Пол Догерти - Тёмный рыцарь

• Название: Тёмный рыцарь
• Автор: Пол Догерти
• Издательство: Книжный клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1358-1, 978-966-14-1019-9, 978-0-7553-5454-2

Начало XII века. Иерусалим захлестнула череда жутких убийств. В числе жертв высокопоставленные особы, ритуально умерщвленные женщины и тамплиеры. Молодой рыцарь Храма Эдмунд де Пейен просто обязан узнать правду, ведь подозрение падает на его побратима и возлюбленную… А что, если угроза исходит из самого ордена?

---

Вскоре монастырские колокола прозвонили девятый час,[92] Евстахий попрощался со своим отцом и выехал из Уоллингфорда, подняв тучу пыли; затихли звуки рогов, свернуты были трепетавшие на ветру знамена. Де Пейн со спутниками ехал в арьергарде войска принца. Изабелла восседала на смирной кобыле из королевских конюшен, пожалованной ей королем. Симон де Санлис, граф Нортгемптон, и Мюрдак, архиепископ Йоркский, теперь стали советниками принца. Он же подчеркнуто не обращал на них ни малейшего внимания. Кавалькада быстро продвигалась мимо полей, лугов и изрытых глубокими колеями проселков, затем по старым римским дорогам, иссушенным летним солнцем. Дни стояли на удивление погожие. В полях вызрело зерно, ожидая серпа. В садах ветви сгибались под тяжестью зрелых плодов. Водяные мельницы, недавно подновленные и заново покрашенные, готовились принять урожай. Евстахий преобразил окружающий пейзаж: под колышущимися боевыми знаменами воинство испепеляющим вихрем пронеслось по графствам, лежащим на пути в Кембридж, сжигая, грабя, превращая в развалины усадьбы и поместья врагов короля Стефана. Вспыхивали амбары, оставались груды дымящихся головешек на месте ферм, вытаптывались хлеба на полях, вырубались фруктовые сады, заваливались трупами и нечистотами ручьи и рыбные пруды. Всякого, кто пытался помешать воинам, убивали на месте ударом меча либо вздергивали на ближайшем дубе, клене, вязе. Заслышав о надвигающейся буре, крепостные крестьяне, свободные земледельцы, торговцы бежали, ища спасения в церквях, монастырях, замках, в крайнем случае — в укрепленных поместьях.

После шести дней непрекращающихся бесчинств воинство Евстахия добралось до Бэри-Сент-Эдмундса — величественного аббатства, все строения которого были сооружены из светло-серого камня. За его высокими стенами расположилось немало амбаров, рыбных садков, фруктовых деревьев, загонов для скота и птицы, всевозможных надворных построек. Утопавший в зелени залитого солнечным светом огромного сада, среди роскошных розовых кустов в полном цвету, наполнявших окрестности пьянящим ароматом, монастырь являл собою средоточие мира и благолепия. У аббата хватило здравого смысла встретить Евстахия на дороге, перед главными воротами. Окруженный пономарями и братией в белых одеждах, высоко поднявших кресты и кадила, аббат прочел краткую приветственную проповедь на латыни и пригласил молодого принца проехать в монастырь, осторожно предупредив, что свита принца должна расположиться на окрестных полях и лугах. Покачивавшийся в седле от неумеренных возлияний Евстахий согласился. Его вместе с главными лицами свиты (включая и рыцарей Храма) с почетом провели в аббатство, в отведенные им покои в гостевом доме из того же серого камня Де Пейну досталась узенькая комнатушка. Он снял доспехи, разложил небогатые пожитки и сразу же вышел, потому как раньше сам настоял на том, чтобы они с товарищами встретились внизу, в небольшом розарии близ гостевого дома. У Эдмунда все болело от многодневного пребывания в седле, он устал и был в ярости; очень скоро он и Парменио ожесточенно заспорили с Беррингтоном о том, что происходит вокруг.

— Бандиты! — кричал де Пейн, давая волю накопившемуся гневу. — Мы всего лишь бандиты, мы сжигаем фермы и мельницы во славу Божию!

Парменио усердно закивал, поддерживая его. С тех пор как они выехали из Уоллингфорда, генуэзец стал еще более скрытным и замкнутым.

— Так что скажете? — требовательно спросил де Пейн.

Майель вместо ответа улыбнулся, словно смаковал какую-то невысказанную шутку. Изабелла сидела на скамеечке из дерна, разглядывая браслеты, украшавшие ее запястья.

— Ради чего? — крикнул де Пейн Беррингтону. — Ради чего мы здесь? Чтобы грабить? Мы же рыцари Храма, а не gregarii, не разбойники с большой дороги.

И снова Парменио поддержал его. Майель отвернулся. Изабелла закрыла лицо руками.

— У нас нет выбора, Эдмунд, и тебе это известно. — Беррингтон подошел к нему и положил руку на плечо. — Я ведь уже говорил, мы принесли королю дурные вести. Его просьбу невозможно было отклонить: если бы мы отказались сопровождать его взбалмошного сынка, это навредило бы нашему ордену.

