Павел Мурузи - Александра Федоровна. Последняя русская императрица

• Название: Александра Федоровна. Последняя русская императрица
• Автор: Павел Мурузи
• Издательство: "Вече"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1187-7

Документальный роман-биография известного французского писателя, драматурга, поэта, журналиста Павла Мурузи рассказывает о жизни императрицы Александры Федоровны, жены последнего российского императора Николая II. Годы царствования Николая II оказались отнюдь не радужными не только для дома Романовых, но и для всей России. Несмотря на очевидные экономические успехи, страна стремительно катилась в пропасть, подталкиваемая внутренними и внешними врагами. Первая мировая война, Февральский и Октябрьский перевороты привели к гибели империи, жестокой расправе с царской семьей, братоубийственной гражданской войне. На этом фоне писатель показывает жизненный путь Александры Федоровны, ее становление как личности и как монархини, ее женскую судьбу - радости и горести невесты, жены, матери, ее переживания за безнадежно больного сына-наследника и мужа, "хозяина Земли Русской".

---

Однажды вечером, когда к ним снова пришел Керенский и осведомился об их здоровье, Николай откровенно спро­сил его:

— Если мы лишены возможности ехать в Англию, то по­чему нас не отправить в Крым?

Как всегда, по своему обыкновению, Керенский ему не отказывал, но ничего конкретного и не пообещал.

Время шло, а беспорядки в Петрограде все усиливались. Все более тревожные вести с фронта давали министрам все больше забот.

Чернь неоднократно пыталась проникнуть за ограду Цар­ского Села, и с каждым днем становилась все реальнее уг­роза для жизни царской семьи.

Через неделю после последней беседы с императором к нему вновь пришел Керенский.

— К сожалению, — начал он, — князь Львов сказал, что все южные губернии охвачены восстаниями, междоусобной борьбой, поэтому из наших планов придется исключить и Крым, и Кавказ. Если события будут и дальше развиваться в таком направлении, то мы, боюсь, ничего для вас сделать не сможем. Но я несу полную ответственность за вашу жизнь, за жизнь всех членов вашей семьи!

В пятницу, 11 августа, в этот прекрасный летний день, граф Бенкендорф, верный обер-гофмаршал императора, со­общил ему о приказе, отданном Керенским: царская семья в Крым не поедет, отъезд намечен в какой-то отдаленный го­род на востоке.

На следующий день, 12 августа, в день рождения цеса­ревича, по просьбе императрицы из Знаменской церкви для этого скромного праздника в заточении в Александров­ский дворец принесли чудотворную икону Божьей Мате­ри. «Все были в слезах, — писал Бенкендорф. — Даже сол­даты, растрогавшись, подходили приложиться к иконе... Это было как прощание с прошлым, которое уже больше не вернется».

Комендант дворца сообщил своим высоким обитателям, что им отводится двадцать четыре часа на сборы и подготов­ку к отъезду, чтобы собрать багаж.

Александра горячо молилась за сына перед большой ико­ной. Она осенила себя святым знамением. Тяжело, но уми­ротворенно, без печали вздохнув, она, опираясь на руку Николая, прошептала:

— Сколько у нас с тобой было счастья здесь, в Царском Селе! Ники, любовь моя, будет ли оно у нас в другом месте?

XXV.

Теплое лето придавало особый терпкий вкус этой ночи в Царском Селе. Чистое небо, усеянное бледными звездами, освещало тихий парк с его причудливыми тенями. Импера­торская семья так пока и не знала, куда ее повезут. Дети уже были готовы к отъезду. На первом этаже стояли ящики, сун­дуки, чемоданы, саквояжи. Все прощались с этим прекрас­ным, чарующим парком, в котором они так часто играли, забавлялись, где в каждом уголке, казалось, еще хранилось столько приятных воспоминаний о тех первых счастливых годах. Алексей, обычно такой тихий, с таинственным видом, не смог сдержать слез, когда вместе с сестрами посетил в последний раз небольшой островок, где они так часто игра­ли в разведчиков, и огород, на котором они работали с боль­шой радостью.

Подлинным, широким коридорам взад и вперед снова­ли незнакомые солдаты с хмурыми лицами.

Александра, несмотря на летнюю температуру, дрожала в своем длинном драповом пальто.

В круглой гостиной собрались граф Бенкендорф, фрей­лины, горничные, последние оставшиеся слуги.

Как только раздавался шум двигателя автомобиля, подъез­жавшего к крыльцу, царь тут же, напрягая слух, вскакивал, выходил из холла. Несколько разтревога оказывалась ложной,

В половине одиннадцатого появился Керенский в сопро­вождении двух господ. Один был командиром гвардии, а второй... Николай глазам своим не поверил!Николай испытывал такую радость, смешанную с удив­лением, которую, казалось, даже было больно вынести.

Это был его младший брат Михаил! Миша, великий князь Михаил бросился в объятия брата.

Ах, какие чувства охватили их обоих после столь долгой разлуки из-за заключения царя.

Но им едва дали немного поговорить. Их ни на секунду не оставляли наедине вдвоем, даже при прощании, когда они пожимали друг другу руку.

