Прийя Базил - Имбирь и мускат

• Название: Имбирь и мускат
• Автор: Прийя Базил
• Издательство: ООО Издательство "АСТ МОСКВА"
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Индийская семья, осевшая в Лондоне…

Главой этой семьи можно считать Карама, но ее душой стала жена Карама — Сарна.

Долгие годы хранила она множество семейных тайн — и была при этом столь же изобретательна, как при создании рецептов изысканных индийских блюд, в которых «зашифровывала» свои чувства, свою боль и свою радость.

Ревность и зависть горчат.

Маленькие повседневные неприятности солоны.

Надежды всегда сладки.

Побег мужа? Немножко карри…

Его возвращение? Чуть-чуть сахарной пудры…

У каждого семейного события собственный, неповторимый вкус.

Но однажды Сарна получает известие, которое никак не вписывается в книгу семейных рецептов. Известие, которому суждено навсегда изменить и ее жизнь, и жизнь ее близких…

---

— Я знаю, — перебил Карам.

— Знаешь?

— Мне известно, что вы хотите сказать.

Раджан сглотнул, словно физически пытался проглотить слова отца.

— Про… Найну? — уточнила Пьяри.

— Она — дочь вашей матери, верно? — Карам провел пальцем по четкой стрелке на брюках. Странная и удивительная ирония судьбы: человек, который так любил историю и преследовал ее по всему миру, отрицал собственную хронику. Быть может, он искал драмы глобального масштаба в надежде, что с их помощью забудет о прошлом жены?

— И давно ты в курсе? — Пьяри обхватила чашку обеими руками.

— Еще с тех пор, когда жил с семьей в Кении. — Он бросил взгляд на тикающую медную карту. — Однажды я подслушал разговор между Биджи и вашей чачаджи Персини.

Их слова по сей день звучали в его ушах с докучливым упорством мелодии, которую невозможно выбросить из головы.

— Она самая настоящая чалаако. Хитрая бестия. Я сразу поняла, что у нее душа нечиста. Точно тебе говорю: когда всех вокруг подозреваешь, тебе и самой есть что скрывать! — ликовала Персини.

Биджи была сдержанней:

— Вот что происходит, когда посылаешь сына на поиски жены. На красоту клюнул, дурак! Зачем только я отпустила его одного! Семейка Сарны любого и на обезьяне женит. Такие болтуны, просто ужас! Они говорить умеют — своим горячим дыханием воздушный шар быстрее надуют, чем ты поджаришь пури! Слышала бы, что щебетала их мать. «Отец был старшим офицером округа, а дочери чисты, как монашки». Ох-хо, пошутила так пошутила! Они нас одурачили как пить дать. А Карам, бедняжка, — самый большой дурак. Он в этой лгунье души не чает.

— Ну ничего. Многие уже знают правду. Да почти все! Джагиндер в курсе — а уж ей рот не заткнешь, — сказала Персини.

Биджи сокрушенно покачала головой:

— Нельзя остановить то, что уже пришло в движение, хотя можно повлиять на сам путь. Люди, конечно, станут судачить, но с нами они говорить не осмелятся, пока мы не спросим. А мы не будем обсуждать этот позор ни с другими, ни между собой. Ясно? — Увидев, как Персини разочарована, Биджи добавила: — Надеюсь, ты еще ничего не сказала братьям Карама?

— Нет, конечно! — соврала та и сразу же замела следы: — Они ведь могли услышать от кого-нибудь другого.

— Вряд ли. Они скандалов не ищут, не то что ты. И вообще, они бы мне уже доложили. Молчи как рыба. Даже Сукхи не говори, понятно?

Персини надеялась на открытое противостояние с Сарной, чтобы раз и навсегда поставить чертовку на место. Ей не терпелось закатить скандал, а Биджи обрекла ее на пожизненное молчание. Персини не видела в этом смысла, но Биджи понимала, что делает.

— Я не хочу, чтобы Карам знал. Да, он ошибся и еще поплатится за это, однако знать ему не обязательно. Что толку? Это ничего не изменит.

— Можно выбросить ее на улицу, эту сали шензи! — выругалась Персини.

— Хаи, попридержи язык! Ты что, с ума сошла? Не понимаешь, какой это будет позор? Нет уж!

— Надо же ее как-то проучить! — взорвалась Персини. — Нужно вывести ее на чистую воду! Или ты хочешь, чтобы мы притворялись, будто она и не чалаако вовсе? Будто бы мы знать не знаем, что у нее есть незаконнорожденный ребенок?

— Ах! Ш-ш-ш!!! — Биджи схватила ее за плечи. — Пообещай, что никому про это не расскажешь. Обещаешь? Клянись! — Ее ногти впились в кожу Персини.

— Хорошо!

Биджи на этом не успокоилась:

— Поклянись жизнью своей матери! Давай!

— Клянусь! — Слово оказалось таким горьким, что Персини захотелось сплюнуть. Она пошла к двери, и Карам, услышав это, незаметно скрылся из виду.

— Невероятно. Почему ты молчал? — Чай Пьяри совсем остыл.

Раджан потерял дар речи. Целую неделю он не спал, пытаясь придумать, как лучше сообщить Караму о Найне. А отец между тем спокойно направил яркий свет истины прямо им в глаза.

— Почему я молчал? Ну, знаешь ли, это не совсем то, чем можно хвастаться. Я просто выбросил эти мысли из головы. Последовал мудрому совету Биджи. — Карам выглядел совершенно спокойным.

