Лидия Громковская - Николай Александрович Невский

• Название: Николай Александрович Невский
• Автор: Лидия Громковская
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

Эта книга знакомит с жизнью и научной деятельностью видного советского востоковеда, лауреата Ленинской премии — Николая Александровича Невского. Выпускник Петербургского университета, Н. А. Невский почти 15 лет прожил в Японии. Занимаясь этнографией, фольклористикой и диалектологией этой страны, ученый совершал путешествия в отдаленные уголки Японии. Авторы знакомят читателя с этим периодом жизни ученого, рассказывают о его работе в Ленинграде и о создании им новой отрасли востоковедной науки — тангутоведения.

---

и См.: Н. А. Невский. Тангутская филология. Кн. I, с. 14; Окадзаки Сэйро. Жизнь и деятельность Н. А. Невского. — «Мадо». Т. 9, 1963, № 1–2, с. 6—12.

58 Письмо С. М. Широкогорова от 20 февраля 1929 г. (Архив Н. А. Невского в библиотеке Тэнри).

" Архив Н. А. Невского в библиотеке Тэнри.

12 Зак. 474

Н. А. Невский готовит второе издание текстов с тибетской транскрипцией.

В письме от 7 февраля 1929 года (возможно, А. А. Драгунову) он пишет:

«В. М. Алексеев прав, говоря, что я составляю словарь, но он еще далек от завершения. Во всяком случае, когда он через год-два увидит свет, я его обязательно Вам пришлю… В настоящее время я подготовляю второе издание этой книжки („Краткое руководство к письменным знакам Си Ся с тибетской транскрипцией". — Л. Г., Е. К-), которое будет дополнено массой новых идеографов (где последние будут объяснены примерами) и к которому будут приложены фотографии текстов» 61.

Из статей, опубликованных Н. А. Невским в Японии по тангутоведению, следует особо отметить «Краткое исследование служебных частиц в тангутском языке» 62. Изучение забытого языка, пробуждение его к новой жизни всегда сопровождаются реконструкцией его грамматического строя. «При исследовании любого языка самым трудным является определение грамматической природы таких слов, как префиксы, суффиксы, предлоги, послелоги, союзы или частицы, модифицирующие оттенки значения, в широком значении — служебные частицы. Мы полагаем, что к этому мнению присоединится любой исследователь иностранных языков. Но если это положение относится к известным языкам, то что же мы можем сказать о языке тангутском, ныне уже мертвом, для которого не определены еще точно ни письмена, ни звуки, обозначаемые ими, ни значения. Для исследования тангутского языка еще нет даже словаря. Когда же пробуешь сопоставить параллельные китайский и тангутский переводы, то встречаешься с тем, что количество иероглифических знаков в обоих переводах не совпадает. Обычно в тангутском переводе их больше, чем в китайском. Возникает вопрос, что означает тот или иной иероглиф? Является ли он компонентом сложного слова или же служебной частицей? Подобные сомнения возникают довольно часто. Поэтому мы полагаем, что для исследователя тангутского

Там же.

Н. А. Невский. Тангутская филология. Кн. I, с. Г40—152.

языка чрезвычайно важно уточнить служебные частицы и определить их природу» 63.

Первые описания служебных слов тангутского языка были сделаны М. Г. Морисом и Ло Фу-чаном. Из десяти служебных слов, описанных в статье Н. А. Невского, семь определены правильно, значение двух — очень приблизительно, одно — не определено совсем. Кстати, функции его не ясны и по сей день. Практически в дальнейшем Невский о грамматике тангутского языка не писал ничего. Но он постоянно производил грамматические наблюдения над текстом, делал выписки примеров, короче, собирал материалы для будущей, так и не написанной им работы. Единственный тому свидетель — его архив.

Время шло. За годы пребывания в Японии накоплены уникальные материалы, в особенности по языкам айнов и цоу, диалектам мияко. Новое страстное увлечение— тангутский язык — требовало близости к тангутским материалам. Конечно, было бы неправильно объяснять стремление Н. А. Невского вернуться на родину даже в какой-то мере только желанием работать в фондах Азиатского музея. Мы знаем сейчас Невского как прославленного в востоковедных кругах тангу-товеда. Японцы ценят его прежде всего как исследователя диалектов Мияко. А кто оценит его труды по языку цоу, которым наука еще не заинтересовалась всерьез? Да и труды Невского-айноведа не получили пока должной оценки. Не востоковед Невский, а просто русский человек Невский хотел домой, в Россию!

А день за днем, месяц за месяцем уходило драгоценное время, отдаляющее его от родины. Приезжали в командировку коллеги из Советского Союза — Е. М. Колпакчи, Ю. К. Щуцкий, А. Е. Глускина. Много времени Невский проводил с новыми друзьями. Рассказы о новой России. Смутно представлялось, какая она теперь? Неизведанное и родное. Письма тете Варе и от тети Вари. Скорее бы кончился контракт с институтом, скорее бы получить советский паспорт! Ночью он ворочается, не спит. В голове одна за другой возникают горькие строки, навеянные чтением Гейне:

63 Там же, с. 140.