Де Пейн принялся возражать ему, но в конце концов, вынужден был согласиться: выбора не было. Возвратившись в чисто выбеленную узкую комнатку, он присел на край дощатого ложа и всмотрелся в холст на стене, изображавший мученичество святого Эдмунда.[93]

— Миражи, — прошептал он, вспомнив, что ему говорил Низам. — Мы просто гонимся за миражами. А что же такое действительность? Уокин или кто-то еще?

Он разделся, вытянулся на кровати и провалился в сон, так и не решив для себя, что же следует предпринять. Разбудили его ближе к вечеру. Через стрельчатое окошко струился свет угасающего дня. Еще какое-то время Эдмунд пытался не обращать внимания на настойчивый стук в дверь. Из-за двери Парменио окликал его по имени. Потом рыцарь вдруг вспомнил, где находится, поспешно натянул длинную рубашку, сапоги, схватил перевязь с мечом и отодвинул засов. Генуэзец, с трудом переводя дух, жестами просил его выйти в коридор.

— Ради святого Эдмунда, пойдем! Там принц…

Де Пейн поспешил вслед за Парменио из гостевого дома во внутренний двор монастыря. Евстахий, с обнаженным мечом в руке, орал на аббата, который осмелился в чем-то перечить ему. Аббат упрямо качал головой, то и дело осеняя себя крестным знамением, как бы защищаясь от потока богохульств, изрыгаемых принцем. Справа от аббата стояли Беррингтон и Майель. Изабелла, сидевшая на невысокой ограде, быстро подошла к де Пейну и приложила палец к губам.

— Принц желает опустошить монастырские закрома, — шепотом объяснила она.

— Богом и дьяволом клянусь! — неистовствовал Евстахий, потрясая кулаком перед носом аббата. — Я получу здесь провиант, имею полное право! — Он резко развернулся и пошел через двор, выкрикивая угрозы.

Мюрдаку и Нортгемптону, стоявшим в тени монастырских строений, Евстахий велел следовать за ним. Вдруг принц остановился, опять резко развернулся на каблуках, пальцы снова легли на рукоять меча, только что вложенного в роскошные, обтянутые парчой, ножны. Евстахий ринулся к аббату. Де Пейн до половины вытащил свой меч из ножен, Парменио поглаживал рукоять кинжала, Беррингтон же выступил вперед, навстречу стремительно надвигающемуся принцу. Аббат не двинулся с места, сжимая одной рукой большой крест, висевший на груди. Евстахий замер, ожег аббата взглядом и неожиданно расхохотался. Похлопал аббата по плечу, сделал шаг назад и насмешливо изобразил благословляющий жест. Торопливо подошли Нортгемптон с Мюрдаком, но у Евстахия уже было совсем другое настроение.

— Не о чем тревожиться, господа мои! — прокричал он. — Чуть позже приходите в мои покои на совет в узком кругу. — Он взмахом руки велел им удалиться, потом взял аббата под руку и пошел с ним по монастырскому двору, беседуя учтиво, словно они были самыми близкими друзьями во всем аббатстве.

Де Пейн смотрел им вслед, все еще не выпуская рукоять меча. Не спеша подошли Беррингтон и остальные.

— Принц безумен, — прошептал де Пейн. — Ради всего святого, Майель, Беррингтон, зачем только мы впутались в это дело! В каждом из окружающих видишь врага. Любое слово может звучать, как проклятие. Черный дым застилает лазурь небес. Средь моря зелени пылают громадными кострами зажиточные дома и убогие хижины.

— Вот поэтому мы и уехали из Англии, — тихо проговорила Изабелла. — Эдмунд, ты еще не видел таких злодейств, какие пришлось повидать нам!

— Homo diabolus homini, человек человеку дьявол, — задумчиво пробормотал Беррингтон. — В остальных графствах было ничуть не лучше: всадники, налетающие вихрем, воры, крадущиеся в ночи, звенящие клинки и пожары…

— Хороши дела, — де Пейн покачал головой. — А мы должны преследовать чародея, существование которого вызывает сомнение, он вроде тех теней, что возникают в тумане на болотах. Надо нам уезжать отсюда. Байосиса уже нет среди нас, его убили. Нам следует возвратиться и рассказать Великому магистру обо всем, что произошло. Так дальше продолжаться не может.

— А Монбар скажет, — спокойно возразил Беррингтон, — что мы не выполнили его приказ. Более того, поспособствовали ослаблению позиций ордена в Англии. Не забывай, Эдмунд, мы здесь оказались лишь потому, что он попросил нас об этом.

Де Пейн взглянул на Парменио. Генуэзец стоял, уперев руки в бока, и не поднимал глаз от земли.

— Что же нам делать-то? — растерянно пробормотал Эдмунд.

— Что делать? — отозвался Парменио. — Не удивительно, что и Святой Отец в Риме, и многие английские епископы не хотят, чтобы Евстахий был официально объявлен наследником престола. Мы сопровождаем сейчас человека необузданного, с кровавым прошлым и почти что без будущего. — Парменио поднял голову. — Я выслушал твои доводы, Беррингтон, однако прав Эдмунд. Мы не можем вечно блуждать по всей Англии, высматривая Уокина.