Георгий Чернявский - Лев Троцкий

• Название: Лев Троцкий
• Автор: Георгий Чернявский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03369-6

О Льве Троцком, вечном бунтаре, одержимом идеей мировой революции, неистовом враге Сталина, фанатичном строителе новой Вавилонской башни — Коммунистического интернационала, существует огромная литература, но всего двух цветов — черного или белого. Георгий Чернявский, профессор, доктор исторических наук, впервые предпринял попытку объективного жизнеописания этой мятежной фигуры: от юношеских марксистских колебаний, митингующей молодости, ссылок и побегов, зарубежной революционной выучки среди анархистов, меньшевиков и большевиков — до второго после Ленина вождя молодого пролетарского государства, жесткого наркомвоенмора, яростного дискутера, высланного из страны оппозиционера, скитальца по странам и континентам, погибшего в Мексике от руки агента своего главного врага. В книге Троцкий представлен в многокрасочной палитре. Борец-практик и кабинетный теоретик, нежный муж и герой всевозможных любовных афер, деспот и человек безоглядных страстей, щеголь и гневный обличитель буржуазных уютов, но всегда, по его словам, — большевик-ленинец. Лев Троцкий, полагает автор, остался в истории последним великим коммунистом-утопистом. Книга содержит много новых, неизвестных материалов из архивных фондов России, Украины, США, Мексики и других стран.

---

Но главное, в этой статье Ленин, понимая новизну концепции перманентной революции, скрывал, точнее, извращал ее смысл, ставя знак равенства между различными толкованиями понятия временного революционного правительства — своим и Троцкого. Более того, Ленин становился на сторону Мартова в оценке им и Троцким соотношения классовых сил в революции. В одной из записок 1905 года Ленин отметил: «Напрасно даже верил Мартов Троцкому, что революционная демократия лишь «подрастает», а пролетариат растет. Скорее vice versa».[217]

Троцкий не отказывался рассматривать крестьян как движущую силу революции (это ему приписывалось в течение долгих лет сталинистской историографией). Однако он не рассматривал крестьянство в качестве самостоятельной политической силы. «Пролетариат у власти предстанет перед крестьянством как класс-освободитель», — писал он.[218] Крестьянство будет участвовать в революции, сыграет позитивную роль, но роль эта будет подчиненной по отношению к пролетариату. «Русская буржуазия сдаст пролетариату все революционные позиции. Ей придется сдать и революционную гегемонию над крестьянством».[219]

В отличие от Ленина Троцкий полагал, что история не может вверить мужику задачу раскрепощения буржуазной нации. Вследствие своей разбросанности, политической отсталости, в результате глубоких внутренних противоречий, разъединяющих крестьянство, оно способно лишь к нанесению периферийных ударов по старому порядку, может внести в его ряды замешательство и даже панику, внести недовольство в армию, но неспособно нанести решительный удар и тем более встать у власти.

Именно в вопросе о взаимоотношениях пролетариата и крестьянства в революции имели место как сходные черты, так и различия между позицией Троцкого и Ленина. Если Троцкий полагал, что в результате революции в стране установится диктатура пролетариата, опиравшегося на крестьянство, то Ленин на этапе «буржуазно-демократической революции» предусматривал установление революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Прямо Ленин не высказывал, как именно будет осуществлена эта «революционно-демократическая диктатура», но не исключал участия во власти «разношерстных представителей революционной демократии».[220] Иначе говоря, большевистский вождь предусматривал на начальном этапе революции более или менее равноправное положение обоих классов во власти.

В то же время Троцкий был убежден, что в случае успешного исхода революции в стране сразу установится пролетарская диктатура, которая будет выражать интересы не только самого нового господствующего класса, но также крестьянства. Опираясь на крестьянство, пролетариат должен будет, по мысли Троцкого, привести в движение все силы, которые будут направлены на повышение культурного уровня деревни и развитие политического сознания крестьянских масс. Диктатура же пролетариата и крестьянства рассматривалась Троцким как неосуществимая, так как крестьянство неспособно создать самостоятельную политическую партию.

В то же время в попытке прогнозирования взаимоотношений между победившим пролетариатом и крестьянством Троцкий был непоследователен в том отношении, что, с одной стороны, он вручал пролетариату руководство над крестьянством, а с другой — высказывал мнение, что крестьянство почти неизбежно отвернется от пролетариата, когда будут удовлетворены основные имущественные претензии сельского трудящегося населения. В результате пролетариат будет вынужден вторгнуться не только в феодальные, но и в буржуазные отношения, включая крестьянскую собственность. Это приведет пролетариат в столкновение с большинством крестьянского населения. Как будет в конечном итоге разрешено это противоречие, Троцкий не указывал.

