Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

• Название: Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
• Автор: Сюзанна Кларк
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033827-9, 5-9578-3662-1

Магическая Англия эпохи Наполеоновских войн.

Англия, в которой волшебники состоят на тайной службе правительства и собственными способами защищают Британскую империю… Но, сражаясь с врагом «обычным» и используя свою Силу как еще одно оружие в войне «людской», волшебники забыли о своем истинном, извечном недруге и противнике — Древнем Народе, помнящем, как он управлял некогда человеческими землями и душами. И теперь, когда магия стала слабеть и иссякать, из глубин запредельной древности возвращаются фэйри, ведомые своей Новой надеждой — подменышем Королем-Вороном…

Роман-лауреат премии Hugo’05.

Роман-лауреат Mythopoeic Fantasy Award for Adult Literature ’05.

Роман-лауреат The World Fantasy Awards ’04.

Роман-номинант The Booker Prize ’04.

Роман-номинант British Science Fiction Association Awards ’04.

Роман-номинант British Fantasy Society Awards ’05.

Роман-номинант Whitbread Prize ’04.

---

Около трех часов в тот самый день, когда мистер Дролайт слушал итальянскую певицу, Лукас, лакей мистера Норрелла, постучал в дверь дома на Брансвик-сквер, куда мистера Норрелла пригласили для встречи с сэром Уолтером. Посетителя впустили в дом и проводили в красиво обставленную гостиную на первом этаже. По стенам висели огромные живописные полотна в массивных золоченых рамах. Все они изображали Венецию, однако день выдался пасмурный, лил холодный дождь, и Венеция — город, состоящий из равных частей залитого солнцем мрамора и залитого солнцем моря, — утонула в лондонском сумраке. Бирюза волн, белизна облаков и редкие проблески золота отдавали зеленоватой серостью. Время от времени ветер бросал в окна струи дождя (печальный звук); в сером свете полированные поверхности шифоньеров и письменных столов превратились в черные зеркала. При всем своем великолепии комната выглядела на удивление неуютной; не было ни свечей, чтобы развеять мрак, ни огня в камине, чтобы прогнать холод, как будто хозяин или хозяйка обладает великолепным зрением и никогда не зябнет.

Сэр Уолтер Поул поднялся, чтобы поприветствовать мистера Норрелла и представить его миссис Уинтертаун и ее дочери, мисс Уинтертаун. Хотя сэр Уолтер говорил о двух леди, мистер Норрелл видел только одну: даму зрелых лет, властную и преисполненную величавого достоинства. Это несколько озадачило мистера Норрелла. Он подумал, что сэр Уолтер ошибся, но не захотел перечить ему в самом начале беседы. В легком замешательстве мистер Норрелл поклонился властной даме.

— Рад познакомиться, сэр, — сказал сэр Уолтер. — Я о вас наслышан. Весь Лондон только и говорит, что об удивительном мистере Норрелле, — и, повернувшись к властной даме, добавил: — Мистер Норрелл — волшебник, весьма известный в родном Йоркшире.

Дама уставилась на мистера Норрелла.

— Я ожидал увидеть вас совершенно другим, — продолжал сэр Уолтер. — Мне сказали, что вы ПРАКТИКУЮЩИЙ маг — надеюсь, вы не обиделись, сэр, просто мне так говорили. Я очень рад, что ошибся. Лондон кишит самозваными чародеями, которые выманивают деньги у простаков, обещая им что-то несусветное. Вы знаете Винкулюса, у него еще палатка возле церкви святого Христофора на Бирже? Он — худший из них. Вы — маг-теоретик, я полагаю? — Сэр Уолтер ободряюще улыбнулся. — Однако мне сказали, что у вас какая-то просьба, сэр.

Мистер Норрелл попросил прощения, но сказал, что он действительно практикующий маг; сэр Уолтер сделал удивленное лицо. Мистер Норрелл выразил надежду, что не уронил себя в его мнении.

— Нет, нет, ни в коем случае, — вежливо пробормотал сэр Уолтер.

— Заблуждение, которое вы разделяете, — произнес мистер Норрелл, — я имею в виду взгляд, будто все практикующие маги не более чем шарлатаны, — есть результат постыдного безделья английских магов в последние двести лет. Я совершил одно чародейство, которое жители Йорка любезно назвали удивительным — и все же говорю, сэр Уолтер, что любой заурядный волшебник сделал бы не меньше. Общая летаргия лишила нашу страну поддержки и оставила нас беззащитными. Именно это я и пытаюсь исправить. Другие волшебники способны пренебречь своими обязанностями, я — нет; я прибыл сюда, сэр Уолтер, чтобы предложить помощь в нынешнем затруднительном положении.

— В нынешнем положении? — переспросил сэр Уолтер. — Вы о войне? — Он широко открыл маленькие черные глазки. — Мой дорогой мистер Норрелл! Что общего у магии с войной? Или у войны с магией? Конечно, в Йорке вы добились великого успеха, и, надеюсь, домохозяйки были и впрямь благодарны, но не представляю, как можно применить такое волшебство на войне! Верно, солдаты очень грязны… — Сэр Уолтер хохотнул, — однако это не главная их забота.

