Роман Светлов - Бали: шесть соток в раю

• Название: Бали: шесть соток в раю
• Автор: Роман Светлов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01638-3

Можно ли без хлопот приобрести шесть соток в раю? И какое испытание предстоит пройти человеку, легкомысленно думающему, что банковский счет легко откроет волшебные двери в блаженный край?

Бали — заветное место в Индийском океане, куда мечтает отправиться герой книги, чтобы забыть разочарования жизни. Вдыхая неповторимый аромат, окутывающий загадочный остров, наблюдая за местными жителями, он попадет во власть необоримого очарования этого места. И попробует на вкус все прелести жизни, увидит богов-хранителей, узнает тайные обычаи. А еще постигнет, чем опасна страсть к женщине, родившейся там, где расположился земной рай.

---

На лодках было по десятку гребцов и столько же туристов. На корме каждой из них стоял человек в высоком головном уборе. Одной рукой он держал рулевое весло, а второй звонко хлопал себя по голой груди, задавая ритм и песне, и движению весел. Туристы выглядели притихшими и даже не пользовались фото- и видеокамерами. Общение с духами моря захватило всех.

Проследовав мимо нас, процессия из рыбачьих лодок стала разворачиваться и потянулась назад, к пляжам «Four Seasons». Постепенно песня стихала, кое-кто из посетителей «Милонги» проводил ее аплодисментами.

Марта повернулась ко мне. Ее лицо было и серьезным и довольным одновременно.

— Сегодня суббота, господин Иванов. Мы с Маратом хотели бы сказать, что вы прилетели в правильный день. В нашей семье считается, что суббота — счастливый и удачный день для начала важных дел. Вы догадывались об этом?

— Нет. Скорее мне просто повезло.

Глава третья День на вулкане

Я проснулся под бесконечную протяжную трель, похожую на звук дудука. Она сопровождалась звонким, лучше сказать — лакированным, постукиванием. Прошло несколько минут, прежде чем я сообразил, что это воздушный змей, висящий над домиком, в котором проживает прислуга отеля. Балийцы обожают рукотворных чудищ: они делают их в виде огромных хищных птиц или крылатых парусных кораблей. Как правило, туда монтируют импровизированные свирели и деревянные трещотки. Бриз, который утром усиливается, позволяет летучим змеям часами парить над пляжами и отелями.

В прошлую поездку я научился сладко спать под эти трели и перестукивания. Да и этим утром вставать не хотелось. Приятная нега наполняла тело, специальный матрас, неблагозвучно называемый ортопедическим, позволял валяться в кровати по десять-двенадцать часов и не чувствовать ломоты в костях. Ветер шелестел листьями пальм и бугенвиллей, сквозь щели в плотных шторах пробивались тонкие солнечные лучи, во всем царила совершенная безмятежность.

Отель, который мне выбрала принимающая сторона, то есть фирма Марты, Марата и Спартака, представлял собой настоящую деревушку бунгало, находящуюся рядом с океаном. Здесь, в Нуса Дуа, он чище и глубже, чем севернее, в Танжунг Беноа. Когда шла высокая волна, ее было хорошо слышно — как вчера вечером, по возвращении из Джимбарана. Но по утрам она была низкой, и в бунгало соседство с морем не чувствовалось.

Бунгало — это домик со спальней в двадцать квадратных метров, небольшой гардеробной и ванной, где всегда есть горячая вода. В холодильнике, помимо обязательного набора мини-бара, имеется изрядный запас бутылочек с водой для питья и полоскания зубов. На Бали употреблять воду, идущую из крана, не рекомендуют.

Я спал на широченной кровати, напротив которой висел плазменный телевизор, показывавший массу международных каналов. Бой, который провел меня в бунгало (сумка уже находилась внутри, рубашки висели на плечиках в гардеробной), пощелкал переключателем программ, продемонстрировав десяток австралийских, американских и даже РТР-Планету. Впрочем, я не испытывал никакой ностальгии по отечественному телевидению, и в особенности по той откровенной дряни, которая подается в виде ток-шоу для скучающих домохозяек, на чем специализируется наш главный международный канал.

На небольшой веранде стоял резной деревянный столик с пепельницей и пара стульев. Все деревянные предметы мебели были серийными, изготовленными на фабрике, но со стилизацией под балийскую резьбу ручной работы: драконы, солнце, растительный орнамент.

Вчера перед сном я несколько минут посидел на веранде, выключив свет, вспоминая по доброй привычке все хорошее, что случилось за прошедший день, и строя планы на будущий. В соседнем бунгало лампочка на веранде была зажжена, но ее свет рассеивали листья невысокой бутылочной пальмы, кусты жасмина, росшие между нашими домиками, и висячие побеги бугенвиллей.

