Леопольд Тирманд - Злой

• Название: Злой
• Автор: Леопольд Тирманд
• Издательство: ИМП «Рубикон»: РИП «Оригинал»
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-6972-6

Описанные в романе события разворачиваются в Варшаве 50-х годов, ещё не убравшей свои руины. Мутная волна уголовщины захлестнула столицу, угрожая жизни и благополучию горожан. Неожиданно у бандитов появляется таинственный враг, которого они назвали «Злой». Его ищут все — и милиция, и преступники. Что кроется за этим, тёмные тайны преступного мира, сложные переплетения судеб — всё это раскрывается только в конце книги — удивительно современной и созвучной нашему сегодняшнему дню.

---

— Не знаю, кого вы, пан, имеете в виду, — заинтересованно откликнулась она.

— Вот то-то и оно! — воскликнул Калодонт. — Это и моя тайна. Я обязан вам рассказать. Помните ли, панна Марта, о чём вы говорили в комиссариате, после своего приключения на Вейской?

— Помню. Но не знаю, что именно вас интересует…

— Ваш защитник.

— ?!

— Так вот, панна Марта, ваш тогдашний защитник — мой друг, — потупившись, скромно признался Калодонт. — Мы очень тесно связаны.

Марта поднялась.

— Пан Юлиуш, — озабоченно сказала она, — то, что вы сообщили, действительно грустная тайна. После того случая в Варшаве всё чаще слышишь об этом пане. Не продолжайте, пан Юлиуш, — она приблизилась к, Калодонту и умоляюще положила ладонь на его руку, — я действительно больше ничего не хочу знать.

— Кроме того, — быстро и серьёзно подхватил Калодонт, — что вы, панна Марта, стали кем-то очень важным для…

— Именно этого я не хочу… не могу… не должная знать, — нервно перебила Марта; её серо-голубые глаза ловили взгляд Калодонта. — Тем более, — тихо добавила она, — что человек… которого… который… меня очень интересует, где-то бесследно исчез недели две назад. Правда, я тут ничего не понимаю… Но вчера вечером, как почти ежедневно в течение этих двух недель, меня ждали в темноте на улице Фраскати светлые горящие глаза. Глаза эти смотрят не враждебно, не грозно, а скорее печально и даже умоляюще… Однако они страшны, пан Юлиуш, страшны!

Марта закрыла лицо руками. Калодонт погладил её опущенную голову.

— Марта, — мягко отозвался он, — не будем больше об этом. Простите меня, это была ошибка с моей стороны. Только скажите, прошу вас: кто же исчез две недели назад?

Марта подняла голову, мысленно улыбаясь.

— После того, что я вам сейчас скажу, пан Калодонт, сможете ли вы остаться моим другом?

— Конечно же, — горячо заверил её Калодонт. — И постоянным и верным!

— Хорошо, я скажу. Уже две недели, как бесследно исчез доктор Витольд Гальский.

— Тот светловолосый врач скорой помощи?

— Да. — Несмотря на все старания Марты сохранять сдержанность, глаза её взволнованно блестели.

— Вот до чего дошло… — искренне огорчился Калодонт.

— Нет, — упрямо возразила Марта. — Я вела себя с ним не так, как нужно, и не могу даже извиниться, представить не могу, что с ним случилось. Я звонила пару раз в скорую помощь, но услышала только, что доктор Гальский не работает. А теперь ещё и это…

Она вынула из кармана куртки какую-то бумагу и протянула её Калодонту. Тот внимательно прочитал. Это была повестка: Марту Маевскую вызывали в суд в качестве свидетеля.

Калодонт задумался.

— По какому это может быть делу? — спросил он.

— Не знаю, — несколько растерянно ответила девушка.

Калодонт ещё раз взглянул на дату повестки.

— Я пойду с вами, панна Марта, — решительно заявил он. — Хотите?

— Очень, — обрадовалась Марта. — Я сама мечтала б крепкой мужской руке, на которую можно опереться во время трудного похода в суд.

2

Мехцинский остановился на углу Маршалковской. Здесь всё было перекопано и изрыто глубокими канавами с дощатыми мостиками и барьерами. Укладывали трубы парового отопления для будущих зданий. В сумраке краснели предупредительные знаки и горели лампы.

— Не ходи, Ганка, дальше, — сказал Мехцинский. — Зачем тебе прыгать через эти канавы? — улыбаясь добавил он.

— Я немного провожу тебя, — настаивала девушка. — До поезда ещё есть время.

— Нет, — решительно отрезал Мехцинский. — Здесь мы простимся.

— У тебя свои причуды, — улыбнулась Ганка с лёгкой обидой. У неё было хорошее простое лицо и добрые глаза.

— Ганя, — мягко ответил Мехцинский, — не ссорься со мной. Если я говорю «нет», значит, нет. У меня и без того хватает забот.

Они всматривались друг в друга, словно не виделись никогда: Мехцинский не мог оторвать взгляд от этого молодого свежего лица и ясных глаз; они были для него, словно спасительный борт лодки, за который цепляется отчаявшийся пловец. Прохожие, протискивающиеся в узком промежутке между канавами, время от времени толкали их, не скупясь на едкие замечания.

