Александр Афанасьев - Крушение иллюзий

• Название: Крушение иллюзий
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51065-8

Они были солдатами. Американцы подполковник Джереми и капрал Протасофф, китайский разведчик Ли, казачий есаул Иван Белый, йеменский снайпер Махмуд. Их командиры, президенты и аятоллы были уверены: еще немножко, еще чуть-чуть — и долгожданная победа над международным терроризмом (американским империализмом, врагами ислама, проклятыми бандеровцами — нужное подчеркнуть) будет достигнута. Но в современной войне нет победителей, есть только проигравшие. В выигрыше обычно оказывается кто-то третий. Тот, кто смотрит на войну со стороны…

Эпоха Распада продолжалась. Под свист пуль и разрывы высокоточных снарядов мир уверенно катился в пропасть. А солдаты сражались. Они сражались за родину. Каждый — за свою.

---

— Кой черт отлежишься?! Мы не в патруле. Тащите его, пока и нас тут всех не накрыло к долбаной матери!

Двое из его команды, огневой команды-два держали здоровенного Винсента под руки, сержант не пойми зачем прикрывал — и так они его довели-дотащили до медэвака. Там никого из медиков не было, все ушли вскрывать наиболее пострадавший «Баффало». Винсента сунули в зев громоздкого бронетранспортера — в нем можно было стоять в полный рост, он с трудом сел на кресло для сидячих раненых.

— Все нормально будет! — Сержант хлопнул его по плечу. — Мы скоро вернемся! Семпер фи!

— Семпер фи, сэр. Спасибо…

На обратном пути они повстречали медика — тот сопровождал парней, которые тащили пострадавшего из «Баффало».

— Сильно?! — проорал ему в ухо Гэтуик, полуобняв и склонившись к самому уху, чтобы было лучше слышно.

— Четверо! — проорал в ответ медик. — Один тяжелый. В основном ноги!

Та же самая ублюдочная ерунда. Взрыв — и несколько пострадавших с переломами ног. Как проклятие какое-то.

— Там я человека своего оставил! Он под взрывную волну попал! Выглядит хреново! Позаботься о нем!

— Принято! — ответил медик.

— Давай! Удачи!

В этот момент — долбануло совсем рядом, и собеседники решили, что с разговорами под огнем пора завязывать…

Дорога шла от огневой базы до аэропорта, дальше по правую сторону от дороги были казармы Афганской национальной армии, и дальше был уже сам Джелалабад, река Кабул тоже была по правую руку. Но сначала — надо было добраться до самого аэропорта.

Сам сержант Гэтуик молча оттолкнул одного из своих людей, встал в башенку ганнера за пулемет, здорово рискуя. Мало того — его машина теперь шла лидером колонны.

Сильно поврежденный взрывом «Баффало» оставили на дороге, теперь у них не было инженерной разведки, не было ни саперов, ни специализированной саперной машины. Кое-как объехав потушенный из огнетушителей «Баффало», они устремились вперед.

У горы Ходжа-Ханафи они прошли горный участок и вышли на ровную местность, мост на удивление не был взорван, хотя прикрывавший его чек-пойнт вел огонь куда-то на восток, и ему оттуда отвечали. Не останавливаясь, они прошли чек-пойнт и мост, тут дорога резко поворачивала на Шармахейль. Машин на дороге было много, в основном грузовики конвоев, многие из них стояли, и они протискивались с трудом.

В Шармахейле стреляли, в небо летели трассеры, и непонятно, кто стреляет, в кого и зачем. У самой обочины стоял светло-коричневый пикап Афганской национальной армии, пулемета на вертлюге не было. Сержант, привычный к виду афганских армейских пикапов, направил пулеметный ствол в сторону города — и только краем глаза заметил, что со стоящим в кузове афганцем что-то не то.

Боже!

У афганца был гранатомет! У этого проклятого афганца был гранатомет, и не привычный РПГ-7, а какая-то спаренная труба, и он поднимал эту трубу, чтобы положить на плечо, прицелиться в американскую машину и нажать на спуск.

Он не успевал развернуть тяжелую башню — понимал, что не успеет и развернуть, и прицелиться, и нажать на спуск, прежде чем афганец шарахнет по ним из этой трубы в упор. Башня была устроена так, что между бронестеклами и листами брони были промежутки, бойницы, достаточные для того, чтобы просунуть ствол М4 и нажать на спуск. М4 у него не было, и потому он сунул руку к кобуре, слава богу, открытой, а не такой, какая принята в армии, вытащил свой FN[24] и открыл огонь из пистолета. Он просто высунул руку со стволом и открыл огонь по гранатометчику, раз за разом нажимая спуск, не целясь и молясь Христу, Аллаху, Будде и всем богам, о которых он слышал, чтобы хотя бы одна пуля попала в цель.