Иногда световое пятно прорезали маленькие треугольные тени: малышки летучие мыши начали свою ночную охоту за насекомыми. Когда я включил свет, чтобы найти дверь в дом, то увидел на потолке гибкие тельца ящерок гекконов, с любопытством пяливших на меня свои изумрудные глазки. На Бали животный мир не выжигают репеллентами и дихлофосом. Всевозможная мелкая живность чувствует себя рядом с отдыхающими вполне комфортно и с благодарностью готова разделить с вами минуты отдыха или же перченые орешки, которые вы оставите для нее у дверей.

Я с трудом одолел желание поваляться еще немного. Шел десятый час, скоро за мной должен был заехать Спартак. Нам предстоял вояж в самое сердце полей, на которых еще выращивали местный сорт риса: к горе Аденг и озеру Братан. Мешкать было нельзя. Времени в обрез, а надо еще себя в порядок привести. Прежде всего — заняться бородой.

У местных жителей борода непременно отождествляется с исламом — хотя волосы на лицах индонезийцев растут весьма скупо. И мне грозила бы участь быть причисленным к сторонникам мусульманского фундаментализма, если бы не мои светлые глаза и русые волосы, спасавшие меня от глупых подозрений.

В принципе борода значительно облегчает мне жизнь: хотя бы потому, что утром достаточно лишь пару раз тронуть электробритвой щеки и шею. Зато перед важными встречами за ней нужно ухаживать. Тщательно промыть с особым шампунем. Обработать маленькими ножницами — чтобы жесткий волос не торчал в разные стороны. Хорошенько смочить бальзамом, дабы пахла приятно и не колола женскую руку. Мало ли что может произойти в течение дня…

Приняв душ, я потратил не менее четверти часа, приводя бороду в порядок. Удовлетворившись наконец ее видом, надел майку, шорты и отправился дегустировать местный завтрак.

Кормили постояльцев в небольшом ресторанчике близ берега моря. От солнца и дождя посетителей укрывал навес из пальмовых листьев. С одной стороны находились кухня и стойка бара, а с трех остальных вместо стен заведение окружали импровизированные бамбуковые жалюзи. Сегодня утром со стороны моря они были задернуты — видимо, чтобы посетителей не тревожило утреннее солнце.

В ресторанчике завтракала немолодая семейная пара, судя по говору — из Франции. Они ловко освобождали от скорлупы белоснежные яйца, помещенные в высокие, напоминающие канделябры подставки, и по парижской привычке размачивали тосты в больших чашках с кофе. Ко мне подошел официант в красных широких брюках, синей рубашке и красной же жилетке. Ему бы феску — и он походил бы на зуава из колониальной армии позапрошлого столетия. В чертах его смуглого лица сочеталось нечто африканское и азиатское, и это еще более усиливало ощущение, что передо мной воскресший солдат из экзотических частей давно минувших времен.

— Завтрак по-балинезийски, — даже не глядя в меню, попросил я.

— Yes, sir, balinesian breakfast, — со значением произнес он, всем своим видом показывая, что я совершил правильный выбор.

Большинство балийских официантов из хороших ресторанов отлично вымуштрованы и умеют убедить посетителя, что тот не ошибся.

Местный завтрак — это вполне внушительная «котлетка» из риса и каких-то жареных орешков, перехваченная крест-накрест полосками из омлета. Если ее полить тем самым красным соусом, который подают на завтрак, получится очень сытное и бодрящее блюдо. Рядом с рисом на тарелке располагаются несколько кружков помидора, дольки огурца, моркови и стебля сельдерея. Особенно мне нравилась здешняя морковь — ярко-оранжевая, крепкая и необычайно сладкая.

Завтрак аборигенов я предварил своим любимым авокадо-фреш, а запил американо. Через несколько минут после моего появления включили запись с местной музыкой, исполняемой на гендире — металлическом ксилофоне. Игра на нем сродни джазовой импровизации. Скорость, с которой руки исполнителя летают над гендиром, представить трудно, а когда видишь это — трудно поверить, что дело обходится без маленькой музыкальной магии. В итоге получается почти плавная мелодия, между ударами по ксилофону практически нет промежутка. Когда запись гендира слегка приглушена, можно впасть в состояние медитации.

Я, собственно, и попал в него, слушая музыку и глядя на колыхаемую ветром бамбуковую завесу. Лишь появление Спартака вывело меня из транса.

— Господин Иванов, как вам спалось? — Мой гид улыбался во все свои тридцать два белоснежных балийских зуба.

— Прекрасно! Вы меня давно ждете?

— Я приехал немного раньше. Но пусть это вас не беспокоит. У нас дальняя дорога, вам следует набраться сил.

Нам было нужно проехать половину острова. По здешним меркам, конечно, путь не близкий — на дорогу уйдет часа два. Но разве таким расстоянием удивить или утомить русского человека?!

Проглотив остывший кофе, я забежал в бунгало, поменял свой полупляжный прикид на светлые брюки и рубашку и вскоре уже сидел в машине Спартака.