Анатолий Фисенко - Галактика 1995 № 2

• Название: Галактика 1995 № 2
• Автор: Анатолий Фисенко
• Издательство: Метагалактика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Анатолий Фисенко. «Клинок Тьмы». Фантастическая повесть; «Садовник». Рассказ.

Дмитрий Вишнёв. «Жуть». Рассказ.

Владислав Панфилов. «Эдем»; «Аллергия». Рассказы.

Аномалии. Подборка материалов.

Художник Алексей Филиппов.

http://metagalaxy.traumlibrary.net

---

Владислав Панфилов

Эдем

«И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке; и поместил там человека, которого создал».

Ветхий Завет. Бытие.

Я болен…

Я сошел с ума…

Я не знаю, что со мной.

Медузье тело океана. Беспощадное солнце, стягивающее кожу на черепе, сжигающее воздух для легких. Рыхлое фиолетовое небо, дрожащее мыльным пузырем.

И тоскливо падающий на бок корабль…

Мгновение времени, вздутое до Вечности, и внутри мы: маленькие, слабые, беззащитные.

Предсмертная слабость рук и ног. Невыносимое желание проснуться. Красная, липкая волна в лицо.

И внезапно, словно в детских снах, деревянный борт шлюпки.

Сладкое наползание Небытия… Откуда эта колыбельная? Чье ласковое дыхание касается моей кожи?

Райскими вратами лопнул Вселенский Пузырь!

Ом-м-м-м-м-м!

Я боюсь просыпаться. Открыть глаза — значит отдать себя на растерзание хищным, торопливым будням. Время — людоед. Оно высасывает нашу жизнь, нашу плоть, оставляя лишь отчаяние и тоску по бессмысленно прошедшим дням.

Радужные пузыри кружатся и лопаются…

Это взрываются и гаснут Мгновения Моей Жизни.

Я лечу… Серебристые облака покачиваются подо мной. Я могу нырнуть в них, могу взмыть ввысь. Но мне приятно просто парить, раскинув руки, и видеть под собой плывущие Мгновения и тосковать по каждому прошедшему и радоваться вновь родившемуся… Это не сон!

Корабль погиб и погибли люди. И я один на древней ветхой Ладье посреди бесконечного океана…

Господи-и-и…

Я спокоен.

Я помню и отчаяние, охватившее меня, и желание покинуть Ладью, чтобы умереть. Все это пропало, как только невидимая, теплая Ладонь коснулась моей головы…

Я стою и ощущаю себя скорее мачтой, нежели человеком. Мое тело не подчиняется мне. Мои ноги вросли в дно Ладьи. Но страха нет. Теплая Ладонь согревает мой затылок. Я спокоен.

Ладья мчится вперед по ровной, без единой волны, глади океана.

Судьба избрала меня! И я подчиняюсь Ей!..

Ладонь растаяла. Мое тело снова стало человеком.

Где-то далеко-далеко проплыл протяжный, словно вздох, звук: «Ом-м-м-м-м-м!»

И явился Остров.

Я узнал его, как узнается давно забытое из Детства. Он являлся мне в снах. Он жил в моем воображении.

Ладья устремилась к нему, радостно поскрипывая бортами. И вскоре, уткнувшись острой мордой в песчаный берег, замерла, будто щенок, прибалдевший у ног хозяина.

Чувство ВСТРЕЧИ охватило меня. Я впился в теплую, дрожащую землю, подобно тому, как младенцем прижимался к телу Матери. Я гладил ее слабыми руками, я ненасытно целовал ее. Я растекался слезинкой по мягкой и нежной Ладони. И другая Ладонь накрыла меня. И наступила ночь…

— Спи-и-и… Спи-и-и… — тает, печальный, словно жизнь, шепот.

Розовой гладкой вошью дрожу я среди бескрайнего мира трав.

Какая сила перенесла меня сюда — спящего и беззащитного?

— Спи-и-и… Спи-и-и… — сонно покачивает ветвями склонившееся надо мною Дерево.

Ее листья превращаются в перья. Ее ветви превращаются в крылья. Огромная, многокрылая, безглазая птица кружит надо мной. Она поднимается все выше и выше, и становится все больше и больше, закрывая собой небо, и вдруг множеством снов обрушивается на меня. И я, словно в мыльной пене, утопаю в собственных сновидениях…

— Спи-и-и…

Тропа убегает вдаль, и я спешу по ней. Миллионы травинок звенят под моими ногами — это Человечество бескрайним звенящим полем окружает меня.

— Спи-и-и… Спи-и-и…

Далекое Дерево, покачиваясь, шепчет листвою, словно Мать, склонившаяся над колыбелью и ненароком задремавшая… Я устал бежать. Я устал продираться сквозь сон, как сквозь развешанное во дворе белье.

— Спи-и-и…

Безглазая птица камнем падает вниз и вновь взмывает. И падает.

И вдруг вырастает передо мной огромным вековым Деревом, теплым и добрым, как Колени Матери.

В чем я виноват?! Почему я чувствую себя блудливой собакой, вернувшейся с весеннего гона? Отчего мне хочется ползти на брюхе, скулить, вымаливать прощение? Разве может выдержать сердце такую тос-ку?..