Миша сильно похудел и был скорее похож на свою тень. Он старался улыбаться, все время наклоняя голову перед императором, который даже не осмеливался спросить бра­та, где же он сейчас живет.

Михаил обнял своего племянника, маленького цесареви­ча, и подарил ему икону.

— Пусть она принесет тебе счастье в пути, Алеша! Не за­бывай своего дядюшку!

— А ты к нам приедешь, дядя Миша? — спросил маль­чик. — Ну туда, где мы будем?

Тревожные взгляды отца, матери, глаза, наполненные слезами, присутствие четырех молодых девушек, его своя­чениц производили на Михаила такое сильное впечатление, что он сам поспешил закончить свидание.

Еще раз он поцеловал мальчика в лобик, а тот делал гро­мадные усилия над собой, чтобы не задавать дяде больше вопросов. Ночной посетитель все же тихо ответил:

— Да, Алеша! Мы еще увидимся... Я приеду!

— Куда же? Куда мы едем? — продолжал ребенок.

На его вопрос никто не ответил, как будто он и не про­звучал. Керенский, словно извиняясь, сказал царице, что, все, свидание окончено. Он повернулся и пошел вместе с комендантом за Великим князем, словно это был эскорт из двух человек.

В полночь узники должны были покинуть место обита­ния своих предков. Множество гвардейцев помогали слугам выносить багаж. Теперь все ждали, когда приедут грузови­ки. Бледная сперва ночь, становилась все темнее. Сидя на своих чемоданах, великие княгини старались казаться спо­койными, чтобы не огорчать своих родителей.

Шалунья Анастасия играла со своей собачкой, а та посто­янно обнюхивала сапоги солдат, которые выходили из двор­ца и снова входили в него. Она неутомимо бегала за ними. Анастасия взяла ее на руки и легонько постукивала ей по голове в знак наказания.

Было жарко, все сняли пальто. Как только послышались звуки приближающихся машин, они вновь их накинули себе на плечи.

Царь вышел на балкон, он явно нервничал, а Александ­ра, подойдя к сыну, ласково гладила его по волосам. Взгляд у нее был добрый, но какой-то отсутствующий.

Первые проблески зари уже бросали свой сиреневый свет на ветки деревьев. Первые, робкие птички начинали петь, но песнь их была невеселой, словно они понимали в какой печа­ли проходил отъезд семьи. В половине шестого вместе с зарей у дворца появился эскорт в составе драгунов третьего балтий­ского полка. Несколько автомобилей выстроились в парке. Вновь показался Керенский. Он отказался от чая, который пил и путешественники, и отдав несколько коротких приказов стал прощаться. Он был подчеркнуто вежлив, экономил жес­ты и слова. Бросил только одну-единственную фразу:

— Гражданин Романов* желаю вам и вашей семье счаст­ливого путешествия.

Царь с царицей, их дети, заняли свои места в автомоби­лях. За ними двинулись другие, в которых ехали их немно­гие последние друзья и прислуга.

Всадники сопровождали кортеж до Александровского вокзала. Уже всходило солнце. Поезд стоял у края платфор­мы. Не один, а два. Граф Илья Леонидович Татищев, гене­рал-адъютант императора, сам, по своей доброй воле решил сопровождать своего хозяина и ехать с ним в таких же усло­виях, что и он. Он поднялся в царский вагон, соблюдая как всегда при этом дворцовый протокол.

Поезд, который был предоставлен царской семье для поездки в Сибирь, был, конечно, не столь комфортабелен, как императорский, но все же он отличался определенной роскошью, если еще и учесть, что предназначался он для перевозки арестованных лиц. Поезд состоял из комфорта­бельных спальных вагонов производства Международной компании спальных вагонов. На императорском поезде те­перь разъезжал по своим надобностям сам Керенский. Пол- ковник Кобылинский, который был назначен командиром отъезжающего с царской семьей отряда охраны ехал в одном поезде с императором, а триста тридцать его солдат следо­вали во втором.

Оба поезда тронулись в путь. Поплыли мимо привокзаль­ные строения, семафоры, за ними — сады с раскидистыми деревьями, которые было плохо видно из-за запотевших от утреннего тумана окон. Вдруг перед глазами путешествен­ников промелькнул золотой купол церкви.

Поезд набирал скорость, после мчавшихся назад последних домов, потянулись зеленые луга, за ними — ухоженные поля.

Вот и Царское Село. Прекрасная императорская дерев­ня тоже быстро исчезла, словно кто-то на нее дунул. Теперь все пассажиры знали, куда они едут. В Тобольск, располо­женный далеко на востоке, в Сибири, чтобы объехать все эти опасные для жизни государей края из-за постоянно возни­кавших там мятежей и усиливавшихся волнений.

Было ли это так на самом деле? Или все это — лишь зло­вещая мизансцена, разработанная Временным правитель­ством, чтобы заставить всех поверить, что оно старается за­щитить царя с царицей, сохранить им жизнь, что план их пленения и физического устранения давно оставлен!