Абузар Айдамиров - Долгие ночи

• Название: Долгие ночи
• Автор: Абузар Айдамиров
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1000
• ISBN: 1

Пожалуй, во всей истории чеченской литературы нет такого произведения, которое имело бы такой успех у читателей, как роман "Долгие ночи". Тираж книги разошёлся в считанные дни. О ней говорили, спорили. Десятки и сотни людей специально научились читать по-чеченски, чтобы только прочитать этот роман.

---

— Сожалею, что мои действия для вас столь неприятны, но ничем не могу помочь, — Нусрет-паша артистически развел руками. — Я тоже вынужден скрупулезно и точно выполнять данные мне инструкции, где Ван и Муш указаны как места поселения чеченцев в ряду других аналогичных мест. Потому я уже сделал распоряжение об отводе там земель, на которые направляется более полутора тысяч чеченских семейств. В Ванском пашалыке мы построили им хорошие дома. Других горцев поселят в сторону Карпута, а в Диарбекире их располагать никак нельзя. Однако чтобы не нарушить наши с вами добрые отношения, я сделаю запрос из Эрзерума в Константинополь по разъяснению всех этих мелких недоразумений.

Александр Семенович приободрился: сказанное генералом походило на уступку.

— Кроме того, — бросился штабс-капитан в новую атаку, — я должен предупредить, что до сих пор ни одна партия переселенцев так и не перешла за Эрзерум. Направьте новые партии в Карпут, а не к Мушу и Вану. Я это говорю, дабы избежать недоразумений в дальнейшем.

— Хорошо, хорошо, господин комиссар. Пока я не получу из Стамбула новых инструкций, я не направлю ни одной партии к Мушу или Вану.

На второй день после этого разговора Зеленый вручил Нусрет-паше письменный протест. Быстрый ответ, полученный от генерала, его немало удивил. Нусрет-паша писал, что все без исключения чеченцы будут поселены в Ване и Муше.

О направлении первых партий к Карпуту и о получении новых инструкций от Порты даже не упоминалось. Зато в письме было прямо сказано, что размещение чеченцев за Диарбекиром или Эрзинганом приведет к их гибели.

Вот тут-то Зеленый разгадал скрытую хитрость плана Кундухова:

поселить чеченцев сплошной полосой от Назчи через Муш и Битлис до южного берега озера Ван.

Вскоре после этого в Эрзерум пожаловал и сам Кундухов.

Александр Семенович имел с ним длительную беседу по поводу поданного протеста и изложенных в нем фактов. Но Кундухов стоял на своем.

— Я не уверен, дорогой Александр Семенович, что коль Россия так покровительствует чеченцам, что даже разрешила им это переселение, то вряд ли она согласится на их гибель здесь, — вкрадчиво говорил он Зеленому — Нельзя же гнать людей на верную смерть. Диарбекир — это же самое страшное место.

Безводная, каменистая пустыня с нездоровым климатом. Нет, господин капитан, я решительно не могу согласиться на расселение чеченцев в столь гибельном регионе. Не могу я принять на себя грех, посылая на верную смерть несколько тысяч человек. Нет, я поведу их в Ванский пашалык мимо Муша и Назчи.

Если же начальство не согласится на поселение горцев у Муша и Битлиса, то я вынужден буду написать в Чечню и, чтобы больше не вводить горцев в заблуждение, прямо сказать, что русские их обманывают.

Поверьте, я считаю это своим священным долгом перед чеченским народом и перед своей совестью.

Столь категоричное заявление Кундухова смутило Александра Семеновича.

— Я предвижу немалые затруднения в деле расселения чеченцев в Ванском пашалыке, особенно около Вана, — попытался возразить он. — И до получения мною новых инструкций я убедительно прошу вас оказать содействие Нусрет-паше по направлению первых партий в Карпут.

Но Кундухов об этом и слышать не хотел.

— Простите меня, капитан, этого я не могу сделать, — твердо ответил он и покачал головой. — Чеченцы уже достаточно наслышаны от местных жителей о гибельном климате Диарбекира.

Поэтому содействовать их движению в Карпут я никогда не решусь. Более того, я даже уверен в том, что кавказское начальство не станет возражать против поселения чеченцев у Муша и Вана. Скорее даже — одобрит. Иначе сорвалось бы дальнейшее переселение чеченцев в будущем году, что для России вовсе нежелательно. Напишите в Тифлис о здешней обстановке.

А пока вы получите оттуда ответ, я задержу чеченцев на некоторое время в этих местах.

