Павел Карпов - Юность Ашира

• Название: Юность Ашира
• Автор: Павел Карпов
• Издательство: Туркменское Государственное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1952

---

По пути он воспользовался случаем и завернул на площадь Карла Маркса. Сюда со всего города везли, несли и вели раненых. Площадь превратилась в полевой госпиталь. Под деревьями стояли большие палатки с окнами, Между ними бегали врачи и медицинские сестры в белых халатах. Ухаживать за ранеными помогали школьницы и домашние хозяйки. Здесь пахло хлороформом, иодом, камфарой. Ветер вместе с опавшими листьями гнал по земле клочья ваты, обрывки марли.

Ашир уже приходил сюда, надеясь отыскать Светлану, но никаких следов ее не обнаружил. А сейчас из садика ему послышался ее голос.

Он перепрыгнул через пустые носилки и, натыкаясь на стоявшую прямо на земле посуду, плутая между койками и скамейками, обежал весь садик.

Нет! Ни одной девушки, даже похожей на Светлану!..

Ашир уже совсем было собрался уйти, по заметил возле крайней палатки безмолвно стоящую толпу.

— Профессор из Тбилиси оперирует, — переговаривались между собой две женщины в халатах. — Уже восемнадцатая операция у него сегодня.

Ашир подбежал к палатке.

— Кого оперируют?

— Тише!..

Женщина в халате приложила палец к губам.

— Скажите, — настаивал он.

— Девушку. Очень сложная операция.

— Какая девушка?

— Тише…

— Скажите, кто она? — Он взял женщину за руку и умоляюще прошептал: — Какая она, откуда ее привезли?

— Девушка как девушка… С длинными косами. Откуда — не знаю! Да что с тобой, ты тоже ранен?

Ашир забегал с другого конца и заглянул в палатку.

Врач с завязанным марлей ртом снимал перчатки. Больная лежала уже на носилках под белым покрывалом. Он успел заметить только пожелтевшую, бескровную руку. Девушку вынесли из палатки и положили на машину.

— Куда, куда ее увозят? — крикнул Ашир.

— На аэродром, — ответил кто-то.

Ашир бросился за машиной. Он бежал почти через весь город.

«Она, Светлана… ее рука», — одолевала его неотступная мысль.

Самолеты с ранеными отходили через каждые пять минут. Когда он прибежал на аэродром, самолет с девушкой уже улетел. На старт выруливала очередная машина.

«А может быть, это была и не она?»

Он так и не узнал…

С аэродрома он поспешил обратно, снова обошел всю площадь, заглянул в каждую палатку, надоедая врачам и сестрам своими расспросами.

— Не огорчайся, сынок, — сочувственно сказала ему седая женщина. — Отыщется.

Он и верил, и не верил…

Анны Сергеевны во дворе не оказалось. По соседству жила семья железнодорожника Мередовар Ашир решил зайти к Мередовым и поразился, увидев в саду заново построенный домик, примыкающий к остаткам кирпичной стены. Он был сколочен на скорую руку — с одним окном, вместо крыши на жердочках висела кошма. Из кирпичной стены торчала железная труба, и оттуда уже валил дым.

Неказистое сооружение, но на первое время домик мог защищать от непогоды.

«Кто его построил, ведь Мередов в командировке?» — удивился Ашир.

Дверь в новом жилище еще не успели навесить. Ашир вытер ботинки о разостланную мокрую тряпку и шагнул через порог. На большом узорчатом ковре вместе с женой, матерью и детьми Мередова сидели Анна Сергеевна и незнакомый солдат. Они пили чай и оживленно беседовали,

— Наконец-то пришел, пропавший! — воскликнула Анна Сергеевна.

Ашир поискал глазами Сережу и с немым вопросом посмотрел на старуху. Та сразу поняла его взгляд.

— Сережу увезли в Баку.

Не утешили Ашира слова Анны Сергеевны. Он остановился у порога и опустил голову.

— Поправится… Я говорила с врачом. Опасного ничего нет, — успокаивала не только Ашира, но и себя Анна Сергеевна.

Жена Мередова стройная женщина с большими печальными глазами, налила в пиалу чаю и подала Аширу. Он опустился на ковер и взял пиалу. К нему подошла босая девочка в длинном платьице с серебряным украшением на груди. Это была маленькая Джамал, дочка железнодорожника.

— А у нас уже новый дом! — похвалилась она. — Нам его сделал дядя… — Джамал запнулась и покраснела. — Забыла, как звать…

— Дядя Вася, — подсказала ей Анна Сергеевна.

Белокурый солдат сидел, неловко поджав под себя ноги. Он пил чай и смущенно улыбался. Одна рука у него была завязана платком, на щеке запеклась кровь. Девочка забралась к нему на колени.