12*

Когда в ночном дыханье Молчит, но снится звук, Ко мне приходит Хайне, Певец, паяц и друг.

Приходит, легкой болью Клочки кудрей легли, И сыплет лунной солью На бестолочь земли.

Веселье хвалит ада, Бранит застой небес, И под косящим взглядом Двоятся — бог и бес!

Бог и бес, добро и зло — они всегда рядом. Посыпанная лунной солью бестолочь земли, жизнь, с ее радостями и печалями, теперь уже хлопотами о предстоящем отъезде. Дело решенное, но не простое. Н. А. Невский женат восемь лет. Его брак зарегистрирован в советском генконсульстве в Кобэ. Он сам теперь российский гражданин. В 1928 году у него родилась дочь. В записной книжке сохранилась запись: «3 мая. 7 утра. Рождение маленькой наследницы». Дочь зарегистрирована в том же генконсульстве как советская гражданка. Но у жены гражданство японское. Как быть с семьей? Как поехать вместе? Может быть, вначале одному? Как перевезти библиотеку?

Из письма Н. А. Невского проф. В. М. Алексееву от 5 февраля 1929 года:

«Вчера после двухнедельного лежания в постели (вследствие инфлюэнцы) ходил в школу и получил снова пакет с тангутскими фотокопиями… Сегодня заходил П. М. Шуйский, переводчик при генконсульстве в Кобэ, и сообщил, что Вы избраны в действительные члены Академии. От души поздравляю и горжусь своим учителем, академиком по праву.

В июле месяце (вероятно, в начале) двинусь в родные края, где смогу лично обнять дорогого академика и по-прежнему чэнши цзяо (написано по-китайски, „наставника". — Л. Г., Е, К-), впрочем, не знаю, можно ли так сказать по-китайски. Передайте мой привет и поздравления также академику Самойловичу.

Ваш Н. Невский» 64.

64 Архив Н. А. Невского в библиотеке Тэнри.

Из письма Н. А. Невского акад. С. Ф. Ольденбургу от 7 мая 1929 года:

«Многоуважаемый Сергей Федорович!

Простите, ради бога, за долгое молчание, объясняемое исключительно боязнью помешать Вам и оторвать от дела, так' как из писем проф. Алексеева и бывших здесь профессоров Конрада и Щуцкого знаю, что Вы страшно заняты и не располагаете ни минутой свободного времени.

Благодаря Вашему разрешению и любезности проф. Алексеева, Азиатский музей снабдил меня кое-какими материалами для продолжения начатых занятий над расшифровкой тангутской письменности и тангутского языка вообще. Последний присыл тангутских фотокопий меня особенно порадовал, так как заключал в себе полностью тангутский перевод „Арья масахасра прамардани нама махаяна сутра", первой сутры из „Сборника пяти защит" [Панча ракша], который, если не ошибаюсь, Вас когда-то интересовал. Ценность данного тангутского перевода заключается в том, что он сделан не с китайского языка, а с тибетского, что, с одной стороны, опровергает мнение, что все тангутские переводы сделаны с китайского, а с другой стороны, для изучающего тангутский язык дает ключ к расшифровке тангутской грамматики, которую подчас невозможно выяснить только на основании текстов, переведенных с китайского. Обилие же дхарани в данной сутре помогает установить более точное произношение тангутских идеографов. Мною намечено с помощью японских друзей издать эту сутру в Японии, окружив тангутский текст текстами санскритским, тибетским и монгольским, которые, к счастью, все здесь имеются. Удастся ли осуществить этот проект, покажет будущее, но, во всяком случае, постараюсь.

Главной помехой для занятий последнее время является то, что собираюсь ликвидировать свое долголетнее пребывание в Стране Восходящего Солнца и направить лыжи назад, в Ленинград. Это уже вопрос решенный, и даже наметил оставить благословенные берега Японии в самом начале августа, чтобы в двадцатых числах быть уже «дома».

За долголетнее сидение в Японии у меня скопилась довольно большая библиотека, которую совершенно не знаю, как переправить. Если бы Вы были так любезны и разрешили мне направить всю библиотеку в Азиатский музей, был бы Вам страшно признателен. В благодарность я мог бы часть библиотеки пожертвовать Азиатскому музею. Хотелось бы, конечно, иметь какую-нибудь официальную бумагу, чтобы меня не беспокоили на каждой таможне и не заставляли распечатывать ящики. Если Вы, конечно, ничего не имеете против, будьте любезны, распорядитесь, чтобы мне выслали такую бумагу.

По возвращении в Ленинград мне лично очень хотелось бы продлить занятия тангутикой, и в данном отношении, я надеюсь, что Вы мне поможете это сделать.

Остаюсь с совершенным почтением Ник. Невский».

В Ленинграде Н. А. Невского ждали работа и друзья. Из письма Н. И. Конрада Н. А. Невскому летом 1929 года: