Виктор Федоров - Метагалактика 1993 № 3

• Название: Метагалактика 1993 № 3
• Автор: Виктор Федоров
• Издательство: Метагалактика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993

Виктор Федоров. «Когти дракона». Детективная повесть ужасов.

Серафим Разенков. «Ночь — время призраков». Фантастический рассказ.

Сергей Колобаев. «Мэд». Фантастический рассказ.

Михаил Отстроухов. «Дорога в миллиарды лет». Фантазия.

Художники Алексей Филиппов, Роман Афонин.

http://metagalaxy.traumlibrary.net

---

— Надо бы умыться, — Алекс вопросительно взглянул на Дэйва.

Вода пахла отвратительно, но другой не было. Дэм смыл кровь и попытался что-либо разглядеть в клубящейся серой мгле.

«Сзади!» — Хлесткий, как удар бича, крик развернул его на 180 градусов, но не смог удержать на скользкой грязи. Когтистые лапы вдавили его в вонючую жижу. В дюйме от лица распахнулась пасть, дохнувшая смрадом гнилого мяса. И наступила тьма.

«Хар, хар!» — Дэм нещадно лупил древком храпевшего коня.

«Догнать и уничтожить!» — Ярость заменяла отнятые многодневным переходом силы. Вместе с передовым десятком всадников он мчался по. полю, оставляя позади полосу смятой истоптанной пшеницы. Спины чужаков уже близко, но и до деревни «рукой подать». Он поудобнее перехватил древко и сделал бросок. Дротик воткнулся в шею одного из преследуемых и сбил с ног. Бежавший рядом остановился и повернул бородатое лицо. Дэйв физически ощутил направленную на него волну ненависти. В руке старика что-то блеснуло и мир взорвался.

Дэм приподнял голову, выплюнул землю. Рядом бился его вороной с бронзовым кинжалом в горле. Шум сзади. Дэйв схватил сплетенный из прутьев щит и вскочил. Страшный удар отшвырнул щит далеко в сторону и запалил в левой руке костер жгучей боли. Дэм выхватил из-за пояса боевой скипетр. Железное навершие в виде лошадиной морды оторвало ухо и вонзилось в плечо противника. Смешиваясь с потом, кровь заструилась под рубаху. Враг не обратил на раны никакого внимания. Очередной раз увернувшись от шлифованной каменной головки, Дэйв навес сокрушительный удар и отскочил. В руках осталась только резная рукоять. Старик с окаменевшим лицом и с железом в груди продолжал наступать. Завороженный Дэм стоял не шелохнувшись. Тяжелый молот медленно поднялся и пошел вниз* Не закончив смертоносного движения, он выпал из онемевших ладоней. «Тебе не жить», — прохрипел умирающий и рухнул лицом вниз. Из позвоночника торчала оперенная стрела.

В звенящее пустотой сознание вихрем ворвались звуки и краски. Грохот копыт и гиканье сотен всадников, несущихся мимо, сплелись со стонами и визгом мечущихся жителей деревни, с ревом пламени, пожирающим убогие лачуги. Рядом остановился конный лучник Алекс. Он улыбался и кричал, но слова не доходили. Алекс ускакал. Дэм стоял, не зная что делать. Ноги сами понесли его. «Я не хочу! Не надо!» — маленький жалкий человечек бился в черепной коробке, а над ним возвышался кто-то огромный молчаливый и страшный. Дэм споткнулся. У ног распростерся убитый им юноша. Дэм выдернул дротик и перевернул труп. Наконечник перебил шейные позвонки и голова болталась как привязанная. На безусом лице застыло изумление. Кто он старику: сын? внук? «Что ты сидишь?! Брось его! Это враг! Враг!» — злобно визжал в мозгу человечек. Дэм закрыл мертвому глаза и повернулся, ощутив спиной взгляд. Рядом тренькнула тетива и ночь проглотила мир.

— Мама, мама. — Дэйв целовал мягкие ладони. — Почему ты не приходила? Я так долго ждал.

— Прости. Я не могла. Давай просто помолчим. — Единственные в мире руки гладили его лицо, мокрое от слез. — Не плачь, мой мальчик. Меня нет, но ты же знаешь, я всегда с тобой. И ты можешь уйти, стоит лишь захотеть. Я буду ждать тебя.

Слова, как хрустальные колокольчики: динь-дон, динь-дон. И ничего нет больше в мире, кроме этих слов, произнесенных самым дорогим на свете существом.

— Мама? Мама! — Дэм открыл глаза. Рядом — никого. Высушив слезы, в лицо дохнул жгучий ветер пустыни. С бешено молотящимся сердцем он встал с колен и подошел к обрыву. Под ним разверзлась пропасть. Узкая долина, протянувшаяся до горизонта, была заполнена шевелящейся массой. Сумрак сгустился. Дэм поднял голову. Раздвинув стадо облаков, с небес опустилась гигантская рука. С ее ладони соскользнули два белоснежных крыла и, коснувшись плеч, вросли в тело. Небо стремительно всосало в себя огромную длань. Дэм Дэйв шагнул в пустоту. Каменная стена рванулась ввысь. В ушах взревел ветер. Крылья за спиной развернулись и превратили стремительное падение в плавное планирование.

