекидываясь с соседями ничего не значащими фразами. Сейчас, на благотворительном вечере Мазерсов, я надеялся, что разговор не сведется к серии банальностей вроде тех, которые мне пришлось выслушать во время первой встречи.

Не успели мы толком оглядеться, как пожилой слуга–эльф попросил меня следовать за ним, и Ин осталась в одиночестве. Замок с неизменными портретами предков, дорогим фарфором и множеством комнат за высокими дверьми напоминал дом Пирса (да и любого другого аристократа). Мы поднялись на второй этаж, удаляясь от зала, где скоро должен был начаться благотворительный аукцион; шум голосов постепенно стих, и нас окутала приятная тишина.

Клайв Пирс ждал меня не один. Вместе с ним в комнате находилась молодая женщина лет двадцати пяти, в джинсах и синем вязаном свитере с веселым белым барашком, что показалось мне несколько вольным выбором одежды для проходившего внизу мероприятия. В отличие от нее, Пирс был в смокинге и бабочке.

— Линг, познакомьтесь. Это мисс Эмилия Мазерс. Возможно, в будущем вам придется работать вместе.

Девушка встала и крепко пожала мне руку.

— Давайте к делу, — сказал Пирс, когда я занял третье кресло. — Надеюсь, всем ясно, что мы не можем позволить невыразимцам обрести полный контроль над постом премьер–министра, кто бы его не занимал. Легион много лет пытался внедрить к ним своих людей, но существует предел допуска, за который ни один из них не прошел из‑за существующих проверок. Мы не знаем львиной доли того, что творится в этом подразделении Министерства. Хуже — мы даже не знаем их силового ядра. Все официальные представители невыразимцев владеют информацией на уровне наших агентов, а потому бесполезны. Буни — первый, кто решил сыграть в открытую. До того, как он стал охранником сознания премьера, мы понятия не имели, что он невыразимец.