Мирон Хергиани - Тигр скал. Мирон Хергиани

• Название: Тигр скал. Мирон Хергиани
• Автор: Мирон Хергиани
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00797-0

Лирическая повесть, основанная на воспоминаниях, рассказывает не только о жизни и подвигах одного из выдающихся грузинских альпинистов Михаила Хергиани (1935-1969), но и о его товарищах по восхождениям на горные вершины, о соревнованиях по скалолазанию в СССР и зарубежом в 40 — 60-х годах XX века. Погиб при попытке рекордного восхождения на стену Sualto массива Civetta в итальянских Доломитовых Альпах. После того, как Хергиани сорвался со стены, падающий камень перебил страховую верёвку. Похоронен в родном селе Местиа.

        Автор — Мирон Хергиани, грузинский прозаик, брат Михаила Хергиани.

С сайта irsl.narod.ru

---

— Знаешь, Слава,— говорит Миша,— если за­жмурить глаза, кажется, я у себя на родине, в Грузии, в Сванэти. Все здесь напоминает мне родину...

Отдохнув, продолжаем подъем. До вершины — ка­ких-то двести метров. Миша идет по левую руку от меня. Вот он зашел в камин, чтобы обойти нависаю­щий над нами карниз. Вскоре я потерял его из виду. Теперь я могу следить за ним лишь по движению ве­ревки.

Считаю про себя метры, которые, по моим расче­там, он должен пройти. Один... два... три... Внезапно до слуха доносится звук камнепада. Вдруг я уви­дел— Миша летит вниз!.. Я изо всей силы дернул веревку. Веревка ободрала ладони, зато удалось ее подтянуть, значит, я поймал Мишу... Но нет! Новая крепкая австрийская веревка перетерлась о скалу! И я вижу, как Миша летит в бездну с обрывком веревки в руках... головой вниз, раскинув руки...

Усилием воли я вышел из оцепенения. Как же это случилось? Ведь всего минуту назад мы были вместе, да что минуту — мгновение назад!.. В ушах еще звучит его голос, его смех... грузинская мелодия, которую он обычно напевал... Он, такой жизнелюби­вый, такой жизнерадостный... Я качал головой и твер­дил: нет, нет, нет!.. Но реальность была неумолима.

Потом я увидел людей внизу, у подступов Су-Альто. Зрители, альпинисты, судьи... Среди них Михаил Ива­нович Ануфриков и Слава Романов — ведь они наблю­дали за нашим восхождением. Итальянские солдаты, находившиеся поблизости на учениях, бросили все и бегут сюда. Это они, итальянские солдаты, нашли тело Миши и снесли его вниз. И когда Мишу проносили мимо военного лагеря, национальное знамя Италии было опущено к земле...

Есть люди, за одно лишь знакомство с которыми благодарен судьбе. Такие люди наделены необыкновен­ным благородством и силой духа.

Миша многого не успел — жизнь оказалась слиш­ком короткой. Но, такая короткая по времени, она была насыщена событиями и богата свершениями. Не однаж­ды бывал он счастлив. И, что, пожалуй, еще важнее — умел дарить счастье другим. В жизни тех, с кем ему доводилось встретиться, он оставил неизгладимый и прекрасный след.

Нет среди нас Миши Хергиани. Но где бы я ни был, на какую бы вершину ни поднялся, Миша всегда будет со мной».

ЛОРД ДЖОН ХАНТ[31]: «Тенсинг среди мужей...»

«С Михаилом Хергиани впервые я встретился в 1958 году в альпийском лагере «Спартак», распо­ложенном в ущелье Адил-Су у подножия Эль­бруса.

Правильные черты лица, удивительно располагаю­щая открытая улыбка... Во всем облике, в манере разговаривать, в движениях, в голосе, в глазах — доброжелательность, делавшая особенно обаятельным этого грузина. С Михаилом Хергиани и его другом Иосэбом Кахиани мы провели в «Спартаке» десять замечательных дней. Поднялись на пики Кавказа и Щуровского. Из-за метели провели три нелегких дня на подушке Ушбы, которая на тысячу футов ниже ее Северной вершины.

Пока мы находились в лагере, Михаил и Иосэб стали чемпионами Советского Союза. Они совершили ряд блестящих восхождений и были включены в состав советской группы альпинистов, которая совместно с группой китайцев должна была подняться на Эверест с северной стороны. Эта экспедиция была заплани­рована на 1960 год.

Когда спустя четыре года мы встретились на Пами­ре, Михаил носил еще и почетное звание чемпиона СССР по скалолазанию.

Нам, англичанам, удалось полюбоваться мастер­ством Михаила Хергиани, когда в составе группы советских альпинистов он прибыл в Великобританию. Совместно с нашими альпинистами он осуществил несколько сложных восхождений, приобрел много друзей и поклонников.

В 1962 году — еще одна памятная встреча! В Главном британо-советском лагере на Памире, у подсту­пов пика Хармо. Миша был в ореоле новой славы, завоеванной при восхождении на пик Щуровского с северной стороны.

Теперь ему предстояло участвовать в самом сложном в истории советского альпинизма восхождении — в штурме пика Коммунизма.

Несмотря на все свои знания и титулы, Михаил не изменял себе: он продолжал оставаться таким же скромным и простым, отзывчивым и сердечным, каким знали его друзья с самых юных лет...