Бедный мистер Норрелл! Он не слышал историю Дролайта о том, как феи перестирали йоркцам одежду, и теперь пришел в ужас. Он заверил сэра Уолтера, что ни разу в жизни не стирал белье — ни волшебством, ни каким-либо иным способом — и поведал о подлинном своем свершении. Однако, странное дело: захватывающие дух чудеса он описывал в обычной сухой и скучной манере. Сэр Уолтер остался под впечатлением, будто происшествие со статуями в Йоркском соборе было весьма унылым событием, и хорошо, что он в это время находился в другом месте.

— Вот как? Что ж, любопытно. Однако я все равно не совсем понимаю, как…

Тут кто-то кашлянул. Сэр Уолтер замолк, словно прислушиваясь.

Мистер Норрелл оглянулся. В самом далеком и темном углу комнаты лежала на оттоманке девушка в белом платье, закутанная в белую шаль. Она лежала очень тихо, прижимая к губам платок. Поза, неподвижность — все в ней говорило о тяжелой болезни.

До сей минуты мистер Норрелл был убежден, что в углу никого нет; он изумился не меньше, чем если бы девушка возникла там по волшебству. Покуда он смотрел, девушка зашлась в приступе кашля.

Сэр Уолтер чувствовал себя крайне неловко. Он не смотрел на молодую даму, хотя взгляд его беспрерывно блуждал по комнате, а взял со стола золоченую безделушку, перевернул ее, оглядел снизу и поставил на место. Наконец он кашлянул — слегка прочистил горло, словно предлагая другим сделать то же самое, — ведь нет ничего естественнее кашля, и кашель никогда, никогда не может служить признаком тревоги. Девушка на оттоманке наконец справилась с приступом, хотя дышала по-прежнему тяжело.

Мистер Норрелл перевел взгляд с молодой дамы на большую мрачную картину у нее над головой и попытался вспомнить, о чем они говорили.

— Это — бракосочетание, — сказала величественная дама.

— Прошу прощения, мадам? — удивился мистер Норрелл.

Дама кивнула в сторону картины и величаво улыбнулась.

Картина над головою молодой дамы, как и все картины в комнате, изображала Венецию. Английские города выстроены главным образом на холмах; их улицы ведут то вверх, то вниз. Мистеру Норреллу подумалось, что Венеция, построенная на море, наверное, самый плоский и удивительный город в мире. Это ее свойство делало картину похожей на упражнение в перспективе: статуи, колонны, купола, дворцы и соборы уходили к горизонту, а море, плещущееся у их подножия, было наполнено резными золочеными барками и черными гондолами, похожими на вдовьи домашние туфли.

— Здесь изображено символическое бракосочетание Венеции с Адриатикой, — пояснила дама (как мы можем теперь предположить, миссис Уинтертаун). — Занятный итальянский обычай. Картины, которые вы видите в комнате, покойный мистер Уинтертаун приобрел во время путешествий в Европу; когда мы поженились, он подарил их мне на свадьбу. Художник — итальянец — был в то время совершенно неизвестен, а позже, ободренный покровительством мистера Уинтертауна, переехал в Лондон.

Речь ее была столь же величава, как и она сама. После каждого предложения дама делала паузу, чтобы мистер Норрелл успел осознать всю значимость услышанного.

— И когда дорогая Эмма выйдет замуж, — продолжала она, — эти картины станут моим свадебным подарком ей и сэру Уолтеру.

Мистер Норрелл спросил, как скоро мисс Уинтертаун и сэр Уолтер намерены пожениться.

— Через десять дней! — торжествующе ответила миссис Уинтертаун.

Мистер Норрелл высказал свои поздравления.

— Вы — волшебник, сэр? — спросила миссис Уинтертаун. — Очень жаль. К этой профессии я питаю особую неприязнь.

Она посмотрела так, будто, узнав о ее неодобрении, мистер Норрелл немедленно отречется от волшебства и найдет себе другое занятие.

Когда этого не произошло, она повернулась к будущему зятю.

— Моя мачеха, сэр Уолтер, безгранично верила одному волшебнику. После смерти отца он неотлучно находился в доме. Можно было войти в комнату, полагая, что там никого нет, и обнаружить его в углу за портьерой или спящим на диване в грязных башмаках. Он был сыном кожевника, и низкое происхождение проявлялось во всем. Несмотря на длинные грязные волосы и лицо, похожее на собачью морду, его сажали за стол, как джентльмена. Моя мачеха во всем его слушалась, и в течение семи лет он полностью управлял нашей жизнью.

— А вашим мнением пренебрегали, сударыня? — сказал сэр Уолтер. — Я удивлен!

Миссис Уинтертаун рассмеялась.

— Мне было всего восемь или девять лет, когда это началось, сэр Уолтер. Его звали Дримдич, и он постоянно твердил, как рад нашей дружбе, хотя мы с братом не раз повторяли, что он нам не друг. Однако он только улыбался, словно пес, который научился улыбаться и не знает, как прекратить. Поймите меня правильно, сэр Уолтер. Моя мачеха была во многом превосходная женщина. Отец настолько уважал ее, что оставил ей шестьсот фунтов в год и попечение о трех своих детях. Единственным ее недостатком было глупое неверие в свои силы. Отец полагал, что в рассуждении нравственном и во многом другом женщины ничуть не уступают мужчинам, и я полностью с ним согласна. Мачеха не должна была уклоняться от ответственности. Когда умер мистер Уинтертаун, я не уклонилась.