— Как же ми? Почему ты ей не сказал? — изумилась Пьяри.

Карам не знал, что ему когда-нибудь придется объяснять одно из самых важных решений в жизни. С тех пор как он последний раздумал об этом, прошло много лет.

— Причин было немало. Во-первых, долг. Я чувствовал ответственность за семью и за ту жизнь, к которой привыкла Биджи. Я и представить не мог, что станет с вашей матерью — с нами, — скажи я ей что-нибудь. Чем дольше я откладывал разговор, тем тяжелей мне было на него решиться.

— И поэтому ты поехал в Лондон на курсы? — Пьяри отставила чашку.

— Да. И напрасно. — Карам кивнул. — Ты ведь знаешь, у тебя была сестра-близняшка, Пхулвати. Мама не любит о ней вспоминать… Вернувшись из Лондона, я не смог поговорить с Сарной по душам. Ваша мама была в ужасном состоянии. К ней плохо относились в семье, она горевала. Я не мог причинить ей боль. Это было бы слишком жестоко. К тому же… — Карам собрался с духом. — Я ее любил.

Он вспомнил ту невероятную, всепоглощающую страсть, которую испытывал к Сарне. Стыд и боль почти не уменьшили ее. Порой случалось, что Карам презирал себя за любовь, словно то был недостаток: знать скверные подробности чьего-то прошлого и все равно желать этого человека.

— У себя в душе, — сказал он, — я создал образ нас с Сарной, бьющихся против моей семьи и всего мира. Мы объединились в этой борьбе. И выжили.

— Это ужасно. — Пьяри плакала. — Если бы ты сказал… было бы проще… вы стали бы счастливее. К чему все эти тайны…

— Возможно… — Карам на минуту закрыл глаза. — Да, с этой трагедией мы справились вместе, но поодиночке. Нас погубило молчание. Теперь я хорошо понимаю и могу легко представить, насколько все было бы проще, поговори мы тогда. Мы жили бы лучше, с честью и достоинством преодолевали бы трудности. Поймите, в те дни делиться друг с другом было не принято. Да и ваша мама никогда бы не призналась мне, даже если б захотела: это было страшным позором для семьи. Мужу и жене не пристало обсуждать такие вещи. Ну, мы и не говорили.

— Да, вместо этого вы кричали, — наконец-то вымолвил Раджан.

— Я имею в виду чувства. Страхи, переживания — все это держалось при себе. Иное дело — скандалы и ссоры: в этом ваша мама знала толк. Разве когда-нибудь у нее были серьезные причины для обиды? Нет. Она всегда кипятилась по пустякам. О многих важных проблемах мы с Сарной ни разу не поговорили. Вы не поверите, мне и самому это кажется теперь странным. Мы никогда не обсуждали смерть нашего ребенка. Ни словом не обмолвились про это. И все же нельзя сказать, что мы не были близки. Мы любили друг друга. Иначе. По-другому…

— Да. — Раджан вынул руки из карманов и громко хлопнул в ладоши. — Вы лгали.

— Раджан! — одернула его Пьяри.

— По твоим словам, папа, все выходит очень благородно. А мне кажется, что ты просто струсил. Не захотел мириться с фактами и сбежал в Лондон, когда стало невмоготу, вместо того чтобы разорвать брак, построенный на обмане.

— Имей уважение к родителям! — Карам повысил голос. — Думаешь, твой современный подход лучше? Мне стоило развестись с вашей матерью? Выкинуть ее на улицу, чтобы вы росли в распавшейся семье?

Для Раджана она и так распалась, хотя никто не смел это обсуждать.

— Я признаю, что действительно испугался. — Карам не отрывал глаз от пятнышка на ковре, словно это помогало ему держать себя в руках: так танцор сосредотачивается на одной точке, чтобы не потерять равновесие. — В душе я всегда стремился поступить правильно. Думаете, мне не хотелось высказать правду? Бесчисленное множество раз я еле сдерживался, чтобы не прокричать ее в лицо Сарне. Время тоже было не на моей стороне. Я сам выбрал жену. Биджи считала это моей ошибкой. Приняв решение молчать, я невольно стал соучастником преступления. Теперь, что бы я ни сказал, это обернулось бы и против меня. — Он поглядел на Пьяри, потом на Раджана. — Разве я мог просто взять и порвать в клочья всю свою жизнь? Что подумали бы люди?

— Люди, люди! — не выдержал Раджан. — Да какая разница, что они подумали бы?

— Мы не такие независимые, как ты. Нет! — Карам погрозил пальцем. — У нас еще осталась толика уважения к семье и друзьям. Жаль, что ты не научился следить за своими словами.

В миллионный раз Карам упрекнул себя за то, что когда-то разрешил постричь мальчишку.

— А мне, папа, жаль другого. Я всю жизнь восхищался твоим терпением и сдержанностью, а теперь узнал, что это фарс. Какой же я дурак! Все, что было между нами, оказалось спектаклем. — Его голос дрогнул.

— Радж, не надо… — сказала Пьяри.

— Получается, ты был не тем, кем мы тебя считали. И это самое ужасное. С мамой все было ясно, мы знали о ее тайнах, но я думал, что ты — это… ты. Все эти годы мы защищали тебя: прикусывали языки, молчали в ответ на мамины бредни и позволяли Найне страдать, потому что думали: «Главное, чтобы папа не узнал. Бедному папе будет очень плохо».