Клиффорд Саймак - День перемирия (пер. О.Нартовой, И.Петрушкина)

• Название: День перемирия (пер. О.Нартовой, И.Петрушкина)
• Автор: Клиффорд Саймак
• Издательство: АРТЛИК
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85598-008-1

Между жителями усадеб, превращенных в крепости, и бандами панков идет настоящая война. И только один раз в год, в День перемирия, боевые действия приостанавливаются…

---

Клиффорд Саймак ДЕНЬ ПЕРЕМИРИЯ

1

Вечер был тих. Ни малейшего признака панков [1]. Тишина тяжело лежала на голых искореженных окрестностях — и никакого движения, не было даже обычных стай бродячих собак.

Слишком тихо, — решил Макс Хейл.

Должно быть хоть какое-нибудь движение, шум. Как будто все затаилось перед новым натиском насилия. Может, готовят нападение? Хотя существует только одно место, где можно ожидать нападения. И почему беспокоятся остальные? — недоумевал Макс. Почему скрываются и сидят взаперти, если они давным-давно сдались?

Макс стоял на плоской смотровой площадке на крыше крепости Кроуфорда и осматривал улицы к северу и западу. По одной из них должен вернуться домой мистер Кроуфорд. Нельзя было сказать заранее по какой именно, потому что он редко использовал одну и ту же дорогу — можно нарваться на засаду или баррикаду. Хотя в последнее время засады устраивались редко. Стало меньше изгородей и меньше деревьев и кустарника: нет почти ничего, за чем можно спрятаться. В этой голой местности требовалась немалая изобретательность для устройства засады. Но, напомнил себе Макс, никто не может обвинить панков в недостатке изобретательности.

М-р Кроуфорд сообщил, что задерживается, и Макс начинал нервничать. Через четверть часа стемнеет. После наступления темноты плохо быть вне крепости в поместье Дубы. Впрочем, в других подразделениях тоже.

Макс снова поднял бинокль и медленно осмотрел местность. Ни следа патрульных, никаких подкрадывающихся теней. Он знал, что должны быть наблюдатели. Наблюдатели всегда есть, они ждут малейшего ослабления бдительности защитников крепости Кроуфорд.

Улицу за улицей изучал он печальные дома с разбитыми окнами и облупившейся краской. Тут и там стояли сухие деревья, лишенные ветвей. Высохшие коричневые кактусы торчали в пыльных дворах, давным-давно лишившихся травы, которая некогда делала их лужайками.

А на вершине холма, на кольцевом разъезде Серкл Драйв, виднелись развалины крепости Томсона, павшей почти пять лет назад. Там не осталось ни одного здания. Их сравняли камень за камнем, этаж за этажом. Только срубленные, мертвые деревья да изогнутые стальные изгороди обозначали место, где была крепость. Теперь только крепость Кроуфорда оставалась в поместье Дубы. Макс подумал об этом с гордостью и внезапно нахлынувшей болью. Она держится благодаря ему, подумал он, и он удержит ее.

В этой пустыне с ее деревьями и травой, летними беседками и шпалерами, густыми зарослями смородины и удивительным солнечным циферблатом посреди патио, прудом, где плескались золотые рыбки и росли лилии, с брызгами фонтана, — эта крепость была последним оазисом.

— Макс, — послышался голос из крошечного передатчика у него на груди.

— Да, мистер Кроуфорд.

— Где вы находитесь, Макс?

— На смотровой площадке, сэр!

— Я возвращаюсь по проезду Сеймура, — сказал голос Кроуфорда. — Нахожусь примерно в миле от вершины холма. Двигаюсь быстро.

— Похоже, вокруг спокойно, сэр.

— Хорошо, но не промахнитесь с воротами!

— Коробка дистанционного управления со мной, сэр. Я буду управлять отсюда.

— До встречи.

Макс взял пульт управления и стал ждать возвращения своего хозяина.

Автомобиль появился из-за холма и двинулся по проезду Сеймура к воротам. Когда он находился всего в дюжине футов, Макс нажал кнопку и разблокировал ворота. Тяжелый бампер с грохотом ударил в створки ворот и распахнул их. Буферы по бокам машины придерживали створки, пока она проезжала. Как только машина проехала, ворота захлопнулись.

Макс повесил коробку управления на плечо и пошел вдоль крыши к лестнице, ведущей на землю.

Мистер Кроуфорд уже поставил машину и закрыл дверь гаража, когда Макс вышел из-за угла дома

— Все кажется спокойным, — заметил мистер Кроуфорд, гораздо спокойнее, чем обычно.

— Мне это не нравится, сэр. Что-то готовится!

— Вряд ли. Не в канун Дня Перемирия.

— От этих грязных панков всего можно ожидать, — сказал Макс.

