Ева Модиньяни - Нарциссы для Анны

• Название: Нарциссы для Анны
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-491-2

Все книги Звевы Казати Модиньяни, выходившие в последние годы в Италии, становились бестселлерами. Не исключение и роман «Нарциссы для Анны». Главный герой романа Чезаре Больдрани — могущественный руководитель финансово-промышленной империи, человек яркий, сильный, обаятельный.

В книге много тайн и загадок, но не мистических или детективных, а тех, которые загадывает сама жизнь. И самая великая из этих тайн — Любовь, ради которой, по убеждению автора, только и стоит жить.

---

— Все с теми же друзьями?

— С теми, с другими… Какая разница? — Пациенца совсем пал духом, на него было жалко смотреть. — Тратит мои деньги на наряды и драгоценности, мне же наставляет рога.

— Ты олух, Миммо! — Чезаре резко прервал его, в первый раз повысив голос. — Вспомни, что рога, — уточнил он, успокаиваясь и беря свой привычный тон, — это не твоя проблема. Это ее проблема. Жозефина тоже наставляла рога Наполеону, но это не помешало ему стать французским императором. Понятно? И Наполеон кончил на Святой Елене не из-за этого. Тому были и другие причины. Ты знаешь это лучше меня.

Слова Больдрани вызвали у Пациенцы неожиданную реакцию.

— Нет, черт возьми! — взорвался он. — Мое терпение кончилось. Приду домой и выгоню ее.

Чезаре поднялся с кресла, обошел вокруг стола и, подойдя к молодому адвокату, взял его за подбородок рукой, словно это был его беспутный сын или младший братишка.

— Я бы оторвал тебе эту голову, — шутливо сказал он, — если бы она не была полна знаний, которые мне еще пригодятся. Кого ты выгонишь? Я тебя предупреждал, когда ты собирался на ней жениться?

— Было дело, — нехотя ответил Скалья.

Чезаре налил немного коньяку из тяжелой початой бутылки в стаканчик. Это нечасто случалось с ним.

— Видишь ли, друг мой, — снова начал он, вдыхая аромат изысканного коньяка, — ты должен терпеть. Ты хотел актерку? Ты ее получил. И теперь никаких скандалов. Ты ошибся? И теперь плати.

— Она шлюха! — воскликнул Скалья в сердцах.

— Она была таковой и раньше, — спокойно заметил Чезаре, разглядывая прозрачный узор стакана. — Хочешь выпить? — спросил он, предлагая ему коньяк. — Нет? Тем лучше. Мы говорили о Розе, — продолжил он разговор. — Шлюхой, я тебе говорю, она была и прежде. Кто рождается аббатом, а кто адвокатом. Некоторые женщины рождаются шлюхами. Твоя Роза родилась ею, и тут уж ничего не поделаешь. И не ее вина, что ты на ней женился. — В его словах была железная логика, и возразить на это адвокату было нечего.

— А если я ее выгоню? — настаивал он.

— Сделаешь то, чего она ожидает. — Чезаре был предельно четок. — Она только и ждет этого, чтобы потом шантажировать тебя. Ведь ты — ее дойная корова, и естественно, она тебя будет доить. Но сейчас она делает это умеренно, а после скандала войдет во вкус. Ссора тебе ни к чему, она тащит за собой ненависть, обиды. Худой мир лучше доброй ссоры.

Пациенца схватился руками за голову, но, успокоившись и поразмыслив, сдался.

— Что я должен делать?

— Ждать, мой мальчик, — посоветовал ему Чезаре, дружески похлопав рукой по плечу.

Слова Больдрани в конце концов ободрили его. Пациенца не лишен талантов, но он знал, что без Чезаре Больдрани он мало чего бы достиг. Он оставался безвестным адвокатом, подстерегающим клиентов в коридорах дворца правосудия.

— Чего мне ждать? — спросил он.

— Ждать, чтобы она ушла сама. — Чезаре подошел к двери и увидел, как проскользнула тень в коридоре. Он улыбнулся, догадавшись, чья это была тень.

— А если она не уйдет? — с сомнением заметил Пациенца.

— Она не выдержит и сбежит с кем-нибудь раньше, чем ты воображаешь, — уверенно предсказал он.

— Откуда ты знаешь? — Это был риторический вопрос. Если Чезаре что говорил, то уж он, разумеется, знал.

— Завтра же займемся расторжением твоего брака, — сказал он ему. — Я сам позабочусь, чтобы это произошло как можно быстрее и так, чтобы твоя синьора не могла ни на что претендовать.

— Ладно, пойду работать, — сообщил адвокат со вздохом.

— Клин клином вышибают, — одобрил Чезаре.

Выходя, Пациенца столкнулся с Марией. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: она все знает.

— Видишь, как кончается большая любовь, — признался он ей печально. — После звона свадебных колоколов приходит отрезвление.

— Ничего, — сердечно сказала она. — Куда худшие вещи забываются. Любую ошибку можно исправить. — Она подумала о своих ошибках с Немезио, о своем неудавшемся браке, о тех испытаниях, что, возможно, судьба еще ей готовит, и улыбнулась адвокату. — Важно всплыть и любой ценой доплыть до берега, а там снова встать на ноги и вновь начать жить.

