Салих ат-Тайиб - Ближневосточная новелла

• Название: Ближневосточная новелла
• Автор: Салих ат-Тайиб
• Издательство: Наука
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

В сборнике представлена современная новеллистика Ближнего Востока. Отобраны лучшие произведения арабских, иранских и турецких писателей о сегодняшнем дне их стран. В сборник вошли рассказы популярных у нас писателей — Нагиба Махфуза, Гассана Канафани, Бекира Йилдыза — и менее известных.

---

— Выкладывай! — приказал незнакомец.

Крестьянин не понял, продолжая смотреть на него во все глаза. Сильный удар по лицу заставил его зажмуриться, он услышал, как худой приговаривает:

— У, сукин сын, обезьяна проклятая! Выкладывай, тебе говорят!

Все еще ничего не понимая, крестьянин закричал:

— За что бьешь?

Тогда его ударил кулаком второй, и, отлетев на несколько шагов, он свалился, как мешок с рисом, выброшенный из кузова грузовика, тяжело осел на землю и взвыл:

— Мусульмане! Что им от меня надо?!

Тот, второй, стоял над ним, размахивая кулаками:

— Ты, безмозглая скотина! Не понимаешь, что ли?

— Говорят тебе: выкладывай деньги!

Выпучив глаза, изменившись в лице от страха, крестьянин завопил, будто его обвинили в краже:

— Деньги?! Какие деньги?..

Подошел первый и пнул его носком ботинка:

— Не ломайся, давай быстрее.

— Давай деньги, доставай все, что есть, — добавил его товарищ.

— Деньги? Да у меня нету денег… — пролепетал крестьянин.

— Не болтай зря, быстрее.

— Нет у меня, клянусь пророком, нету.

Этой клятвой он думал произвести на них впечатление. Может, они примут его за сеида[36] — и все обойдется? Но тот, что стоял у него в головах, угрожающе сказал:

— Говори, по-хорошему отдашь или нет?

Он молчал, пристально глядя на незнакомцев.

— Ну, я тебе такое покажу — не обрадуешься, — процедил первый и кивнул приятелю: — Раздевай!

Крестьянин не понял, что они собираются делать. Водитель, который до тех пор спокойно стоял у машины, курил и улыбался, бросил окурок и подошел ближе. Он подумал, что тот спешит ему на помощь. Может, все это — одна из грубых городских шуток, которые он никогда не понимал, и шофер решил вмешаться, когда эти двое зашли слишком далеко? Но тот молча стал у него в ногах. Один из двоих зашел сзади, схватил его за ворот и резко рванул вверх. Руки у него дернулись, как у деревянной марионетки, когда ее потянут за проволочку, он почувствовал острую боль, и, прежде чем понял, что происходит, с него уже стащили пиджак и вывернули карманы. Потом кто-то подхватил его под мышки и приподнял, а водитель быстро стянул с него шаровары. Тут же его выпустили, и он грохнулся на землю. Втроем они начали копаться в его одежде. Он понял наконец, что попал в серьезную переделку, что его наверняка убьют. От страха он почти было лишился чувств и вдруг взвился, как пружина, метнулся за машину и бросился бежать. Он бежал, а земля, казалось, уходила у него из-под ног. Он слышал их голоса, слышал, как они смеются над ним, он даже удивился про себя их хладнокровию, но тут раздался шум включаемого мотора и сердце у него упало. Он бежал, не оглядываясь, он не смел оглянуться и посмотреть на них. Мотор стучал у самого его уха. Наконец он все-таки повернул голову — и чуть не врезался лбом в переднее стекло машины, за которым виднелись их свирепые хохочущие физиономии. Единственное, что ему оставалось, — кинуться влево, прямо на кучу песка и щебня. Он споткнулся, ноги его заскользили, и он свалился куда-то… В тот же миг джип резко свернул направо и остановился. В лицо ему полетели пыль и гравий.

Он упал в яму с неровными краями, около метра в длину и в ширину и примерно вдвое большей глубины. Непонятно, зачем ее выкопали. Выброшенная из ямы земля лежала тут же.

— Вставай! — закричал один из подоспевших преследователей. Они за руки вытащили его из ямы и, швырнув на землю, начали избивать ногами. Он пытался встать, но ему приказали не двигаться.

— Сейчас мы с тобой такое сделаем, что не убежишь! — сказал один и обратился к товарищам: — Давайте закопаем его.