— Дядя — мой!

Солдат потрепал ее за косички.

— Твой, твой!

Он допил чай и встал. Мать железнодорожника, тихая старушка со сморщенными, втянутыми губами подошла к солдату, обняла его дрожащими руками, поцеловала и быстро заговорила по-туркменски.

— Благодарит вас и вашей матери желает долгой жизни, — перевел ее слова Ашир.

Старуха еще раз обняла солдата. Когда он ушел, она долго махала ему рукой с порога.

На улице против нового домика Мередовых остановилась грузовая машина.

— Получайте продукты! — крикнула из кузова женщина в белом фартуке.

Жена железнодорожника подошла к машине и положила в мешок мясо, консервы, три буханки хлеба.

— Бери еще! — настаивала женщина в белом фартуке.

— Хватит! — Жена Мередова разволновалась, по щекам у нее потекли слезы. — Спасибо! Всем ведь надо!..

— Для всех хватит, бери!

Вслед за грузовиком подъехал автобус с репродуктором на крыше. Его мгновенно окружили. Диктор включил микрофон и начал читать:

— В Ашхабад прибыла и приступила к работе правительственная комиссия по оказанию помощи городу. Партия, правительство и лично товарищ Сталин оказывают большую помощь населению Ашхабада, — громко читал диктор. — По решению союзного правительства отпущены средства для выдачи единовременного пособия особо пострадавшим и для организации бесплатного питания. Для оказания неотложной помощи населению города Ашхабада выделены продукты — мука, крупа, мясные, овощные и фруктовые консервы и другие продукты.

Диктор сделал паузу и продолжал:

— Для неотложного восстановления жилищ в Ашхабад отгружены сборные дома, лес, фанера и толь, пиломатериалы, кровельное железо, гвозди. В распоряжение населения, оставшегося в результате землетрясения без крова, предоставлены утепленные брезентовые палатки. В распоряжение Совета Министров Туркмении из Москвы, Горького и Молотова отправлены грузовые и легковые автомобили.

Долго и горячо аплодировали собравшиеся вокруг люди. Женщина с девочкой на руках потянулась к автобусу, открыла дверцу и крикнула:

— А трясти-то нас больше не будет?

Диктор не успел выключить микрофон, и голос женщины эхом прокатился вдоль улицы. Собравшиеся притихли, ожидая ответа.

— Сейчас я вам скажу! — Голос диктора прозвучал деловито, будто землетрясения действительно находились в его ведении.

— Слушайте статью академика Наливкина, озаглавленную «Опасность землетрясения миновала!».

Затаив дыхание, слушали ашхабадцы статью ученого. Когда диктор окончил чтение, к автобусу подошел высокий старик.

— Сынок, мне теперь можно высказать свое мнение? — спросил он.

— Можно, папаша, — ответил диктор.

Старика подсадили в автобус.

— Я вот что скажу, дорогие товарищи, — послышалось из репродуктора. — Спасибо нашей большевистской партии и дорогому Иосифу Виссарионовичу Сталину за отеческую заботу. Спасибо от всех ашхабадцев! Нас не сломит горе-несчастье. — Старик откашлялся и добавил: — Правильно я говорю, товарищи?

— Правильно!

— Сердечные слова сказал!

Старик вылез из автобуса и крикнул диктору:

— На сердце полегчало, почаще приезжай, дорогой!

Ашир узнал, что Анна Сергеевна будет жить у Мередовых.

— Анна Сергеевна, поезжайте к нам в колхоз, — посоветовал Ашир. — У нас новый дом, мать с радостью примет.

— Нет, дорогой мой, Ашхабад я не брошу! — без колебания ответила старуха. — У меня дочь врачом в Ташкенте работает, сын офицер зовет к себе, да и то я к ним не собираюсь! Никуда из Ашхабада не уеду, пока он снова не отстроится. Завтра же на работу поступлю. Когда-то палатной няней была, пойду опять в свою больницу.

Старуха засучила рукава, подоткнула подол юбки, взяла поломанную табуретку и начала ее сколачивать, показывая этим, что разговор об отъезде из Ашхабада окончен. Как ни тяжело было на сердце у Ашира, он улыбнулся, глядя на нее. Вид у старухи был воинственный.

«Милая Анна Сергеевна, — подумал Ашир, — я ведь ряд, что вы останетесь вместе с нами отстраивать город!»

Аширу тоже приготовили местечко в новом домике Мередовых. Его рубаха, выстиранная Анной Сергеевной, висела над железной печкой. Он надел ее, взял топор и заторопился на завод.

— Куда опять собрался? — ворчливо проговорила Анна Сергеевна. — Отдохнул бы, на ногах едва стоишь!

— Некогда. И так задержался. Обо мне не беспокойтесь, жить я пока буду на заводе.