Однажды вечером на Форо Бонапарте пришли на ужин Риччо с Мирандой. Мария много о них слышала от Джузеппины и видела их мельком, печальных, в черном, на ее похоронах. Но сейчас они были именно такими, какими бедная Джузеппина их ей описывала: шумные и очень колоритные.

Риччо выставлял напоказ бриллиант, крупный, как орех, на мизинце, и другой, поменьше, на галстуке. Он был одет богато, но не как синьор. Его Миранда, хоть и обвешанная драгоценностями, тоже не отличалась элегантностью. Но простые лица гостей, их искренний смех и разговор, их незамысловатые шуточки оживили атмосферу в этом доме, серьезную и суховато-деловую.

Чезаре был необычно весел. Он совершенно отвлекся от своих всегдашних деловых забот и наслаждался атмосферой почти родственной, в которой ему не слишком часто приходилось бывать. Он даже заглянул в кухню, чтобы узнать, как обстоит дело с ужином, и посоветовать Марии, как лучше принять гостей.

Дом, тишину которого нарушали лишь осторожные шаги и сдержанные голоса слуг, казалось, превратился в балаган на деревенской ярмарке. Трое друзей смеялись, обменивались солеными остротами и делали замечания, понятные только им, в то время как граммофон орал во всю мочь.

За фамильярностью, с которой Миранда и Риччо обращались со своим старым другом Чезаре, угадывалось, однако, уважение, которое относилось прежде всего к его личности, к его прирожденной способности быть первым.

Вспоминая рассказы Джузеппины, Мария хорошо представляла себе тот барак, где родились и выросли Больдрани, их квартал у Порта Тичинезе, тот бедный люд, который их окружал: рабочих с фабрики, поденщиков, прачек. Сила Чезаре и Риччо, поняла Мария, именно в этом, в корнях, которые их питают и с которыми они не хотят порывать.

12

— Наконец-то я вновь в том саду, где цветет красота и поэзия!

— Немезио! — Мария остановилась как вкопанная, и сердце ее замерло. Он снова удивил ее своей ловкостью фокусника, возникнув перед ней внезапно, появившись словно из-под земли. Был июль, стояла жара, и солнце сияло вовсю.

— Любовь моя! — упал он перед ней на колено. — Моя единственная, как же мне не хватало тебя!.. — Все это происходило на людной улице. Некоторые из прохожих оглядывались на них, улыбаясь этой забавной пантомиме.

«Хорошо еще, что никто из дома не видит», — подумала Мария, которая не хотела бы, чтобы Чеккина, Амброджино, а главное, синьор Чезаре были очевидцами этой сцены.

— Дом рабства, — возгласил он тоном трибуна, вытянув руку в сторону палаццо Больдрани, притаившегося за деревьями.

— Ты приехал за нами? — спросила Мария, после того как он наконец поднялся и нежно обнял ее. — Значит, ты уже нашел работу? — спросила она, вспомнив их договор.

— Работу, которая сделает тебя всемирно известной, — как всегда отшутился он.

— Я не прошу так много, — ответила Мария, которая уже думала, как сообщить эту новость синьору Чезаре и матери. Вера, понятно, снова примется за свои нравоучения. Но что скажет Чезаре Больдрани?

— Бог мой, как ты хороша! — увивался вокруг жены Немезио. — Как я по тебе соскучился! — Он то сжимал ее в объятиях, то целовал на ходу в щеку, то шептал ей на ухо нежные слова, и, ошеломленная его появлением, солнцем, этой суматохой, от которой кровь бросалась ей в голову, Мария чувствовала, как вновь становится его покорной рабой.

— По крайней мере мог бы предупредить меня. Ты ведь знаешь, что я устроилась на работу.

— С эксплуататорами не разговаривают, — заявил он. — Завтра ты бросишь все и уедешь со мной. — Он был решителен, красив и силен, как прежде. Он похудел, черты лица стали мягче, он казался моложе. Его зеленые глаза, полные радости, отражали яркий солнечный свет.

— Ну, — сказала она неопределенно, — об этом мы еще поговорим. Когда ты приехал?

— Еще было темно, еще звезды не погасли, — в том же тоне продолжал он. — Я видел, думая о тебе, как рождается солнце. Я искал тебя на улицах города, я бродил по его паркам и садам.

— Было бы проще искать меня там, где я была. — Мария пыталась вернуть его к реальности.

— Я не хотел услышать ответ хозяина или хозяйки, — нахмурился он, — что слуги не имеют права пользоваться телефоном.

— Да ну, Немезио, — протянула она, — мы же не в каменном веке.

Они уже были на пьяцца дель Дуомо и шагали под портиками.

— Кто они, эти люди, на которых ты работаешь? — спросил он. — Ты в своих письмах ничего о них не говоришь.

— Сначала их было двое, — сказала она, беря его под руку, — брат и сестра. Сестра умерла, — печально добавила она. — И остался он.