Во всех этих рассуждениях, как у Троцкого, так и у Ленина и других социал-демократов, четко прослеживаются схематизм мышления и абстрактность социополитологических построений. Эти деятели исходили из прямолинейной схемы «класс — партия», полагая, что политические партии являются прямыми выразителями воли определенных классов или их составных частей. На самом же деле взаимоотношения классов и партий были несравненно сложнее и запутаннее. Партии могли выражать интересы не одного класса, а различных общественных слоев, разные политические взгляды, отнюдь не вписывавшиеся в те или иные прямолинейные «классовые интересы». Историки ныне все более приходят к выводу, что социальные критерии при классификации политических партий надо применять очень осторожно, не абсолютизировать их, как это делали марксисты в начале XX века.[221]

Развивая концепцию «перманентности», Троцкий рассматривал далее соотношение между установлением в России рабочего правительства и перспективами создания социалистического общества. Он полагал, что рабочий класс, взявший в свои руки власть, будет вынужден стать на путь «социалистической политики», не сможет ограничить свою миссию созданием республиканско-демократического общества, то есть такой обстановки, при которой будет сохраняться и усиливаться социальное господство буржуазии. Логика классовой борьбы толкнет рабочий класс на путь экспроприации заводов, вначале наиболее крупных, и введения на них общественного, социалистического хозяйства. Этот процесс будет постепенно углубляться, охватывая все новые предприятия и отрасли. Таким образом, общедемократический и социалистический этапы революции сольются, что в конце концов приведет к созданию основ социалистического общества.

Важнейшим элементом концепции перманентной революции были ее международные аспекты. Раздел «Европа и революция» был заключительным в работе «Итоги и перспективы» и, видимо, рассматривался автором как наиболее весомый. Здесь высказывалась мысль, что российский пролетариат, который пришел бы к власти даже вследствие временной конъюнктуры буржуазной революции, неизбежно встретил бы крайне враждебное к себе отношение со стороны мировой реакции и в то же время готовность к организованной поддержке мирового пролетариата. Если пролетарская власть в России будет предоставлена самой себе, она неизбежно будет разгромлена контрреволюцией. Мировая или по крайней мере европейская революция рассматривалась как единственный гарант успешности революции в России. Так российская революция в представлении Троцкого превращалась в революцию международную.

Разумеется, в реальных условиях России 1905 года схемы перманентной революции выглядели несбыточными, утопичными. Чтобы обеспечить себя от упреков в «маниловщине» и тому подобных нелицеприятных определений, Троцкий многократно подчеркивал условность этих схем, их зависимость от тех или иных конкретных поворотов событий.

Сущность концепции перманентной революции состояла в том, что социалистическая революция начинается на национальной почве, развивается на интернациональной и завершается на мировой.

Многие авторы, изучавшие биографию или социально-политические взгляды Троцкого, согласны в том, что троцкизм (термин, изобретенный сталинскими приспешниками в середине 1920-х годов, в пору ожесточенной внутрипартийной борьбы) действительно существовал как особая система взглядов на общественное развитие в рамках марксистского учения, причем некоторые из них (например, Ф. Помпер) относят возникновение троцкизма уже к 1906 году.[222]

С таким взглядом трудно согласиться. Концепция перманентной революции не была самостоятельной, она вытекала из общей марксистской системы взглядов, носила не теоретический, а политико-стратегический характер, причем существенно менялась на протяжении следующего периода по мере изменения объективных обстоятельств. Она была близка к развиваемой Лениным концепции «непрерывной революции» (обратим внимание даже на совпадение термина — ведь «непрерывная» это и есть «перманентная»!), и только политические амбиции и тактические разногласия обоих лидеров препятствовали им в достижении единства по частным вопросам, для чего надо было лишь пойти на мелкие доктринальные уступки и, по выражению Владимира Маяковского, предложить друг другу: «Сочтемся славою — ведь мы свои же люди». Вместо этого они, особенно Ленин, энергично атаковали друг друга. В результате Троцкий оставался почти в одиночестве — меньшевизм не мог удовлетворить его радикализма, а большевистский стиль борьбы и полемики был ему отвратителен.

Сам Троцкий считал, что в целом его теория подтвердилась, хотя практика большевистской диктатуры в России отнюдь не была свидетельством этой гладкой умозрительной логической цепи. Тем не менее и в качестве ведущего советского партийно-государственного деятеля, и будучи руководителем объединенной антисталинской оппозиции, в ссылке и в эмиграции Л. Д. Троцкий продолжал твердо придерживаться концепции перманентной революции, а в 1930 году выпустил в Берлине специальную книгу, посвященную своему любимому детищу.