— Не думаю, что Тифлис ответит положительно, — вяло сопротивлялся Александр Семенович. — О моих переговорах с Нусрет-пашой я уже туда сообщил. И даже не получив еще новых инструкций, могу с уверенностью сказать, что в настоящее время весь Ванский пашалык, Муш и Битлис исключаются Тифлисом из мест поселения. Лучше отпустите чеченцев в Диарбекир. Учтите, если мы своевременно не устроим каждую новоприбывшую партию, если все эти пять тысяч семейств соберутся в одном месте, то последствия будут непредсказуемы. Ведь их надо кормить, им потребуется кров. А откуда все это взять? Кто будет заботиться о них?

Кундухов молчал и, казалось, вовсе не разделял опасений капитана.

— Что ж, если в Муше и Битлисе окажется достаточно места, то я постараюсь не посылать их в Ван, — ответил он после долгого раздумья. — В Карпут же можно поселить ограниченное число людей.

С тем они и расстались. Теперь Зеленый окончательно убедился в том, что категорический отказ чеченцев отправиться в Диарбекир — дело рук Кундухова. Нет, не из любви к чеченцам стремился он поселить их в одном месте, вблизи российских границ, а для каких-то своих личных целей. Но для каких именно?

С тех пор прошло два месяца. Вопрос об устройстве чеченцев так и остался открытым. И случилось именно то, чего больше всего опасался Александр Семенович. Из двадцати восьми партий чеченцев, прибывших из России, восемь остановились в Эрзеруме, а двадцать — около Муша. И турки пускались на самые неожиданные уловки, чтобы чеченцы оставались именно там.

Теперь уже и самим чеченцам это внушало непонятную тревогу.

Александр Семенович отлично видел суть турецкой политики.

Турецкое правительство хотело любой ценой привлечь на свою сторону чеченцев, хотело овладеть этим могучим и гибким оружием Кавказских гор, воспользоваться им и против России, и против национально-освободительной борьбы внутри своей империи. Черкесы уже отличились на этом поприще. Теперь Кундухов, Сайдулла и Шамхал-бек прилагали все усилия, чтобы из чеченцев создать карательный отряд. Но попытки их были пока безуспешными, хотя, кто знает, как развернутся события в дальнейшем?

Преследуя собственные цели и осуществляя свои планы по устройству чеченцев, турецкие власти вначале всячески препятствовали их отправке на запад. Но потом, убедившись, что поселить их в приграничных районах не удастся, попытались взяться за дело как положено. Но было уже поздно. Получив от великого визиря султана категорический приказ о немедленной отправке чеченцев в Диарбекирский виллает, комиссар по устройству чеченских переселенцев генерал Нусрет-паша, в свою очередь, настоятельно потребовал от Эрзерумского вали Исмаил-паши отчета о движении партий из Эрзерума в Карпут.

Исмаил-паша взялся за дело с исключительным равнодушием и тем самым совершенно парализовал действия Нусрет-паши. За провал дела Исмаил-пашу отстранили от должности, а вскоре та же участь постигла и Нусрет-пашу.

Устройство чеченцев возложили на нового Эрзерумского вали Мухлис Эмин-пашу. Новый комиссар уверенно и весьма ретиво взялся за исполнение своих обязанностей. Две недели назад, имея три тысячи всадников, он отправился в Ванский пашалык, чтобы прогнать чеченских переселенцев, остановившихся у Муша, дальше на запад, но здесь-то и столкнулся с непредвиденным.

В тот же день он телеграфировал в Стамбул, что чеченцы добровольно эти места не оставят, что ему требуется разрешение на применение оружия против них и что он нуждается в подкреплении. Разрешение на применение оружия ему было дано.

"Хорошо, если все дело окончится так, как мы договорились, — думал Александр Семенович. — Кто знает, может, они под видом больных и истощенных оставят там до весны слишком много переселенцев. Весной же заявят, что чеченцы не хотят уходить из этих мест. От турок всего можно ожидать…"

Зеленый отправил в Тифлис два рапорта с подробным изложением своих переговоров с Нусрет-пашой и Кундуховым, приложив к ним также письма Нусрет-паши и свой ответ ему.

Александр Семенович слышал, что осторожный Карцов, ничего не решая и не предпринимая лично, переправил их во Владикавказ генерал-лейтенанту Лорис-Меликову.

Конечно, стремление русского правительства любой ценой, любыми средствами переправить горцев в Диарбекирский виллает было вопиющей, бесчеловечной жестокостью. В каждом письме в Тифлис Александр Семенович выражал свое мнение и личное недовольство по этому поводу, хотя прекрасно понимал, что все его добрые намерения, все доводы — глас вопиющего в пустыне.

Появление помощника, щеголеватого поручика Шелковникова, вывело его из задумчивости.