Николай Кузьмин - Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо

• Название: Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо
• Автор: Николай Кузьмин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).

Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.

---

— Грязь у парней… страшно глядеть. Решила навести хоть небольшой порядок.

Выглаженная занавеска повисла на одном гвозде. В присутствии Лазо девушка оробела и дожидалась, что он скажет. Ее глаза смотрели исподлобья.

В свои неполные 26 лет Сергей казался гораздо старше многих сверстников. Молодые подпольщики испытывали к нему невольное почтение. В какой-то мере это объяснялось его громадными заслугами. Полтора года назад Лазо командовал Забайкальским фронтом и наголову разбил прекрасно вооруженные банды атамана Семенова, выгнал их в Маньчжурию. Сейчас на его плечах лежала колоссальная работа по организации восстания в Приморье. Недаром за ним, как ни за кем другим, яростно охотится белогвардейская контрразведка. Этот человек постоянно жил на краю пропасти.

В затянувшемся молчании Сергей залюбовался милым простоватым лицом девушки. Он знал, что при всей своей застенчивости Зоя считается одним из самых инициативных работников владивостокского подполья.

В сенцах хлопнула дверь, затрещали доски пола, и в комнату ввалился Вишлин (Медведь), богатырского сложения парень, бежавший в прошлом году из чехословацкого плена.

— О! — удивленно вымолвил он, увидев Лазо. О сегодняшней встрече не было заранее условлено.

Быстрый обмен взглядами между Вишлиным и Зоей.

— Я скоро вернусь, — проговорила девушка и вышла. По условиям конспирации приходилось во многом таиться и от своих. Она поняла что Лазо появился не случайно.

Сергей в очередной раз хотел встретиться со Стариком, командиром китайского партизанского отряда, действовавшего в глухой тайге. Отряд методически выводил из строя важные участки железной дороги, по которой шло снабжение Владивостока. Сложность заключалась в том, что отправляться в тайгу самому Сергею было совершенно некогда, а Старик избегал появляться в городе. Китайский отряд действовал дерзко, смело, за его командиром уже давно охотились японцы. Сергей однажды разговаривал со Стариком. Увиделись они глубокой ночью в деревне Фроловке. Командира китайских партизан провели так, что никто из жителей деревни его не видел. Это оказался действительно немолодой человек, седой, усталый, однако с завидной легкостью переносивший тяготы таежной жизни.

Сергей и Вишлин разговаривали торопливо, стоя. Громадный Медведь возвышался головой под самый потолок. Слушая наставления военного руководителя, он молча кивал и поглаживал себя ладонью по волосам. Иногда он вставлял коротенькие реплики. Организовать встречу со Стариком сейчас неимоверно трудно. Да и целесообразно ли Старику появляться во Владивостоке? Слишком велик риск. Контрразведка хватает любого подозрительного человека. Может быть, лучше послать связного? Доводы Медведя заставили Лазо задуматься. А посланец с письмом сможет избежать опасностей? Говорят, сейчас трудно перебираться через линию железной дороги. Оккупационные власти ввели «нейтральную полосу»… О «нейтралке» Вишлин знал. Но он считал, что эту трудность можно преодолеть.

— Хорошо, подумаем, — заключил Лазо и напоследок поинтересовался: — Ну а у вас что нового?

Медведь понизил голос:

— Завтра у «союзников» какое-то совещание. Будет сам генерал Оой.

«Гм… Уж не прощание ли друзей перед разлукой? Скорее всего, так. Видимо, обговариваются последние детали. Одни уходят, другие остаются… Все сходится!»

Вишлин сказал еще о письме, полученном из Никольска-Уссурийского. Недавний провал там сильно ослабил военную организацию, но подпольный комитет сумел быстро поправить положение и подготовил новое восстание в гарнизоне. Сообщение об этом пришло под видом обычного торгового письма. «Сделка на хлеб» намечается на 24 января. Сергей прикинул, сколько дней осталось, и с удрученным видом покачал головой. Везде одно и то же: нетерпение! А вдруг не выдержат и начнут? Да еще и по японцам откроют огонь. Это будет гибель, поражение на первых же шагах. Слов нет, товарищи искренни в своем стремлении к борьбе, но как они неопытны! Впрочем, что говорить о них, если он сам еще недавно судил и действовал примерно так же, не понимая всей сложности обстановки? Кстати, скоро должен выйти четвертый номер «Коммуниста», там большая статья Лазо о сложившемся в Приморье положении и о нашей тактике.

Посчитав разговор законченным, Вишлин подошел к двери и выглянул в сени. В комнатке снова появилась Зоя.

— Сергей Георгиевич, — обратилась она, — объявился какой-то каппелевский полковник, предлагает оружие.

