Якоб Арджуни - Кисмет

• Название: Кисмет
• Автор: Якоб Арджуни
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9757-0196-1

Откройте для себя своеобразие тевтонского «нуара» — встречайте Кемаля Каянкая, немецкого детектива турецкого происхождения, которому судьба бросает вызов за вызовом.

Хотя он считает себя немцем и говорит только по-немецки, но, расследуя странные и кровавые события вокруг бразильского ресторана («Кисмет»), Каянкая получает свою порцию расовой нетерпимости — и надежду на большую любовь.

Помимо яркого и увлекательного сюжета, роман, написанный иронично, красочно и предельно реалистично, являет читателю криминальный срез немецкого общества начала 80-х.

---

Женщина была натренированной настолько, что на ее теле отсутствовали малейшие признаки жировой прослойки. Судя по ослепительной улыбке, обнажавшей зубы безупречной белизны, она находилась в отличном настроении. На ней была блузка с короткими рукавами, подчеркивающая мускулистые руки, с рисунком, изображавшим экзотических животных, в ушах — серьги в виде головы Чарли Чаплина, на шее — цепочка, на которой болтался маленький Будда. Ее белокурые волосы были заплетены в толстую косу, кокетливо перекинутую через плечо на грудь. Она как нельзя лучше вписывалась в этот серо-зеленый интерьер секретариата лагеря для беженцев. Что касается сферы полномочий дамы, было очевидно, что здесь ей принадлежит решающее слово.

В отличие от нее, девочка имела довольно жалкий вид и, казалось, сошла с плаката Красного Креста — худенькая, истощавшая, в потрепанных джинсах и грязной футболке, руки в царапинах и синяках, на подбородке — короста из запекшейся крови. Своими карими глазами, под которыми чернели усталые круги, она скептически оглядела меня, словно хотела понять, не по ее ли душу я сюда явился, а если да, то что замышляю — хорошее или плохое. Возможно, ей было больше чем четырнадцать. По виду трудно было точно определить ее возраст. И вообще, с определением возраста — от половой зрелости до двадцати пяти лет — у меня была полная неразбериха в голове. Иногда я принимал ребенка за взрослого, а иногда — совсем наоборот.

— Добрый, добрый день! — пропела женщина, подчеркнуто повернувшись в мою сторону, и с таким повышенным вниманием, будто хотела полностью заслонить собой девочку, словно ее здесь вообще не было. По-видимому, она стеснялась беспорядка в кабинете или астральности своего тела, а может быть, это была ее манера общения в присутствии мужчины и ребенка в одном помещении.

— Добрый день, — ответил я. — Каянкая, частный детектив.

Она слегка вздрогнула, сощурив глаза, словно ей плюнули в лицо.

— Частный детектив? — повторила она, пытаясь сохранять бодрую интонацию. — Э… чем могу помочь?

Вообще-то я предпочел бы, чтобы она отослала девочку куда-нибудь на время, но потом решил все оставить как есть. Надо только дать понять, что речь идет о чем-то большем, чем кража велосипеда.

— Я бы хотел поговорить с вами о банде рэкетиров, которая, по моим предположениям, принуждает некоторых обитателей вашего дома к сотрудничеству с ними.

По дороге сюда я уже настроился на тяжелый и, скорее всего, бессмысленный разговор с какими-нибудь мрачными типами, которые дадут мне понять, что лучше не задавать здесь никаких вопросов и поскорее исчезнуть. Тем неожиданнее для меня была реакция загорелой дамы. У нее вдруг по-идиотски отвисла нижняя челюсть, глаза быстро замигали, а два Чарли Чаплина в ушах закачались, как маятники старых часов. Я видел, каких трудов ей стоило взять себя в руки. Потом ее шок сменился деланной веселостью.

— А я уже подумала, что меня разыгрывают. Значит, вы частный детектив? Надо же! И такие реально существуют? — Она разразилась смехом. — Вы, верно, решили подшутить надо мной? Признаюсь, вам это удалось. А теперь серьезно, вы ведь электрик, так? У нас тут в коридоре слабое освещение. Подождите минуточку, я вам покажу, что надо делать. Лейла… — Кивком головы она показала девочке, чтобы та вышла. — Пойди, малышка, наверх, потом поговорим.

По ее поведению я понял: она быстро смекнула, что для такого разговора не нужны свидетели, или же вопрос попал в самую точку, и мое появление пришлось на самый неподходящий момент.

Она неплохо разыгрывала свой спектакль, и, если бы девчонка сейчас встала и ушла, она и дальше морочила бы мне голову с освещением в коридоре или придумала что-нибудь еще.

Но девочка и не собиралась уходить. Впившись руками в подлокотники, она упрямо сжала губы, уставившись неподвижным взглядом на секретаршу.

— Лейла! — Рот ее еще улыбался, но в голосе уже звучали казарменные нотки.