Крестьянин повернул голову и краем глаза увидел, как они перешептываются. От страха он боялся шевельнуться, чувствовал, что его убьют, что совсем рядом могила уже отверзла пасть… Не пройдет и минуты, как на его голову тяжело опустится домкрат, заводная ручка от машины или нож вонзится в грудь, а потом окровавленное тело швырнут в яму и забросают землей. Они уедут, а от него не останется и следа, никто не узнает, чья рука сразила его. Не узнают даже, что он погиб. Сначала будут разыскивать, потом поиски наскучат, и все положатся на судьбу. Он вспомнил город, деревню, знакомых тут и там, братьев, сестер, ту девушку, друзей и даже врагов… Попытался представить на своем месте кого-нибудь из врагов — и не смог… Он ясно увидел деревню, свой дом, другие дома, крупные медные шляпки гвоздей над дверью, трещину на крайней балке под потолком, черную от копоти паутину в верхнем углу и многое другое. Он посмотрел на землю, потом осторожно повернул голову и поглядел на горизонт: ему открылся кусочек неба, такого светлого, сияющего чистой синевой, свет солнца над равниной… Он вдруг почувствовал солнечное тепло, о котором и не вспоминал до этого. Удивительно, как за несколько минут, нет, даже за одну минуту можно перебрать в памяти все эти воспоминания, милые образы, ощутить их в полной мере! Ведь долгие годы они окружали его, оставаясь незамеченными.

Неожиданно его подхватили под мышки и поставили на ноги.

— Скажешь наконец, куда ты закопал деньги?! — закричал один из троих прямо ему в лицо.

Но он, одуревший и ослабевший, только тупо таращил глаза, и тот, всерьез разозлившись, повторил:

— Ну, я тебе покажу!

Ухватившись за край крестьянского домотканого жилета, злодей так рванул его, что отлетели все четыре пуговицы, а другой, стоявший сзади, тут же стянул с него жилет. Потом с него стащили нижнюю рубашку и осмотрели ее. Сняли и подштанники, и бедняга остался совершенно голым. Они снова бросили его в яму и стали засыпать ее руками и ногами, а потом утрамбовали землю. Тот, что держал в руках подштанники, быстро провел рукой по шву, вытащил нож, вывернул подштанники наизнанку и вспорол пояс по всей длине. Убедившись, что там пусто, он швырнул их. Проворчал: «Ну и грязь!», показывая, что его сейчас вырвет, и сплюнул. Подойдя к торчавшей из земли голове, остановился, уже занес было ногу, чтобы ударить по лицу, и опять спросил:

— Где деньги?

— В кошельке, — простонал крестьянин.

— А, чтоб ты сдох, кошелек-то где? — с раздражением сказал мужчина.

— В пиджаке.

— Да нету там! — закричал тот и подвинул вперед ногу.

Опомнившись, крестьянин торопливо и испуганно пробормотал:

— За подкладкой…

Незнакомец отошел, принес из джипа пиджак, разорвал подкладку и увидел под нею выцветший рыжий кошелек, приколотый булавкой. Он хотел было отстегнуть булавку, но водитель отвлек его:

— Поглядите-ка!

Высоко в воздухе клубился столб пыли, он быстро двигался к ним.

— Машина, — произнес кто-то.

— Джип, ей-богу, джип, — добавил водитель.

Но крестьянин знал, что это всего лишь смерч, каких он на своем веку немало повидал в пустыне, что пыль от машины никогда не клубится и не поднимается так высоко. Он не хотел говорить им об этом — пусть не думают, что он совсем беззащитен, целиком в их власти!

Дальше все произошло слишком быстро. Шофер вскочил в машину.

— Скорей, пошевеливайтесь! — крикнул он остальным.

— А с этим что делать?

— Да брось его, руки у тебя чешутся, что ли? Найдут, когда придет время…

И они уехали. Длинная полоса пыли косо потянулась за машиной через все небо, потом понемногу рассеялась и исчезла.

* * *

Взгляд его уперся в тень от головы и шеи, распростертую на земле прямо перед лицом. Он ощутил жар в темени и в затылке. Тень была похожа на влажное пятно — будто на землю плеснули воды и она понемногу впитывается или будто вода кипит где-то глубоко-глубоко и пар, пробиваясь сквозь толщу земли, увлажняет ее. Тень казалась ему то совсем бледной, то темной и плотной. Она была как дым. Делая вдох, он вбирал в рот этот расплывчатый дымный контур, а, когда выдыхал, тот вылетал, но не смешивался с воздухом и не рассеивался, а стоял у него перед глазами, словно маленький клочок облака. Он смотрел на тень и на мелкие камешки, валявшиеся на земле. Ему казалось, что у тени есть глаза, нос, рот. Эти камешки и были ее глазами, ртом, носом…

Упорное нежелание поверить в реальность происходящего, вызванное нестерпимыми муками, сменилось спокойствием и каким-то наивным оптимизмом. Он знал, что его найдут. Прохожий или джип. Может, даже те трое вернутся, когда увидят, что в кошельке не так много денег, чтобы из-за них истязать или убивать человека. Деньги — теперь это было не важно. Важно, чтобы сюда пришли. А придут обязательно. Чтобы объяснить, зачем прохожему или джипу забираться в этакую глушь, потребовались бы серьезные аргументы. Но он не задавался этим вопросом. Его тело сохраняло еще способность сопротивляться, тепло, живой трепет, и это поддерживало его, укрепляло наивную веру в избавление.

Потом солнце оказалось прямо у него над головой, посреди неба. Если бы он мог чуть приподнять лицо, солнечные лучи попали бы ему в глаза. Влажное пятно тени высохло, совсем исчезло.