— Дорого просит? — поинтересовался Лазо. Спекулянт-полковник запрашивал умеренную цену: винтовка — двадцать пять иен, пулемет — двести. Никаких других денег, кроме японских, брать не хочет.

— Это понятно, — проговорил Лазо. — Так в чем дело? Не сошлись в цене?

— Он просит задаток.

— Э, нет! — рассмеялся Лазо. — А где гарантии? Наверняка пьяница, жулик. Обойдемся без него.

Зоя еще сказала, что большинство белогвардейских офицеров всеми правдами и неправдами запасаются гражданским платьем. Надо полагать, на всякий случай: вдруг появится необходимость скинуть мундир и переодеться.

«Чуют близкий крах, готовятся бежать. Трещит у Розанова тыл, разваливается…»

— Совсем забыл сказать вам о егерях! — спохватился Вишлин.

— Мне уйти? — тотчас осведомилась Зоя.

Сергей ее удержал.

В егерском полку, расквартированном в Коммерческом училище, была наиболее боевая и сплоченная организация солдат-большевиков. Военный совет постоянно опирался на нее.

— Бузить солдаты начинают, — рассказывал Вишлин. — У них уже давно все готово. Боятся, что офицеры догадаются и могут разоружить.

Опасность вполне реальная. У офицеров остается единственный шанс удержать солдат от выступления: под каким-нибудь предлогом отобрать винтовки.

— Оружия конечно же ни в коем случае не отдавать! — распорядился Лазо. — Но самостоятельных действий — никаких. Повторяю: никаких! Запретить даже передвижения строем, особенно с оружием в руках…

Покуда они разговаривали, Зоя наводила в комнате порядок. Мало-помалу скудная холостяцкая конурка грузчиков обрела обжитой вид, в ней появился даже некоторый уют. Застилая узкую железную коечку, Зоя до самого пола спустила край серого одеяла и запихала под койку валявшиеся сапоги и какие-то узлы. Она принялась вытаскивать на середину комнаты ободранный кухонный стол, примериваясь, чтобы он оказался как раз под свисавшей с потолка электрической лампочкой. В это время пришли еще две девушки. Одну из них Сергей узнал: Тамара Головнина, тоже жившая по чужому паспорту. Увидев эту девушку во Владивостоке, Сергей припомнил, что лицо ее ему знакомо. Тамара училась в Петербурге на Высших женских курсах и посещала собрания уссурийского землячества. Она дружила с Сухановым, Сибирцевым, Секретаревой. На Дальнем Востоке Тамара с головой ушла в подпольную работу. На некоторое время ей пришлось скрыться в тайгу, меньше двух месяцев назад она принимала участие в боях партизан на побережье.

Девушки не ожидали застать здесь военного руководителя подполья и в смущении принялись шептаться. Похоже, молодежь собиралась на вечеринку. Встречи с друзьями снимают напряжение, помогают снова обрести спокойствие, уверенность. Он несколько раз поймал осторожный взгляд Зои. На недавней встрече Нового года им довелось сидеть рядом, и Зоя рассказала ему, как погиб первый председатель Владивостокского Совета Константин Суханов. Она была на его похоронах. Лазо встречал Суханова в Петербурге. Здесь, в Приморье, им встретиться не довелось.

— Сергей Георгиевич, оставайтесь с нами, — предложила Зоя.

— Конечно! — поддержал ее Вишлин.

Заметив колебания Лазо, молодежь налетела на него, затормошила:

— Оставайтесь, оставайтесь! Без разговоров!

Девушка, пришедшая с Тамарой Головниной, вскочила на табуретку и закутала лампочку красной косынкой. Комната погрузилась в загадочный полумрак. Исчезла убогая обстановка, таинственно засветились глаза девушек, их лица обрели несказанную прелесть.

— Мы же не поместимся, — смущенно проговорил Лазо, оглядывая стол.

— Вот еще заботы-то! — воскликнула Зоя. Она решительно сдвинула стол на прежнее место, к окну, и скомандовала: — Садимся на пол. Все, все! А ну-ка разом — сели!

Схваченный за обе руки, Сергей завалился и спиной по стене съехал на чисто вымытый пол. Оставалось лишь вытянуть ноги. Его охватила атмосфера легкой студенческой пирушки. Неожиданно распахнулась дверь, на пороге возник бородатый человек в косматой шапке. Бородач мгновенно нашел верный тон: он сорвал с головы шапку и загорланил: «Быстры, как волны, дни нашей жизни…»

— Дядя Федя! — радостно закричала молодежь и захлопала в ладоши.

Это был Шумятский. С ним явилось несколько человек. Пришлось потесниться, давая опоздавшим место на полу.