Ник Перумов - Адамант Хенны

• Название: Адамант Хенны
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-12398-8, 5-699-12398-9

Поставив последнюю точку во «Властелине Колец», профессор Толкиен закрыл дверь в созданный им мир эльфов и гномов, орков и гоблинов, хоббитов и людей и выбросил магический ключ. Лишь одному писателю – Нику Перумову – удалось нащупать путеводную нить в таинственный и хрупкий мир Средиземья. Задача оказалась непростой, ведь каждый неверный шаг грозил потерей тропы, каждое неточное слово могло погубить волшебство. Но талант победил. Мир Толкиена ожил, преобразился, заиграл новыми, ранее неведомыми красками и… превратился в мир Ника Перумова. А задуманное как свободное продолжение «Властелина Колец» произведение переросло в яркую, увлекательную эпопею, одну из самых заметных в российской и мировой фантастике.

---

– Тьфу, тьфу и тьфу! – Малыш ожесточённо плевался. – Да чтоб его молотом расплющило, этот ветер! И песок! И жару!

– Что, у горнов никогда не жарился? – осведомился Торин.

– Сравнил! – фыркнул Малыш. – Разве ж там такой жар? От него только кровь по жилам быстрее бежит! А этот? Я словно кусок теста на противне!

– Тихо вы! – шикнул на друзей Фолко. – Рагнур же сказал, тут полно стражников. А псы у них за целую лигу слышат, как мышь нору копает!

– Подумаешь! – беззаботно отмахнулся Маленький Гном. Расставшись с полком, тангар вновь отбросил всякую осторожность, превратившись в прежнего беспечного удальца, радующегося любой схватке. – Что мы их, не уложим?

– Да, в голове у тебя точно от жары всё помутилось, – заметил Торин. – Ладно, всё, молчок!

Они укрывались в негустой рощице неподалёку от предместий Хриссаады. Позади остался трудный двухнедельный путь через Харад – окольный, потайной, тревожный. Узкая нить караванной дороги к Умбару петляла среди разлёгшихся, словно золотые змеи, песчаных барханов, и вся она тщательно охранялась. Колодцы и оазисы попадались редко, и каждый окружало двойное кольцо воинов.

Если бы не Рагнур, друзья вряд ли достигли бы харадской столицы. Вокруг расстилался совершенно новый, не знакомый ни гномам, ни хоббиту мир, мир раскалённой, безводной пустыни, где безраздельно властвовало только солнце. Не ласковое и дарящее жизнь, а губительное и всеуничтожающее. Идти можно было только ночами.

Но не только солнце, жара и безводье преграждали путь друзьям. Какая-то иная Сила упорно стремилась не пропустить их на юг, норовя раздуть шуточные перебранки в настоящие, до крови, драки, в нелепые беспричинные ссоры по любому поводу и даже вовсе без повода. Удивлялся даже Рагнур.

– Ничего не понимаю, – устало и мрачно бросил он, когда они с Малышом едва-едва не пырнули друг друга ножами. – Что со мной? На меня словно бы давит что-то… Изнутри откуда-то…

– Не только на тебя, – негромко откликнулся Фолко. – На всех нас… и хочу сказать, не только на нас четверых, но и на весь Харад… и Кханд… и Умбар…

Фолко острее всех чувствовал этот напор. Не гнетущую к земле тяжесть, что навалилась на Фродо, когда Хранитель Кольца приблизился вплотную к чёрной твердыне Саурона, – но словно бы бьющий в лицо ветер, бьющий, а потом пронзающий насквозь и разжигающий в душе незатухающий пожар ярости. Гнев мог прорваться наружу в любой момент, тут уж не спасут никакие талисманы и обереги. Клинок Отрины ожил, но помочь хозяину, видно, не мог уже ничем. Перстень принца Форве, однажды указав хоббиту дорогу на Юг, мог лишь направлять их путь, но вот противостоять безумию могла одна только воля.

По мере сил Фолко пытался разобраться в происходящем. При помощи перстня эльфов он старался нащупать средоточие противостоящей Силы, понять, откуда она истекает, и, быть может, кто стоит рядом?

Однако с завидным постоянством повторялось одно и то же видение: свет, слепящий свет, так схожий с тем, что властвовал здесь, в прокалённой пустыне Харада. Свет, в котором тонуло всё окружающее, свет, пожиравший даже тени; здесь не было места ни ночи, ни мраку. Для лучей, казалось, не существовало преград, они пронзали насквозь скалы и редкие деревья, стены старой Хриссаады и тот самый холм, на котором засели друзья. И приходилось напрягать все силы, чтобы удержать себя, – каждый поступок друга выглядел оскорбительным, каждое слово – насмешкой, а каждое собственное деяние – единственно правильным и неоспоримым…

Едва четвёрка покинула Умбар, Рагнур-кхандец, белозубо посмеиваясь, посоветовал друзьям снять и спрятать подальше доспехи.

– Пустыню пройти надобно так, чтобы тебя самый чуткий харадский пёс не учуял. Потому как прятаться здесь негде, лесов нет, не то что у нас, в Кханде, или южнее, там, за Хриссаадой. От колодца до колодца нужно пробираться так, чтоб и кони не пали, и стражники не засекли. Ну десяток уложим, а сотня нас всё равно повяжет.