И пуля попала в цель. Он видел, через дорожную пыль он видел, как афганец вдруг дернулся и согнулся, а через секунду по машине забарабанили пули пятидесятого калибра с идущей второй бронемашины, превращая ее в груду искореженного металла. Афганец с гранатометом упал, и град пуль разорвал его на части…

Аэропорт — это в районе Каламукамхан — представлял собой страшное зрелище…

Все горело — горело так, как горят нефтяные скважины, не меньше. Дорога была запружена, не проехать никак, огонь был такой, как при горении нефти — черно-красный, это когда и огонь, и черная гарь вместе, и он поднимался вверх не языками, а клубами, прогорая до конца в воздухе и превращаясь в столб жирного черного дыма, рвущийся к небесам. Было видно, что взорван чек-пойнт у поворота на аэропорт…

Сам аэропорт был обнесен забором из сетки-рабицы, высоким, не меньше трех метров, дальше были видны контейнеры с землей. Дорогу преграждал танк, самый настоящий М1 Абрамс, нацеливший свое орудие в сторону Джелалабада, были здесь и Страйкеры и ББМ[25] Брэдли. Здесь было полно американских военнослужащих, некоторые занимали оборону, некоторые просто смотрели на пожар, даже снимали мобильниками, некоторые пытались командовать.

— Оставаться на месте. Я сейчас вернусь. Кто-нибудь, встаньте за пулемет.

Амойо протиснулся к пулемету, Вальдес, сидевший у самой двери, открыл ее, выпустил сержанта и передал ему пулемет. Сержант подумал, что если сейчас кто-то додумается накрыть их здесь минами, то это будет самое то.

— Кто здесь командует? — спросил сержант у первого же стрелка, невысокого и худенького, больше похожего на ребенка. Он прикрывал их со стороны дороги, с той стороны, откуда они подошли, оперев цевье М249 на броню ББМ. Еще двадцать лет назад парня с такими параметрами веса и роста в армию бы не взяли.

Вдобавок — на нем были очки. Господи, пулеметчик-очкарик.

— Сэр, командует майор Падовски, — сказал очкарик, разглядев знаки различия сержанта.

— Где он?

— Там… кажется.

— Где — «там»?

— Там Страйкер — командный пункт, там посмотрите, сэр. Сэр…

— Что?

— Там дальше на дороге — что происходит?

— Ничего хорошего. — Сержанту было не до разговоров.

Сержант даже не думал — насколько все хреново. Как только они ушли с укрепленной позиции в сторону города, подошедшая с гор банда численностью не меньше двухсот человек начала обстреливать из FOB, из минометов и ракетных установок. А деятельность аэропорта была парализована, Баграм тоже уже был атакован, пока работал, но заявок на авиационную поддержку было больше, чем ресурсов на Баграме, раза в три.

Проталкиваясь между плотно стоящими машинами, гражданскими и военными, сержант увидел наконец группу офицеров, один из них рассматривал пожар в прибор наблюдения, второй что-то говорил в рацию. Подойдя ближе, сержант козырнул:

— Сэр, тактическая группа Мушкетер, второй батальон, первый взвод, сержант Гэтуик.

Один из офицеров повернулся к нему — и Гэтуик сначала даже испугался. Потом понял — офицер не обгорел, просто испачкался в саже.

— Что вам?

— Сэр, нам приказано выдвигаться в город.

— Кто приказал?

— Майор Стоктонридж, Кило-Браво.

Офицер, не стесняясь, вытер лицо и так грязным рукавом формы. Глаза у него были красными и слезились, видимо, от раздражения.

— Здесь не проехать, все блокировано. Попробуйте в обход, на Хушгумбад, может, получится. Хотя нет… постойте.

Сержант огляделся.

— Сэр, со всем уважением… я бы принял меры к деблокированию дороги. Дальше по дороге был минометный обстрел, если они перенесут огонь сюда — будут жертвы.

— Это легко сказать, сержант. Мы получили приказ выйти в Джей-бад и так и стоим до сих пор на месте. У нас тут уже было два смертника. Один активировал пояс шахида при проверке. Второй подорвался на бензовозе, подъехал и подорвался прямо на чек-пойнте, ублюдок. Мы сейчас пытаемся организовать эвакуацию, много пострадавших, пока некогда заниматься дорогой.

— Сэр…

В следующую секунду мир для сержанта перестал существовать, расколовшись на куски…

Сержант Гатуик не понял, как он пришел в себя. Не было резкого перехода от бессознательного к сознательному, от мира нави к миру яви, от тьмы к свету. Просто в глазах сначала появилось что-то наподобие света, потом он понял, что лежит, потом мир стал проявляться, медленно и нехотя, как на фотокарточке, положенной в ванну с проявителем.

Потом он понял, что рядом что-то горит, попробовал пошевелиться, и у него это получилось. Он с трудом перевернулся набок, потом встал на колени, стоя, как животное, повернулся — и понял, что его отбросило в сторону и чуть было не бросило головой в горящую реку топлива. Если бы это произошло — он был бы уже мертв…

Он попытался встать и не смог, так на четвереньках дополз до бронетранспортера, выполняющего функции КШМ[26], привалился к люку. Рвануло где-то впереди у самого аэродрома — и там раздавались крики и стоны. Туда же бежали люди.

— Есть кто живой? — из десантного отсека показался офицер.