У меня сохранилась фотография, на которой Миша запечатлен с охотничьим ружьем и подстреленной куропаткой в руках. Этот свой трофей он преподнес нам в подарок. Тогда, на Памире, мы расстались с Михаилом на спуске с вершины Хармо, удрученные гибелью Уилфрида Нойса и Робина Смита. А через семь лет в Италии, на Су-Альто, погиб и сам Хергиани. Его смерть явилась большой потерей для нас. Это был настоящий мужчина, это был Тенсинг среди му­жей...»

...Самолеты доставили множество народу. Из-за хребта вертолетами прибывали приятели, знакомые, друзья Михаила из Кабардино-Балкарии, из альпий­ских лагерей Терскола и Нальчика...

...Привезли кинопроекционный аппарат. Когда смер­клось, в конце двора натянули белую ткань. Прежде чем прокручивать фильмы, старейшина огласил поря­док завтрашнего дня. Был объявлен час последней панихиды и выноса. Дети по местным обычаям не должны были присутствовать на похоронах. Однако этот вопрос вызвал споры: многие, в том числе и гости, считали, что на этот раз для детей надо сделать исклю­чение: ведь это не обычные похороны.

...На   экране   появился   Михаил.   Он   улыбается, приветствует друга, а вот он бежит, вот взбирается на скалу, вот висит на веревке, беседует с односель­чанами,  занимается  со  своими   студентами,   поет,   с бокалом в руке произносит заздравный тост... думает, размышляет...   Спортсмен,   педагог,   путешественник, чемпион, сильнейший из сильнейших, тамада, наставник,  верный  и  надежный друг,  супруг...  На  экране возникли горы... вершина Бангуриани и Михаил, гля­дящий на нее снизу.

— Товарищи,— зазвучал в микрофоне голос пред­седателя сельсовета Бенэдиктэ Ратиани,— сейчас на Бангуриани в честь Миши загорится костер.

Через несколько минут на вершине Бангуриани действительно запылал огонь. Это воспитанники Ми­хаила, первые выпускники отделения альпинизма Грузинского института физкультуры Гайоз Чартолани, Гела Гугава, Дженери Гварлиани, Ладо Гурчиани, Валери Ратиани, Закро Мушкудиани и младший брат Миши — Бека Хергиани, поднялись на вершину, посвя­тив восхождение его памяти.

С вершины Бангуриани взвились в небо тринад­цать зеленых ракет (тринадцатилетним он впервые поднялся на Бангуриани) и через несколько минут — тридцать семь. Тридцать семь лет отпущено было ему. Тридцать семь коротких и ярких, озаренных добром и славой лет.

...Бангуриани прощалась с ним. Вершины Кавкасиони прощались со своим сыном.

Во дворе всю ночь сидели люди. Эти люди не были ни родственники Миши, в нарушение обычая, ни близ­кие дому. Их даже не знали здесь, в Сванэти. Но они знали Михаила, слышали о нем и прибыли проститься с ним.

***

Бекну Хергиани, Чичико Чартолани, Годжи Зурэбиани, Алмацгир Квициани — эти четверо всегда дер­жались вместе и сейчас вместе стояли в центре главной площади Местиа, в почетном карауле у гроба на тигриных лапах.

Женщины, закутанные в черные покрывала, душе­раздирающе причитали: 

Повидаешь ты Резо Хергиани Минаан,
Младшего Михаила повидаешь,
Илико Габлиани повидаешь,
И Тиканадзе Гурама тоже.
Всех их там повидаешь, Минаан,
Только мы тебя уже не увидим,
Не встретим, горе нам, Минаан... 

***

Белее полотна, с запавшими исцарапанными щека­ми Кати Барлиани не соображала, что творится вокруг нее, что происходит на площади. Какой-то странный туман, давящий, плотный, уносил ее в бесконечность и мрак.

Она способна была лишь вспоминать — вспоминать прошедшие дни, минувшее время жизни, которой боль­ше нет. Зачем, к чему вспоминать, ведь она уносится куда-то в черную бесконечность... И все же она вспоми­нала. Мелочи, детали — все было озарено каким-то далеким золотистым светом, далеким и чуждым ей.

...— Ты просто обленился, в последнее время ты очень обленился...

— Да чего ты хочешь, чего ворчишь, оставь меня в покое...

— Я хочу, чтоб ты выспался наконец и пробудился бы от этой спячки, вот чего я хочу.

— Выгоняешь меня из дому? Зачем ты так торо­пишь меня, просто не понимаю!..

— Самолет не будет тебя ждать, так и знай. Я все уложила, как ты сказал, все готово.

— Ты просто хочешь побыстрее от меня избавиться, вот и все. Никогда раньше ты не торопила меня так...

— Раньше? Раньше не нужно было, вот и не торо­пила, а теперь, я вижу, хочешь опоздать. У тебя, по-моему, нет прежней охоты, может, ты просто устал, не знаю... Или не хочешь ехать? Если не хочешь, пойди и скажи, так, мол, и так, не хочу. Не могу. Кого ты стесня­ешься? А самолет ждать тебя не станет, сам знаешь.

— О-ох, вот пристала! Уж когда ты пристанешь, спасения нет. Хорошо, хорошо, где мой рюкзак?

— Можно подумать, я уезжаю за границу, а не ты. Ты едешь за границу, не я. Я бы с удовольствием поехала! Даже одна.