Лиха пришлось хлебнуть едва ли не больше, чем за все прошлые походы. Рагнур вёл их широкими петлями, заметая, путая следы, выводя к забытым всеми каменным руинам, что подобно обглоданным костям торчали из песчаных волн и где в глубоких подвалах удавалось отыскать колодцы.

– Чьи это города? Кто здесь жил? – допытывался Фолко.

– Земля – исконно харадская. Раньше тут, рассказывают, и лесов было вдоволь, и степей, и реки даже текли – короткие, мелкие, но всё-таки реки. А потом… Словно проклял кто эту землю – то ли мордорский былой хозяин, то ли те, что на Закате, за морем… Короче, поля родить перестали, народ их бросал да новые расчищал. А расчищали известно как – топором да огнём. А когда лес отсюда ушёл, за ним следом песок двинулся… Оглянуться не успели – а вокруг пустыня. Ну и ушли. На Юге-то, вокруг Хриссаады, земля богатая… Вот с тех времён башни эти и остались…

В старых руинах селились только змеи, да ещё мелкие птицы гнездились по верху обрушенных стен. Сквозь рваные раны окон нанесло песка, но под его слоем ещё чувствовалась старая, мощная кладка. Пол был вымощен громадными гладкими плитами; из любопытства гномы – пока оставались силы – разметали песок. Открылись старые, мощные перекрытия, время так и не смогло сокрушить их. Плиты испещрены непонятными письменами.

– Что это? – не удержался Фолко.

– Кто знает? – пожал плечами кхандец. – Буквы мне не знакомы. Да и какое нам до них дело? Хорошо бы колодец не пересох, вот о чём беспокоиться надо!

Фолко долго вглядывался в очертания знаков. В них нет лёгкой строгости рун Феанора, прихотливости гномьих символов; стремительные, округлые, сливающиеся, с многочисленными точками и завитками, они казались застывшим ручейком, окружённым облаком лёгких брызг…

И вот всё позади. А впереди – харадская столица. В отличие от Минас-Тирита и Аннуминаса, здесь правители никогда не забывали своевременно подновить укрепления или же возвести новые. Казалось, сероватое рыхлое тело города накрепко перепоясано многочисленными тугими ремнями – коричневые стены пересекали городские кварталы, а в самом сердце, на холме, что господствовал над мутным Сохатом, высился дворец правителя – цитадель, крепость в крепости.

Хриссаада была не так уж стара, ей едва ли минуло более шести сотен лет. По сравнению с Исенгардом, Эдорасом – не говоря уж о Минас-Тирите или Аннуминасе – всего ничего.

По дороге Рагнур много рассказывал о Хараде. Чёрная воля Саурона подчинила здешних обитателей давным-давно, однако долгое время южные племена жили раздробленно, часто воюя друг с другом, несмотря на запреты мордорского Властелина. Но потом нашёлся один из вождей – более сильный или просто более удачливый, – который и объединил всю страну. Тогда, шесть веков назад, он и основал Хриссааду – в трёх днях пути от знаменитой Чёрной Скалы, которой испокон веку поклонялись харадские жители.

– А дерево Нур-Нур? – припомнил хоббит.

– А-а! – Кхандец махнул рукой. – Харадримы все одинаковы. Чего тебе ещё? Дурь на этом дереве растёт, самая настоящая!

– Дурь – на дереве? – удивился Фолко.

– Это мы в Кханде её так называем. У Нур-Нур и кора, и орехи, и листья – всё с какой-то дрянью. Харадримы эти листья жуют, из орехов отвар какой-то делают, а из коры даже ухитряются что-то добыть – мол, в бою храбрее воинов делает. Да только ерунда всё это, по-моему. Наши жизнью рисковали, листьев этих добыли – только провалялись потом три дня, будто крепким вином упившись.

– А… дерево… оно большое? – полюбопытствовал Малыш.

– Здоровенное, – кивнул эльдринг. – Я таких больших, пожалуй, нигде и не видывал. За облака уходит! Вокруг ствола не сразу и обойдёшь…

– Гм! – недоверчиво хмыкнул Торин.

– Ты чего? – Рагнур нахмурился – гордый кхандец не любил, когда в его словах сомневались. – Не веришь мне, что ли?

– Да не обижайся ты. – Торин хлопнул его по плечу. – Не бывает в Средиземье таких деревьев! Понимаешь? Ветер такое легко повалит, какие бы крепкие корни ни отрастило. Уж в этом ты мне, тангару, поверь. Нам строить немало приходится, так уж умеем рассчитывать, что и где выдержит, а что рухнет.

– Я сам это дерево видел, своими глазами! – Рагнур с гневом ударил себя кулаком в грудь.

– Тихо-тихо, друг, успокойся. Я ж не к тому, что в тебе сомневаюсь. Магия какая-то в этом дереве должна быть, понимаешь? Так просто эдакие громадины не вымахивают.

– Ну, про магию – это не со мной толковать нужно, – Рагнур махнул рукой, – я во все эти чудеса не верю. Потому как не видел ещё ни одного чародея, чтобы бурю, например, мог остановить.

– А мы вот видели, – встрял Малыш. – И бурю остановить, а если надо, то и наслать!

– Это ты о ком? – изумился кхандец.

– Да об Олмере, о ком же ещё! – Малыш махнул рукой.

– Ну, Олмер! Олмер Великий – другое дело! Хотя зачем он с эльфами сцепился – утопи меня Отец Морской, до сих пор не пойму. Чем они ему мешали?