Чем больше Дэм смотрел вниз, тем глубже впивались в мозг когти страха. Он попытался подняться выше, но невидимая паутина не пускала. Долина тащила к себе. Он выбился из сил и сдался. Земля приближалась. Бесформенное месиво внизу расплылось на отдельные куски, состоящие из множества копошащихся точек. Точки увеличились, превратились в людей. В гигантское скопище людей, убивающих друг друга. Над толпой поднялось жерло орудия я стальная кувалда взрывной волны швырнула его на базальтовую стену. Прежде, чем отключилось сознание, перед глазами мелькнули белоснежные перья…

Дэйв вынырнул из забытья. Он лежал на трупах. Вся долина была покрыта многометровым слоем трупов. Непередаваемо отвратительная вонь гниющей плоти ножом резала легкие. Голова гудела как колокол. Из-за ближайшего холма, образованного телами мертвецов, показался человек. Он осторожно положил карабин, вытащил из-под погона пилотку и вытер лицо, мокрое от пота. Больше он ничего не успел сделать. Появившийся на вершине воин с широким мечом прыгнул на него и снес голову. А через минуту упал, пронзенный дротиком темнокожего всадника. Дэм затаил дыхание. Не найдя новой жертвы, воин умчался туда, откуда доносился гул битвы.

Дэм оглянулся. Никого. Никого, кроме тысяч и тысяч смердящих разлагающихся трупов. Он встал, но тут же упал на колени. Его неудержимо рвало.

— Прочь отсюда! К людям! Пусть к врагам, но к живым! — Ноги не слушались и он снова упал. — Крылья! Бог дал мне крылья! — Дэйв развернул крылья и вздрогнул. Над плечами возвышались непомерно разросшиеся когтистые пальцы с голой перепонкой меж ними. — Пусть так. Только бы не видеть всего этого.

С гудением вспарывая воздух, он тяжело поднялся и полетел, лавируя между нагромождениями застывших тел. Шум впереди нарастал, как лавина. Дэйв прижался к скалам. Из-за выступа стены вырвался вертолет. Заметив человека, железная птица повернула к добыче. Пулемет оказался бессилен против драконьих крыльев, защищающих не хуже шкуры немейского льва или бронежилета.

Пулеметная очередь сбросила Дэйва вниз, в самую гущу дерущихся. На него налетел солдат в краснозвездной фуражке с винтовкой в руках. Дэм обернул одно крыло вокруг тела, защищаясь как щитом от четырехгранного штыка. Солдат наносил удар за ударом, пока не упал с перерезанным горлом. Его убийца — галл, вооруженный длинной спатой и огромным щитом, замахнулся на Дэйва. Тот крылом отбил удар, подхватил из-под ног саблю дамасской стали и первым же ответным ударом перерубил меч у самой рукояти. Второй удар рассек обнаженную грудную клетку галла. Каменный томагавк обрушился на спину и Дэйв упал, выронив саблю. Нога, обутая в мокасин, опустилась на его голову. Рыча как зверь, он вскочил и кулаком проломил висок индейцу-пуэбло. Вырвав из окоченевших рук мертвеца бронзовый лабрис, он отбил им яростное нападение гота. Мелькавший наконечник ассагая давно бы увяз в теле Дэйва, не имей он надежной защиты. Стрела китайского арбалетчика прошила предплечье германца, а обсидиановое лезвие деревянного ацтекского меча превратило его спину в сплошную кровавую рану.

Прорубая дорогу топором, Дэм пробрался к бесформенной груде железа, бывшей недавно танком первой мировой-, да так и остался стоять там, прижавшись спиной к остывающему металлу. Вскоре он совершенно отупел: механически увертывался от ударов, нападал, падал при близких взрывах, вскакивал и снова без устали рубил, колол, резал. Потому что нельзя было иначе. Здесь каждый дрался насмерть только за себя. Один против всех. Воины всех времен и народов собрались вместе, чтобы доказать свое превосходство над другими одним единственным известным им способом.

Долину окутывал вечер. Никто не нападал. Стонали раненые, где-то рядом храпела издыхающая лошадь, корчился у ног греческий пелтаст с отрубленной рукой. Сознание отказывалось верить, что все кончилось. Дэм оглянулся и с изумлением увидел несколько разнообразно одетых людей, мирно расположившихся возле горящих обломков сбитого винтокрыла. На огне булькал котел. Все еще сжимая тяжелый палаш, Дэм подошел и сел рядом. Рыжий великан фракиец обрубком копья помешивал варево: сидя на коленях, молчаливо молился самурай; стройный курчавый эфиоп, хохоча и размахивая руками, о чем-то кричал в ухо старику скифу, сосредоточенно точившему акинак: ворочался и бредил во сне российский доброволец времен второй гражданской; пьяный римский легионер пытался обнять закованную в панцирь суровую монголку. Дэм видел их впервые, но знал, какого они рода-племени, о чем говорят и даже о чем думают. Каждый мечтал о доме, семье или любимой. О том, как хорошо будет жить после войны. Этим, в основном, и исчерпывались их мысли. Если не считать еще одной, слово в слово повторяющейся в каждой голове: «Помоги мне, Господи, истребить всех врагов». Эта мысль являлась вершиной ледяного айсберга равнодушия ко всему, что не составляло часть привычного каждому из них мира.