— Совершенно согласен, — ответил мистер Кроуфорд, — но завтра они придут для дневного веселья. Мы должны обращаться с ними хорошо; в конце концов, они наши соседи, и таков обычай. Мне бы не хотелось, чтобы вы из-за своего усердия нарушили правила благопристойности.

— Вы хорошо знаете, что я этого никогда не сделаю, — возразил Макс. — Я боец, сэр, но я сражаюсь честно.

Мистер Кроуфорд сказал:

— Я думал о том маленьком гамбите, что вы подготовили в прошлом году.

— Это не повредило бы им, сэр. Ну разве что самую малость. Они даже и не заподозрили бы ничего. Одна-две капли во фруктовый напиток, больше нам ничего не нужно. Сработало бы после их ухода. Это медленно действующее средство.

— И все же я рад, что узнал об этом вовремя, — строго сказал мистер Кроуфорд. — И не хочу возможных повторений. Надеюсь, вы меня поняли?

— Разумеется, сэр. Можете положиться на меня, сэр.

— Ну, тогда доброй ночи. Увидимся утром.

* * *

Проклятый предрассудок, — думал Макс, — этот День Перемирия. Обычай из старины, когда некоторые благодушные доброжелатели решили, что будет хорошо, если люди крепостей и панки будут встречаться в мирных условиях и вместе весело проводить время. И обычай этот соблюдался — но только один день в году. Двадцать четыре часа без нападений, без пылающих стрел и бомб у изгороди. Но спустя секунду после полуночи вражда возобновлялась, еще более жестокая и безжалостная. Так продолжалось много лет. Макс не питал иллюзий относительно развязки. Однажды крепость Кроуфорда падет, как пали все остальные крепости в поместье Дубы. Но до этого дня он поклялся делать все, на что способен. Он никогда не оставит своей работы, не ослабит бдительности. До самого конца он будет заставлять их расплачиваться за каждый шаг.

Он видел, как мистер Кроуфорд открыл переднюю дверь и вошел, в ярком снопе света, вырвавшемся из зала. Дверь закрылась, и дом снова стоял большой, мрачный, без единого проблеска света. В доме Кроуфорда никогда не было видно света. Задолго до наступления ночи Макс поворачивал рукоятку на большом контрольном щитке, закрывая стальными ставнями все окна в доме. Освещенные окна — слишком хорошая цель в темноте.

Теперь нападения всегда происходят ночью. Было время, когда их совершали и днем, но сейчас это слишком рискованно. Год за годом защита совершенствовалась так, что дневные нападения стали чистым безрассудством.

Макс повернулся и пошел к воротам. Он надел резиновые перчатки и при помощи маленького фонарика осмотрел механизмы запоров. Все было в порядке. Замки никогда не отказывали, но могло случиться, что однажды они не сработают. Он никогда не забывал вечером проверить их.

Он постоял у ворот, прислушиваясь. Все было тихо, и ему даже показалось, что он слышит слабый звон электрического тока в изгороди. Но это, он знал, невозможно.

Затянутой в резину рукой он коснулся изгороди. Восемь футов высоты, напомнил он себе, а сверху еще фут колючей проволоки, и каждый фут пронизан током высокого напряжения.

А внутри запасная вспомогательная ограда, куда можно пустить ток, если наружная будет прорвана.

Со стороны подъезда донесся легкий щелкающий звук, и Макс повернул от ворот.

— Привет, старина, — сказал он.

Было слишком темно, чтобы разглядеть собаку, но он слышал, как она фыркает от удовольствия, радуясь встрече. Она появилась из тьмы и прижалась к его ногам. Он присел, обхватил ее руками. И она слюняво поцеловала его.

— А где остальные? — спросил он, и пес дернулся от радости.

Большие псы, подумал он. Они любили людей крепости почти как богов, но всех остальных ненавидели жгучей ненавистью. Так их выучили. Он знал, что вся свора теперь бегает по двору, прислушиваясь к каждому звуку. Никто не мог приблизиться к изгороди незаметно. Любого чужака, перебравшегося через изгородь, тут же разорвали бы в клочья.

Он стянул резиновые перчатки и положил их в карман.

— Пошли, старина! — сказал он.

* * *

Он свернул с дороги и пошел через двор, осторожно ступая, потому что путь был неровным и трудным. Ни одного дюйма ровной поверхности. Все было специально устроено так, что любая граната, переброшенная через изгородь, попадала в узкую бомбовую ловушку.

Было время, вспомнил он, когда много их падало через изгородь. Теперь их меньше, они требовали слишком много усилий. Было время и огненных стрел, но с тех пор, как дом стал несгораемым, они тоже перестали применяться.

Он дошел до боковой стороны двора и остановился на мгновение, прислушиваясь, а пес спокойно стоял рядом. Подул легкий ветерок, зашелестели листья деревьев. Он поднял голову и взглянул на их темные изящные очертания на фоне чуть более светлого неба.