Лейла казалась невозмутимой, и для демонстрации своей несокрушимости она, скинув пластиковые шлепанцы, уцепилась ногами за ножки стула. Женщина изо всех сил старалась сохранять любезность, вращала глазами, чтобы показать мне, мол, насколько невыносимы и упрямы бывают подростки и как сложно с ними работать, но мы-то — взрослые и можем понять друг друга…

— Лейла, я сейчас вызову Грегора, он вынесет тебя отсюда вместе со стулом. — Она склонилась над столом, улыбаясь девочке с закрытыми глазами, чтобы я не видел ее лица. — Ты что, хочешь лишить меня этого стула? Я должна сказать человеку, куда ввернуть лампочки в коридоре. Отдай стул, а то гостю не на чем сидеть. Неужели это непонятно?

Лейла медленно открыла рот и высунула язык, глядя на женщину как на фокусницу, которой не удался трюк с картами, но та, несмотря ни на что, пошла с шапкой по кругу собирать деньги. Потом девочка, показав пальцем на свое ухо, спокойно сказала:

— Я все поняла и все слышала, старая жопа. Он частный детектив, а не электрик, твою мать.

В воздухе повисла пауза. В то время как мускулистая тетя изо всех сил сдерживала себя, чтобы не дрогнул ни один мускул на ее лице, Лейла почесала в затылке и, сморщив лоб, соображала, под каким предлогом она может остаться здесь, рядом со «старой жопой».

— Нет, вы слышали? — вырвалось наконец у последней. — Печешься тут о них днем и ночью, и вот тебе благодарность.

— А в особенности печетесь о том, чтобы пудрить мне мозги.

— Что-что?

— Вы все слышали и прекрасно меня поняли. Почему вы непременно хотели отослать девочку, когда я задал вопрос о рэкетирах?

— Ничего подобного! Я только… — Она вытянула губы и стала рыскать глазами по столу, будто хотела найти там ответ на мои вопросы. — Я не хочу обсуждать подобные вопросы в присутствии ребенка. Это вы можете понять? К тому же ваши подозрения совершенно безосновательны, как говорится, притянуты за уши.

— Притянуты за уши? — переспросила Лейла, внимательно следящая за ходом нашего разговора.

Прежде чем я ответил на замечание Лейлы, женщина воскликнула:

— Так, терпению моему конец. Сейчас ты выйдешь отсюда вон! Иначе я позову Грегора.

— Гре-гор! — передразнила ее девочка, однако сразу же закрыла рот, и глазки ее тревожно забегали. По ней было видно, что с Грегором шутки плохи.

— Ну как хочешь!

Взяв телефонную трубку, начальница набрала номер и с отсутствующим видом стала ждать ответа. А что мне делать, когда придет Грегор и унесет отсюда девочку вместе со стулом? Какие будут последствия для девочки, трудно даже себе представить. Я был убежден: Лейла что-то знает, чего не должна знать, и женщина боялась, что я что-то знаю, чего не должна знать Лейла. В любом случае ее присутствие при нашем разговоре было крайне нежелательно. Уже одно то, что я видел, как эта женщина откровенно старалась изолировать от меня Лейлу, могло доставить девочке массу неприятностей — в зависимости от того, как ее начальница оценивала мой шанс использовать девочку в качестве свидетельницы или источника информации. В любом случае мой уход был бы самым лучшим вариантом для Лейлы.

В этот момент девочка снова играла языком между зубами, выпячивала вперед свою грязную ногу и выписывала ею круги, с отвращением глядя на нее, но, несмотря на все ужимки, было видно, что она со страхом ожидает появления Грегора. Иногда Лейла мельком посматривала на меня, явно надеясь, что я останусь.

— Грегор? Пожалуйста, быстрее спускайся сюда… Да, есть небольшая проблема. Лейла… Хм… Ну, давай скорее.

Положив трубку, женщина еще несколько секунд была погружена в собственные мысли, потом вдруг широко улыбнулась, словно говоря: «Извините, что прервала разговор. На чем мы остановились?» Она молчала — явно тянула время до прихода Грегора.

— Фрау э?..

— Фрау Шмитцбауэр.

— Итак, фрау Шмитцбауэр, вы сделали все для того, чтобы я убедился, что в вашей лавочке творятся неприглядные дела. Давайте так: или вы расскажете все начистоту, или я переворошу все ваши бумаги, пока не найду то, что мне нужно. Но учтите, если вы расскажете все сами, я могу кое на что закрыть глаза. Если нет, и выяснится, что у вас рыльце в пушку, то, клянусь, — выведу вас на чистую воду, причем по полной программе.

Глаза у нее забегали, улыбка стала нервной.

— Подумайте как следует. Вы не производите впечатления простой вахтерши. Вы должны знать, что за дела творятся в этом доме, и, я уверен, кто-то подкидывает вам пару марок, чтобы вы держали язык за зубами. А на много ли их хватит? Еще на одну кофточку, на ужин в ресторане… В любом случае этих денег будет недостаточно даже на поездку за границу, где вы будете чувствовать себя в безопасности и где вас не достанет полиция. Если мои подозрения подтвердятся, вам грозит статья: организованные преступления, принуждение к рэкету и, возможно, соучастие в убийстве. Даже при предъявлении обвинения в сокрытии преступных умыслов тоже набежит немалый срок, а после этого из земных радостей останется разве что физкультура для пожилых, а в утешение — надежда на реинкарнацию.