А Кабацков - «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

• Название: «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.
• Автор: А Кабацков
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: История
• ISBN: 978-5-8243-1180-8

В коллективной монографии, написанной историками Пермского государственного технического университета совместно с архивными работниками, сделана попытка детально реконструировать массовые операции 1937–1938 гг. на территории Прикамья. На основании архивных источников показано, что на локальном уровне различий между репрессивными кампаниями практически не существовало. Сотрудники НКВД на местах действовали по единому алгоритму, выкорчевывая «вражеские гнезда» в райкомах и заводских конторах и нанося превентивный удар по «контрреволюционному кулачеству» и «инобазе» буржуазных разведок. Это позволяет уточнить представления о большом терроре и переосмыслить устоявшиеся исследовательские подходы к его изучению.

---

Чаще всего процесс оформления документов на арестованного длился около месяца, то есть более 50 % арестованных в один месяц были осуждены в следующем месяце. Но были случаи, когда следователи укладывались и в один календарный месяц. Конструктора КБ 1 калийного рудника г. Соликамска В. Н. Безукладникова успели приговорить к 10 годам лишения свободы всего за 10 дней[432], хотя имелись случаи и более быстрого оформления дел, например, если арестованного присоединяли к группе в конце «расследования». Причем по мере развития операции темпы работы НКВД увеличивались. И если за август 1937 г. успели довести до конца девять дел на служащих, то в октябре осудили 45 арестованных в течение календарного месяца, а в декабре осудили 84 арестованных за декабрь. Похоже, работа с арестованными была уже поставлена на поток, и оформление документов занимало уже значительно меньше времени.

В чем обвиняли служащих

Наиболее часто служащих обвиняли в самых тяжких преступлениях, их легко было поставить во главе любой контрреволюционной организации. Обвинения редко были связаны только с одним видом преступления. 229 человек были осуждены за шпионаж по совокупности с другими преступлениями, с повстанческой и диверсионной деятельностью и т. д., 189 из них обвинялись только в шпионаже (96,3 % из них были расстреляны). Исключительно за антисоветскую агитацию (АСА) репрессировали 125 служащих (из них приговорили к расстрелу 49 %, к 10 годам лагерей — 51 %), однако в совокупности АСА встречается в 470 случаях. В повстанческой деятельности в качестве довеска к другим преступлениям обвинили 330 человек, вредительство добавили 136 служащим, в диверсионной деятельности обвинили 208 человек. В террористической деятельности обвинили 51 человека. Получается, что вменяемое в вину преступление не имело решающего значения для выбора степени тяжести приговора. Ведь даже при обвинении в шпионаже 3 человека получили в наказание 3 года гласного надзора, а одному был зачтен срок заключения.

Ситуация с получением в качестве наказания более легких приговоров заслуживает особого внимания. Гласный надзор на 3 года получили всего лишь 11 служащих (среди них осужденный за диверсионную, шпионскую и повстанческую деятельность), еще одному зачли срок предварительного заключения. Почему так случилось? Эти люди были приговорены в октябре-ноябре 1938 г., когда операция сходила на нет (однако другие 36 человек, осужденные в это же время, получили: ВМН — 2 чел., 10 лет — 10 чел., 8 лет — 8 чел., 5 лет — 13 чел., 1 года — 1 чел.). Например, Анна Богомолова была калькулятором столовой опторга п. Сараны Чусовского района Пермской области. По делу 2202 она проходила одна. Была арестована за шпионаж в январе 1937 г., но ее не осудили сразу. Заседание тройки состоялось в ноябре, и в нем значится только антисоветская деятельность[433]. С товароведом облпотребсоюза Александром Гутырчиком произошла почти та же история: 2 марта 1938 г. — арест, обвинение в шпионаже в пользу Польши, 20 марта на него сфабрикованы показания других подследственных, затем странная задержка, 11 октября он отказывается от прежних показаний и 19 октября получает от тройки 3 года гласного надзора[434]. И так со всеми, получившими в конце 1938 г. сроки менее 10 лет[435]. По составу вменяемого в вину преступления разительно отличается дело Миримовой А. И. В протоколе тройки, приговорившей ее к 3 годам гласного надзора, сказано:

«Подозревалась в том, что являлась агентом польской разведки, что следствием не подтвердилось»[436].

И все!

Таблица 7. Распределение репрессированных по уровню занимаемой должности и тяжести приговора Квалификация тройки при УНКВД Месяц, в котором был произведен арест Август 1937 Сентябрь 1937 Октябрь 1937 Ноябрь 1937 Декабрь 1937 Январь 1938 Февраль 1938 Всего АСА 13 10 17 1 3 44 АСА, КР, повет. 10 1 9 1 6 27 КР, повет. 6 4 1 2 13 АСА, АСД, террор. 6 6 АСА, КРД 5 3 3 1 12 АСА, АСД 3 1 5 9 АСА, КРП 2 1 3 КРД, КРА 2 2 КРП 2 2 1 5 АСА, КРА 1 1 АСА, КР, повет., шп. 1 1 КРД 1 1 3 5 КРД, КРПО 1 1 2 КРД, КРП, терр. намер. 1 1 АСА, КРПО 1 1 2 1 5 КР, повет., террор., шп., АСД 1 4 5 КР, повет., террор. 1 1 КР, повет., КРД 1 1 КРПО, шп., террор 1 1 КРПО, АСА, КРД 1 1 КР, повет., диверс., КРП 2 1 3 КРПО, диверс. 1 1 2 КРПО, диверс., КРП 1 1 2 Всего 56 24 50 3 10 10 153

Никаких отличий в соотношении по уровню занимаемой должности и тяжесть приговора не наблюдалось. Около 72 % всех служащих были приговорены к расстрелу примерно 24 % — к самому длительному сроку заключения, 10 годам.