— Стоит, как на свадьбе! — буркнул кто-то позади Мехцинского.

— У вас, панна, что, ног нет? — спросила какая-то толстуха за спиной у Ганки.

Но Ганка и Мехцинский ничего не слышали.

— Какие у тебя заботы? — спросила Ганка. — Почему ты никогда ничего не говоришь?

— Поезжай домой, Ганка, — попросил Мехцинский. — Завтра приду за тобой, когда будешь возвращаться с работы.

— Весек, — вдруг улыбнулась Ганка, — а может, ты возьмёшь меня с собой в кино? Поеду домой позже. Так хочется посмотреть этот новый фильм. Кажется, мексиканский, да?

— Нет, — отрезал Мехцинский. — Сегодня нет, слышишь? Ну, сматывайся!?

Ганка надула губы.

— Как хочешь, — обиженно произнесла она. — До свидания.

— Ганка, — мягко сказал Мехцинский. — Ну почему ты не хочешь понять, что всё это не для тебя…

— Если не для меня, то и не для тебя, — порывисто воскликнула Ганка и направилась прямо к станции электрички.

Мехцинский последовал за ней.

— Весек! — внезапно остановилась Ганка. — Когда ты покончишь с этим раз и навсегда?

Мехцинский слышал её дыхание. Он взял её за отвороты брезентового плаща и притянул поближе к себе.

— Ганночка, — произнёс он, — это не так просто. Я… мне порой кажется, что я не могу иначе…

— Можешь, — горячо возразила Ганка. — Можешь. Наверняка. Нашёл бы какую-нибудь работу, и мы бы поженились.

— Нашёл бы, — неуверенно усмехнулся Мехцинский, — и что из этого? Это не для меня. И так… — он хотел что-то добавить, но в последний момент сдержался. «Нет, — подумал он, — не скажу ей об этой повестке в суд».

— Ганка! — внезапно сказал он тихо. — Я должен иметь на нейлоновые чулки тебе и на то, чтобы пойти с тобой в «Столицу» хоть два раза в неделю. Я не из тех, кто откладывает деньги и когда изредка заходит в закусочную, то ему и на салат или, к примеру, на пирожное не хватает.

Он отвернулся, но не уходил.

— Я у тебя, Весек, никогда не просила нейлоновое чулки, — тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Приносил — радовалась, но не потому что нейлоновые, а потому что ты их дарил… Ну, пока… — Она повернулась, чтобы уйти. Мехцинский схватил её за руку.

— Нет, Ганка, не уходи, — быстро заговорил он. — Я хочу тебе что-то сказать. Я уже начал…

— Что начал? — спросила Ганка, опустив глаза.

— Начал искать работу. Мне даже обещали.

Ганка обняла его за шею и поцеловала в губы.

— Не жарко тебе в этом вельвете? — спросила она, поправляя ему воротник куртки. — Надо подумать о каком-нибудь плаще. В конце концов, ты можешь уже ходить в костюме.

«Скажу ей сейчас, — сомнения терзали Мехцинского. — Нет, лучше завтра…» — успокоил он себя. — Завтра зайду за тобой после работы, подожду у выхода, как сегодня, хорошо? — спросил он. Ещё раз окинул взглядом её лицо и фигурку, худенькую, крепкую, в дешёвом плаще и дешёвенькой, но аккуратной блузке.

— Ну прощай, Ганка. До завтра.

Она отошла и вскоре растворилась в толпе, окружавшей станцию «Центр».

Мехцинский возвратился на улицу, где находился кинотеатр «Атлантик». Под стенами домов, примыкающих к кинотеатру, тянулась длинная, на несколько десятков метров, очередь. У самого кинотеатра она сжималась в плотную толпу.

«Вот удача! — подумал Мехцинский. — Мексиканский фильм, анонс! Верных несколько злотых перепадёт. Повестка на послезавтра? Могут арестовать. Нет, не пойду, пусть ищут…»

Он перешёл на другую сторону улицы: здесь сто большие облупившиеся дома с глубокими ниша ворот. В одной из них маячило несколько невысоких тёмных фигур. Кто-то курил, небрежно прислонившись к стене.

— В чём дело? — прикрикнул Мехцинский. — Перерыв что ли? Только оставь вас одних, болваны, сразу же бьёте баклуши. А это сезонная работа. Фильм не будет идти год, ждать вас не будет, бездельники!

Фигуры отделились от стен и окружили Мехцинского.

— Зачем так шуметь, пан Мориц? — прозвучал чей-то голос. — Всё сделано, мы ждём вас.

— Что сделано, Лолюсь? — немного приветливее спросил Мехцинский.

— Ваня и Бурас стоят уже внутри, — сообщил Лолюсь, почёсывая под мышкой. — Вот здесь тридцать билетов — получили по требованию, — добавил он, протягивая Мехцинскому небольшой рулон билетов и сложенный вчетверо листок бумаги.

— На это старое требование из Центрального управления торфоразработок ещё дают? — удивил Мехцинский. — Ну и ну…

— А теперь за работу! Кто сегодня будет немым?

— Я могу, — откликнулся прыщеватый подросток тяжёлым взглядом обведённых синими кругами глаз, — давно в это не играл.