Я просыпаюсь и вижу себя плачущим у черного, иссохшего от времени Дерева. И я тороплюсь рассказать Ему все. Мне грустно, что Оно — доброе и любимое — так постарело и сморщилось. Редкие седые листья, дрожащие ветви… И я отдаю Ему свое отчаяние, свою тоску, свою усталость от жизни. Я отдаю себя как болезнь.

Шумит бескрайнее Человечество, клубится гнилыми червями, и мнит себя юной и вечнозеленой порослью.

Мы — люди — заползаем в Тупик, как в теплую уютную нору. Мы с болью рождаем себя и со сладостью пожираем…

И Тебе страшно видеть нас ТАКИМИ!..

Я останусь с Тобой. Я буду слушать шум моря, шепот твоих листьев. Я УСТАЛ ОТ БЕССМЫСЛЕННОЙ БЕГОТНИ ПО ЖИЗНИ!

Одинокое хрустальное яблоко дрожит на черной уставшей ветке. В нем собраны моя жизнь, моя энергия, мои мысли, мои чувства. Мои ладони тянутся к нему…

Кружит безглазая птица. Она ждет ПРИКОСНОВЕНИЯ.

Бесчисленными радужными пузырями взмоет тогда ввысь Человечество и канет навеки.

А Земля станет белой и гладкой, словно бильярдный шар. Невинной невестой закружится Она в Пространстве. И лишь мой грех может возродить на Ней Жизнь.

Я — ГРЕХ БОГА!

В Минуту Высшего Наслаждения брошен я сюда. Я — сын Отца Моего. И я любим, потому что похож на Него, и не любим, поскольку во мне Его пороки.

…Кружится лист осенний, словно Ангел…

Я стою, окруженный миллиардами ДЫШАЩИХ ГЛАЗ.

Эй вы — умершие и не рожденные! Живущие и жаждущие жить! Я и только я решаю вашу Судьбу!

Вот они — мои ладони!

Горит багрово хрустальный плод!

Я разорвусь на миллиарды Мгновений! Я упаду на голую, белую Землю!

Я буду в каждой травинке, в каждой капле морской!

И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО СТАНЕТ МНОЮ! А Я — ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ!

Вы видели, как трава пробивается сквозь асфальт?

Вы видели, как череп обрастает волосами?

— Ом-м-м-м!..

О чем я? За что я хотел мстить? За то, что наша жизнь похожа на бессмысленно кипящий муравейник?? За свою усталость? За жажду Любви и отсутствие Ее? За то, что Пошлостью распята Красота? За кусок хлеба, заменивший Бога?..

Какое право имею я уничтожать ныне живущих? Кто дал мне право творить Человечество по образу и подобию своему?

Да — я дам будущим людям свои Добродетели, но отдам и свои Пороки. И неизвестно, кого во мне больше: Бога или Дьявола?

Равнодушными рыбами скользят мимо меня Глаза…

В хрустальном шаре голубеет холод.

Молчит Человечество.

Тоской наползает перебродивший во мне Покой.

— Сорви-и-и…

Я — сумасшедший атом! Я не избран — я выброшен, отторгнут!

…Кружится Ангел, словно лист осенний…

Тяжелые воды гулко ползут мимо.

Я перебираю свою Жизнь: сжигаю себя постыдными воспоминаниями и воскрешаю достойно прожитыми днями. Тонким прутиком рисую я иероглифы на черном песке и вижу далекого замученного человечка, в голове которого они приобретают Смысл. Нервным пером человечек рвет бумагу, стараясь успеть за остывающими мыслями. И мне доставляет удовольствие мучить ими этого писаку.

Вдали сонно покачивает ветвями печальное Дерево.

— Спи-и-и-и…

И явилась Женщина…

Нагая, длинноволосая — Она похожа на морскую волну. Она появляется и исчезает, являясь мне то пышной блондинкой, то жгучей шатенкой, то стройной черноглазой брюнеткой. Я пытаюсь обнять Ее, но от прикосновения моих рук Она тает в воздухе, рассыпается розовой морской пеной.

— Сорви-и-и…

Хрустальным яблоком томно покачивается Она на черной ветке.

— Сорви-и-и-и…

Я похож на факел!

Весь мир я готов отдать за Миг соединения с Нею — прекрасной и неуловимой!

Бьет крылами безглазая птица!

Кровавым монстром хрипит вздыбленное к Небу море!..

Бесконечными белыми ногами разломилась молния!

Я тону-у-у…

Я молю о глотке воздуха.

Мое сердце превращается в солнце.

Я продираюсь сквозь черные ветви к хрустальному плоду.

— Сорви-и-и-и-и-и-и…

Черный человечек злорадно вонзает в песок свой стилет.

Женщина гаснет… Гасне-е-ет…

— Сорви-и-и-и-и-и-и-и-и…

Падший Ангел похож на курицу, попавшую под дождь. Нахохлившись, сидит он посреди Земли и проклинает Тот Миг, во имя которого готов был отдать все на свете.

Мне искренне жаль его. «Остановись мгновение — ты прекрасно!» Способны ли мы выдержать остановившееся Мгновение?

— Ом-м-м-м-м-м!

Во мне, как в колбе, затаилась сперма… Женщина — это глаза, из которых растут ноги…

— Сорви-и-и…

Я так устал делиться Жизнью!

Кудрявым несовращенным ангелочком порхаю я от цветка к цветку. Я пронзаю собой Тишину! Я чувствую, как Эхо уходит от меня. И новое, еще неродившееся Эхо щекочет мне горло…